Наша великая мифология. Четыре гражданских войны с XI по XX век - Александр Широкорад

Официальные же историки заняли в споре нейтральную позицию. С одной стороны, аргументы сторонников «Саги» более чем убедительны, и оспаривать их при отсутствии официальной цензуры – рисковать подвергнуться всеобщему осмеянию, но и назвать Ярослава убийцей страшно – придется переписывать все учебники и вступать в конфликт с церковью. Поэтому до сих пор школьники зубрят по учебникам: Ярослав – Мудрый, Святополк – Окаянный. Увы, историческим штампам не страшны ни революции, ни смены экономических формаций.

Еще ранее, в 1986 г., А.С. Хорошев в книге «Политическая история русской канонизации (XI–XVI вв.)» на странице 23 подробно изложил версию «Сказания о Борисе и Глебе» и «Саги об Эймунде» и… блестяще уклонился от изложения собственного мнения по данному вопросу. Помните анекдот советского времени: «А вы имеете собственное мнение? – Мнение-то у меня имеется, но я с ним в корне не согласен».

Канонизация Бориса и Глеба не помогла Изяславу Ярославичу, через несколько месяцев он с сыновьями был вынужден вновь бежать в Польшу. На киевский престол сел его брат Святослав Ярославич. Но усобицы по-прежнему продолжались.

В 1097 г. в город Любеч на Днепре съехались внуки и правнуки Ярослава Мудрого «на устроение мира». После долгих споров князья пришли к соломонову решению: «Пусть каждое племя держит отчину свою». То есть официально было объявлено о распаде единого государства. Произошла констатация сложившегося порядка вещей. Замечу, что Всеслав Чародей не поехал на Любечский съезд – Полоцк и так принадлежал его династии.

В Любече, «уладившись», князья целовали крест: «Если теперь кто-нибудь из нас поднимется на другого, то мы все встанем на зачинщика и крест честной будет на него же». После этого князья поцеловались и разъехались по домам.

Но, увы, ничего не изменилось, и вновь начались междоусобные войны. Зато историки получили точку отсчета – Любечский съезд – для нового параграфа в учебнике «Феодальная раздробленность Руси».

Возможно, кто-то из читателей выразит удивление: зачем нам сейчас в начале бурного XXI в. копаться в делах тысячелетней давности – какой князь куда ходил, кого убил и т. д.?

Увы, волею наших правителей Борис, Глеб и Ярослав Мудрый стали как бы нашими современниками. Мифы об этих трех князьях уже тысячу лет используют русские правители и церковь для борьбы со своими политическими противниками. По всей России воздвигнуты храмы в честь Бориса и Глеба, несколько провинциальных городов получили название Борисоглебск. Ну а ни в чем не повинный Святополк получил со временем прозвище Окаянный.

Но вот с Ярославом Мудрым ситуация несколько сложнее. Наиболее умные иерархи православной церкви, видимо, обладают сведениями о подлинной истории слишком «мудрого» Ярослава и не спешат провести его полную канонизацию. Хотя уже не один десяток русских князей причислены к сонму святых. Но, увы, в Святцах Русской православной церкви до сих пор нет Ярослава Мудрого. Другой вопрос, что в 2000 г. издательство «Спасский собор – “Держава”» выпустило анонимную (без имени автора или составителя) книгу «Русские святые воины», где приведен анонимный текст: «Святой благоверный Великий князь Ярослав Мудрый».

В начале марта 2004 г. Священный Синод Украинской православной церкви (подчиненной Московской патриархии) причислил Ярослава Мудрого к местночтимым святым. Он стал «небесным покровителем» государственных мужей, судей, прокуроров, ученых, учителей и студентов.

Что ж, князь, поднявший меч на своего отца, полжизни воевавший со своими братьями и племянником, убивший двух братьев (Бориса и Святослава), десятилетиями гноивший в одиночной камере невинного брата Судислава и т. д., и т. п. – достойный покровитель «государственных мужей» Кучмы, Ющенко, Тимошенко и K°, а также их судей и прокуроров.

Главное же, что первая русская гражданская война, развязанная слишком «мудрым» Ярославом, не только принесла великое разорение Руси, но и стала началом распада Древнерусского государства. Страна вступила в «эпоху феодальной раздробленности». Фальсификация истории и откровенная ложь были сильнейшим оружием византийских басилевсов и преданного им духовенства. Вместе с греческими попами наши князья получили это гнусное оружие. Теперь русской историей станут не деяния ее правителей, а мифотворчество ученых холопов.

Раздел II

Война потомков Дмитрия Донского

Глава 1

Накануне грозы

Чтобы понять причины и ход второй русской гражданской войны (1425–1453 гг.), нам надо сделать краткий исторический экскурс в систему престолонаследия князей Рюриковичей и разобраться с термином «татарское иго».

В домонгольский период на Руси господствовало так называемое «горизонтальное право» престолонаследия. Ну, к примеру, в Киеве правит старший брат Иван, в Смоленске – средний брат Федор, а в Вязьме – младший брат Александр. Вот Иван умирает, но киевский престол достается не его сыну Василию, а среднему брату Федору. Александр из Вязьмы переезжает в Смоленск, а старший сын покойного Василий едет в Вязьму.

Горизонтальная система имела немало преимуществ. Ведь среднее время жизни князей Рюриковичей колебалось между 30 и 40 годами, и естественно, 25—35-летний средний брат станет куда лучшим правителем, чем сын старшего брата.

С исторической точки зрения такое перемещение князей сплачивало русский народ. Ведь князь из города в город переезжал не один, а с боярами, дружиной, чиновниками (тиунами), у которых, в свою очередь, были семьи. Практически все князья, правившие в Киеве в 1200–1250 гг., ранее княжили в Северо-Восточной Руси, Новгороде или Смоленске. Поэтому говорить о какой-то особой культуре или языке Малой или Белой Руси невозможно. Это – фантазии современных белорусских и украинских националистов.

Батыево нашествие нарушило политические связи между русскими княжествами. Множество русских князей погибло. Сыграл определенную роль в разрыве связей между Северо-Восточной и Юго-Западной Русью и Александр Невский. Он в 1248 г. в Орде получил ярлык на Киев, а его младший брат Андрей – на Владимир. Титул великий князь Киевский был, как минимум, не ниже великого князя Владимирского. Но Александр в Киев ехать не пожелал, а предпочел остаться на Севере и подсиживать брата Андрея. В последнем Александр преуспел, навел на Русь Неврюеву рать и сам стал великим князем Владимирским.[20] А вот с Юго-Западной Русью с этого времени северные князья совсем утратили политические связи. Хотя и Александр Невский, и его сын Даниил, и внук Иван Калита сохранили в своем титуле «великий князь Киевский».

Я умышленно подробно останавливаюсь на этом вопросе. Советские историки пошли на подлог и писали в учебниках, что юго-западные русские княжества были захвачены «польско-литовскими феодалами». На самом деле Александр Невский и его потомки сами оборвали связи с Юго-Западом, и лишь через 50—100 лет эти земли попали под власть литовских князей Гедеминовичей, а поляки пришли туда лишь во второй половине XVI в.

С начала XIV в. во всех крупных княжествах возникли собственные династии, и князей-чужаков туда не пускали, несмотря даже на старшинство рода. Крупные княжества стали в XIV в. именоваться Великими: Великое княжество Тверское, Великое княжество Московское, Великое княжество Рязанское, Великое княжество Смоленское и др.

Наследование в Великих княжествах шло, как и в старину, по горизонтальной линии, так и по вертикали – от отца к сыну. Причем передача власти нигде не была зафиксирована какими-либо письменными документами, за исключением завещаний (духовных грамот) князей.

Во Владимирском княжестве не было своей династии, поскольку им владел князь, назначенный Ордой, – московский, нижегородский или тверской. Великий князь Владимирский считался номинальным главой всех северо-западных русских княжеств.

С легкой руки царских, а затем и советских историков все русские князья XIV–XV вв. предстают перед нами правителями, предающими интересы родной земли в угоду своим амбициям и корыстным интересам. На их фоне контрастно выделяют династию московских князей – потомков Даниила Московского – собирателей русских земель. Православная церковь в 1990–2000 гг. канонизировала большую часть членов московской династии – Даниила Александровича, его сына Ивана Калиту и внука Дмитрия Донского.

Увы, ни одного документального подтверждения, что Иван Калита и его потомки до Василия II включительно мечтали о «великой России», попросту нет. Все они думали лишь о сиюминутных выгодах. Риторический вопрос, почему наши горе-историки и писатели хулят русских князей за то, что они не хотели оставлять земли своих дедов и идти добровольно в Московское княжество, а население их княжеств не желало помимо татарского ярма получить еще и московское. Вот, к примеру, некий Юрий Лощиц пишет: «Олег [Рязанский. – А.Ш.] способен был сузить зрение на какой-то одной точке, надолго забыть напрочь про все остальное, про русское целое, которое больше Рязани, больше Москвы. Для него Москва, как и для многих его современников, все еще была одним из русских княжеств, ничем качественно от них не отличающимся. Ей просто везло и везет, но все это может сто раз измениться, вперед выступят другие, но и они возобладают лишь на время, условно, по указке ли Орды, по внутреннему ли согласию княжества-соседа».[21]