Поэт и Красотка - Тим Ясенев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майор тут же позвонил в клинику, где держали Рыкова, и спросил, можно ли поговорить с убийцей. Главврач заявил, что можно, только он не разговаривает только с женщинами, а еще, в целях безопасности эта женщина не должна быть похожа на образ его жертв. Терентьева как раз подходила на эту роль.
– Что ж, Ольга, – сказал Вячеслав Андреевич, – вы поедете к Рыкову на расспрос, не на допрос ни в коем случае. Все должно быть дипломатично и мягко, иначе Поэт ничего не расскажет. Если он будет выставлять какие-нибудь условия, то звоните мне. Материалы дела я вам передам, вы их покажете Рыкову. Я уже договорился, вас встретят и проводят.
– Сколько у меня времени на сборы? – спросила Ольга.
– Минут двадцать. Поймите, нам нужна оперативность. Вы справитесь?
– Думаю что да. Мне приходилось общаться со всякими людьми, в том числе с серийными убийцами. А насчет дипломатичности не переживайте.
– Очень на вас надеюсь, Терентьева, удачи, – майор похлопал по плечу девушке, и она вышла из кабинета начальника.
Уже через полчаса старший лейтенант полиции мчалась в психбольницу, где был заточен опасный преступник. Вскоре она остановила машину у входа, где ее встретил главврач – Федор Михеев – пожилой мужчина с грузной фигурой и хмурым поникшим лицом. Говорил он без эмоций, не поднимая густых бровей и еле-еле раскрывая рот, отчего речь иногда приобретал неразборчивость.
– Здравствуйте, Ольга Николаевна, меня зовут Федор Ильич Михеев, я главный врач этой клиники. Вас послали сюда по особому делу, мне сообщили. Проходите, я вам покажу, где находится Рыков.
Терентьева в сопровождении врачей прошла на второй этаж клиники и увидела длинный коридор.
– Нам туда, – показал главврач в конец и пошел вместе с героиней.
Ей было как-то не по себе, хотя она много раз видела перед собой убийц и психов, но почему-то в психбольнице чувствовала особый холод и страх. Может быть это потому, что ее мать какое-то время лежала в клинике, а еще потому, что однажды Ольга, будучи маленькой, потерялась в детской поликлинике, и теперь длинные коридоры больниц терзают воображение девушки.
Наконец коридор кончился дверью, на которой было написано: «Особое отделение. Зона повышенной опасности».
Эта надпись привела Ольгу в смятение. Ей казалось, что там за дверью ее будет ждать человек с топором или псих с ужасным лицом и непредсказуемыми движениями.
– Здесь мы содержим особо опасных для общества людей, в том числе и Рыкова, – сказал Федор Ильич.
Белая дверь оказалась железной. Ее открыли, и за ней оказался еще один коридор, только маленький. В особом отделении было десять камер, их нельзя было назвать палатами. В каждую вела дверь, за которой находилась решетка или даже стеклянная стенка. Так помещенные сюда люди не видели друг друга и не могли вредить окружающим.
– Вы готовы? – спросил главврач.
– Да, – неуверенно произнесла Терентьева, – я готова.
Федор Ильич достал большой ключ и вставил его в замочную скважину. До встречи с маньяком оставались считанные секунды. Ольга зажмурилась, как будто это могло ее спасти, и все же дверь скрипнула и распахнулась…
Глава 9 Взгляд в душу
Перед героиней предстала камера, закрытая стеклянной пуленепробиваемой стеной. За ней стояла койка, скромная сантехника и тумбочка. Стены были обклеены рисунками, большинство из которых изображали одну и ту же девушку в черном платье – Инну Алексееву.
На кровати сидел мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, в прямоугольных очках, его волосы были местами седые, его лицо было хмурым, заключенный был одет в белую пижаму, в руках он держал книгу.
Увидев гостью, Рыков поднял голову и улыбнулся с каким-то зверством, положил книгу и встал, чтобы как следует осмотреть девушку. Дверь захлопнулась, и Ольга осталась наедине с психом. Она присела на стул, который стоял перед камерой, ее глаза сощурились, брови опустились, тело приняло более уверенную позу. Терентьева знала, что перед лицом преступника нужно показывать свою смелость и хладнокровие.
Герой посмотрел в зеленые глаза девушки и окинул взглядом ее лицо: ее курносость показалась психологу забавной, тонкие сухие губы вызвали презрение, пепельно-черные волосы заставили заскучать. Самым интересным в Ольге были руки. Терентьева держала руки сложенными на животе. У нее были не накрашенные ногти, ее пальцы были аккуратными, но судя по виду сильными.
– Здравствуйте, я лейтенант полиции Ольга Николаевна Тополева, у меня к вам несколько вопросов, – сказала девушка.
– Здравствуйте, – улыбнулся Рыков, – покажите свое удостоверение, пожалуйста.
Ольга достала из кармана корочку и показала маньяку. Он глядел больше на ее руки, а не на удостоверение, просьба его достать была вызвана лишь тяготением к женскому полу, а не недоверием к посетительнице.
Девушка убрала удостоверение и бросила на убийцу быстрый взгляд, в котором дала слабину, и психологу это понравилось.
– Вам неприятно здесь, верно? – спросил Рыков, – понимаю, психбольница не самое приятное место, здесь много ненормальных и легко потеряться в огромном количестве коридоров и палат…
По нервному сглатыванию героини после последних слов, маньяк понял, что Терентьева боится именно последнего.
– О, вы боитесь потеряться, – продолжил герой, – бывает… – Ольга напряглась еще больше, – думаю, этот страх идет у вас из детства, вы, скорее всего, потерялись в больнице или поликлинике, и с тех пор вам страшно.
– Да, да, это так, Евгений Павлович, – кивнула девушка.
– Вы живете одна? – спросил Рыков, – у вас ведь нет супруга.
– Да, я живу одна, а почему вы решили, что у меня нет мужа?
– Вы не носите обручальное кольцо – это раз, но еще ничего не доказывает; у вас ужасный вкус в духах – это два, значит, никто не дарит вам хорошие духи, а этими вы отбиваете мужчин; вы много работаете и все время посвящаете только службе, и вам некогда общаться с мужчинами – это три. У вас синяки под глазами, которые вы пытаетесь скрыть тональным кремом. А еще я понял, что вы пришли к Тополеву недавно, потому что вы так до сих пор и не запомнили, что я Евгений Петрович, – герой повышал тон с каждым словом, – Вы, верно, прочитали материалы дела вчера вечером или вообще сегодня. Это так?
– Да, я прочитала его сегодня. Давайте все же перейдем к основному вопросу, – попросила Терентьева.
– Хорошо, а то у меня пробудился профессиональный цинизм и желание читать людей, – вновь сбавил тон преступник и улыбнулся.
– У вас это хорошо получается, Евгений Петрович. И все же, я пришла к вам с просьбой.
– Надо же? Что могло понадобиться капитану Тополеву от несчастного заключенного? Я не буду признаваться в новых убийствах, и мне плевать, что от этого хуже не будет.
– Нет, вы должны помочь нам в расследовании дела о новом серийном убийце по прозвищу Математик.
– Математик? И что же он делает? Выносит
