Три километра безумия (СИ) - Кальчук Кристина

– Можете не сомневаться, организуем всё в лучшем виде,– продолжает она чирикать. Ты смотри, как заливается пташка, так и по длинному клюву можно бесплатно получить. Правда, необходимо отдать должное Давиду: он словно смотрит сквозь неё, да и все её поползновения в его сторону попросту игнорирует, лишь крепче сжимает мою ладонь и улыбается мне шальной улыбкой, будто изначально задумывал эту шалость. Внутри двора частный пансион выглядит достаточно колоритно: много зелени, достаточное количество деревянных резных беседок, предназначенных для культурного отдыха. Земля уже погрузилась в вечерний сумрак, но повсюду встречаются красивые подвесные фонарики, придающие данному месту романтические нотки. 

– Вам сюда. С правой стороны, как вы можете лично наблюдать, у нас деревянные комфортабельные домики, они стоят немного в сторонке от главного задания. Зато находятся ближе к лесу, а позади протекает местная речка. Уверена, что при свете дня вы достойно оцените живописность и необыкновенную красоту нашего частного пансиона «Алые Паруса». 

Название довольно красивое, правда, если бы я тут хозяйничала, то выбрала бы что-то связанное с лесом. Хотя Ассоль ведь именно по лесу и носилась, беседуя со старыми деревьями, где и встретила старого волшебника Эгля, предсказавшего ей любовь.  В детстве это была моя любимая сказка, в ней юная героиня так же, как и я, жила лишь с отцом и была для всех чрезвычайно странной девочкой. Меня тоже многие считали чудной, вот только я не с деревьями и морскими крабами разговаривала, а с цилиндровым мотором, раскручивая и скручивая его, слёзно нависая над ним с запчастями в руках, когда терпела поражение и не могла найти причину поломки. 

– У нас как раз имеются два свободных домика, а вот и они, наши красавцы,– лично открыв дверь одного из них, женщина пригласила нас оценить своё детище.– Проходите. 

Весьма милый и уютный домик, обстановка– тёплая и располагающая. Внутри одна большая комната с резной деревянною кроватью, в правом углу имеются старинные сундуки для личных вещей, пол устелен коврами, а возле окошка с милыми занавесками стоит резной стол. С левой стороны располагается небольшой мраморный камин, перед которым лежит ковер из белой натуральной овчины с высоким ворсом. Всё подобрано весьма гармонично и создаёт уют и тепло. 

– Другой домик абсолютно идентичен. А за той дверью ванная комната, в ней вы легко найдёте набор мягких белых полотенец и халат. Я немедленно пришлю к вам девочку, которая захватит ваши грязные вещи. К завтрашнему утру уже вернут всё в лучшем виде. Вещи будут выстираны и высушены,– хозяйка посвящает нас в бытовые подробности, не сводя своего затяжного взгляда с Давида. 

– Вот и прекрасно, с этим быстро разобрались. Что по поводу горячего ужина?– немного надменно спрашивает мужчина, видимо, ему тоже надоело столь пристальное внимание этой бесовки. 

– У нас в главном здании имеется уютный ресторанчик. Там профессиональный повар превосходно готовит разнообразные домашние блюда, а продукты нам доставляют жители ближайших деревень. И это– наша основная изюминка: лакомая, домашняя еда,– от игнора Давида, она чуток приуныла, но ещё не спешит капитулировать. Маленькая надежда всё же отчётливо просматривается в блестящих глазах женщины. 

– Обслуживание в номерах у вас практикуется?– спрашивает Давид.

– Да, разумеется,– отвечает девушка, ясно поняв, что тут ей ничего не светит. 

– Вот и отлично, тогда организуйте нам ужин на двоих в моём домике,– командует Давид и быстро отворачивается от неё, давая своим видом чётко понять, что разговор окончен, а хозяйка может незамедлительно приступать к своим основным обязанностям. Девушка выскакивает из дома в расстроенных чувствах, отчаянно пытаясь сохранить лицо. Мы остаёмся тет-а-тет, а эта неловкая ситуация витает вокруг. Я чувствую себя немного неудобно, ужин на двоих в его комнате капельку напрягает. Знаем мы, чем такое обычно заканчивается– не маленькие. 

– Давид, прости, но я пойду к себе. Смертельно устала и замёрзла, потому даже аппетита нет. Я сегодня пас. Приму горячую ванну и лягу спать.

– Эмили, ты серьёзно? Мы с тобой первоначально собирались на поздний завтрак, но даже не пообедали. Если тебя смущает моё присутствие, то я лично попрошу, чтобы тебе отдельно накрыли ужин. 

– Благодарю,– тепло благодарю мужчину. 

– Доброй ночи, малышка. Ты оставайся на этом месте, а я расположусь по соседству, если будет страшно– приходи, не стесняйся, клятвенно обещаю вести себя прилично,– предлагает Давид и, подмигнув, оставляет меня одну. Даже подозрительно, что он так легко сдался… Ох, не верю я в такую неожиданную покладистость. Даже любопытно, что же он отмочит! Горячая гидромассажная ванна– это божественно, когда продрог до самых костей. Оставшись одна, я задёргиваю занавески, снимаю с себя одежду и оставляю грязные вещи на стуле. Когда я вовсю плещусь в горячей воде, приходит девушка и громозвучно информирует о том, что забрала все вещи и вскоре лично принесёт мне горячий ужин. Блаженство! Сегодня был сложный день, и уж очень хочется кушать. Где-то на задворках сознания мелькают мысли о Давиде, а моя воспалённая фантазия неоднократно возвращается к его красивому накаченному телу. Любопытно посмотреть на этого мужчину в ванной… На эти эротические фантазии моё тело разом откликается. Вожделение разливается по нему, дурманя рассудок. Руки скользят по мокрому намыленному телу, лаская в откровенных точках и возбуждая ещё больше. Хочется плюнуть на всё и принять приглашение Давида, провести сказочную ночь в его жарких объятиях. Руки всё настойчивее вторгаются туда, где яростно горит бесстыдное желание, но мне явно недостаточно это детскией игры– хочется большего. Я отчаянно хочу Давида. Хочу безумного жгучего секса… И пофиг, что с ним лично я знакома всего ничего. Наконец-таки я готова познать, что такое настоящая страсть. А партнера уже выбрала– это он, мой сосед по домику, жгучий красавчик, завладевший моими мыслями и, кажется, сердцем...

Давид

Пылкая малявка метко стреляет зоркими глазами так, что аж дух захватывает. Всё моё нутро резко отзывается на каждый её протяжный вздох, каждый огненный взгляд. Девчонка– огонь, который раздувать и раздувать. Умело направляя своей рукой, можно постепенно достигнуть пика жгучего наслаждения. Эмили совершенно неопытна– это видно невооружённым взглядом. От этого пах скручивает ещё сильнее, буйное воображение разгулялось не на шутку, распевая в моей голове частушки! Приняв душ, я предпринимаю неудавшуюся попытку договориться со своим другом, но он напрочь отказывается мне подчинятся: бойцу мало песен, грязные танцы подавай, он неумолимо встал в стойку и готов неоднократно исполнять своё фильдеперсовое па. План по выкуриванию мелкой из её деревянной избы я придумал заранее, ведь то, что Эмили благополучно скроется у себя, предвидел ещё после её заявления, мол мы не пара. Надев на себя белый халат– единственную вещь, частично скрывающую наготу, я пытаюсь не думать о том, как глупо выгляжу, крадясь в глухой ночи под домиком малышки. Блестящий план требует толику извращённой фантазии, но по итогу его исполнения пташка сама прилетит ко мне в каморку. Подкравшись к маленькому окошку её домика, я начинаю скрести по стеклу, а буйный ветер, разгулявшийся не на шутку, мне только на руку. Где-то глубоко в зловещем лесу завывает голодный волк, скоро и я так взвою. Только, в отличие от лютого зверя, у меня двойной дьявольский голод. Долго скрестись не приходится: минут через пять звучит грозное: «Кто тут?»

  Укрывшись за углом дома, я жду пару минут и вновь повторяю свои попытки запугать хрупкую малявку. Вот кто увидит– не поверит! Я и сам не поверил бы, что способен на такое дурачество ради девушки, ей-богу! Грозный волк завывает, аккомпанируя порывистому ветру, и максимально мне помогает. Ведь ещё минут через пять Эмили выходит на парадное крыльцо и зовёт меня испуганным голосом. Теперь можно спокойно повторить свою проказу и прытко ускользнуть в лачугу, покамест она меня на этом месте не застукала. Увидел бы это отец– сто процентов незамедлительно отправил бы назад в Штаты. Я этакими шалостями последний раз занимался ещё в университетское время. Солидный мужик, а такие глупости творю. Самому становится на мгновение тошно, но мой вероломный друг считает иначе: ему танцы подавай!