Ангел по контракту - Наталия Ипатова

На лице Джейн, смутно белевшем в сумраке темной передней, лежал отпечаток бессонной ночи. Она зябко обхватила себя за плечи. Ей слишком хорошо знакома была эта роль провожать. Они обменялись прощальным рукопожатием, и огромная дверь тихонько закрылась. Санди остался один на тихой сонной улочке. Он огляделся, чувствуя, как каждая его клеточка полнится божественной легкостью. Дорога тянула свою протяжную песню в его крови, и он не мог и не хотел противиться ее нежному и страстному зову. Это был знак, подаваемый ему Приключением. Он поправил на плече лямку походного мешка и сделал три мягких шага вниз с крыльца. Он ощутил чье-то присутствие и чуть заметное движение на периферии зрения. Он обернулся в ту сторону и оказался лицом к лицу — если так можно выразиться, когда нос визави находится где-то на уровне ваших ребер — с Иштваном. 

— Доброе утро, уважаемый, — приветствовал его Санди. 

— Доброе и вам, принц, — ответствовал гном.

Внешность его резко изменилась: сегодня на нем были поношенная кожаная куртка, подпоясанная простым ремнем, украшенным, правда, коваными чугунными пряжками тонкой работы, брюки, составлявшие с курткой пару, вязаные чулки до колен и грубые, подбитые железом башмаки. Бороду он заплел в косичку и заткнул за пояс. Рядом с бородой торчала аккуратная секира с тяжелым обушком. Сейчас он был проще, решительнее, деловитее, и Санди очень этому порадовался: его финансовый эксперт явно настроен был работать. 

— Позвольте представить вам мастеров, принц, — сказал гном, и Санди, следуя его взгляду, обернулся туда, где на корточках в густой тени дома сидели три новых для него лица.

Лицо, впрочем, оказалось практически одно. От Иштвана они отличались только полным отсутствием седины в смоляных кудрях, да и морщин не было — кожа на щеках была гладкая, глянцевая, румяная. Санди вспомнил о том, что мастера молоды. "Господи, — ужаснулся он, — да как же я буду их различать?" Мастера поднялись и подошли ближе, с достоинством кланяясь. Пусть у них еще не было категории, цену они себе знали. 

— Это Рольф, — сказал Иштван. — Это Рууд, а это — Ренти. 

— Я мастер по стали, — сказал Рольф. — Раньше я ковал оружие и брони. Сейчас я могу работать над инструментами и машинами. 

— Я каменщик, — сказал Рууд. — Я знаю все о крепостях, замках, дворцах и подземельях.

Ренти смущенно улыбнулся. 

— Я художник, — тихо сказал он. — Я ювелир, гравер, чеканщик. Я работал раньше с малыми формами. Я служу красоте, сэр. 

— Я счастлив от того, что такие мастера, как вы, одарили мой проект своим вниманием, — ответил Санди. — Если вы решите, что Тримальхиар стоит ваших трудов, я с радостью доверю его вашему таланту.

После этих любезных слов они почувствовали, что теперь объединены общим делом. Узкие улочки городских окраин разматывались перед ними, когда они шли мимо спящих домов, и в непроглядной тьме дверных ниш и подворотен не чудилось им дыханья мрачных и злых тайн. Город спокойно спал, не подозревая, что его улочками пробираются герои. Дайре впадала в море недалеко за городом, гномы уверенно шли по хорошо утоптанной лесной тропке, и пятерка путников оказалась на плоском, заросшем высокой травой берегу в тот миг, когда край солнца вынырнул над горизонтом, и его самые первые, самые дерзкие лучи прыгнули в гладкую безмятежную воду. Плеснула большая рыба, робко прозвучала птичья трель. Стояла самая чудная тишина, и камыши были неподвижны. Гномы отвалили несколько охапок свежескошенной травы, и под ними обнаружилась плоскодонная лодка, груженная припасами, инструментом и небольшим, герметически закрывавшимся сундучком, в котором, как пояснил Иштван, хранились карты и схемы Тримальхиара.

Без лишних ритуалов и словес лодка была столкнута на воду, путешественники расселись по местам, а Рольф и Рууд немедленно завладели веслами. И лодка двинулась вверх по реке. Санди сосредоточился и через минуту с удовлетворением отметил про себя, что все — таки в состоянии различить гномов. Даже своим еще нетренированным внутреним зрением он определил, что у всех трех мастеров разный энергетический рисунок. Потоки личной энергетики вели себя по разному. У Рольфа преобладали прямые и угловатые конструкции, Рууд "насквозь" представлял собой сплетение восходящих шпилей и правильных арок, а когда он попробовал обратить внутренний взор на Ренти, то чуть не ослеп от рябящей пляски свивающихся среди диковинных трав и цветов огненных драконов. В этом он уловил прямую связь со специализацией мастеров, и подумал, что у этого племени отлично поставлена профориентация.

Дайре в своем нижнем течении была спокойна, как стоячий пруд, уклон практически не улавливался глазом, и лодка стремительно летела вперед. Здесь, в этом широком русле, вполне мог маневрировать большой корабль, но Санди припомнил, что выше по течению была стремнина, куда им с Райаном во время прошлого Приключения не посчастливилось свалиться. Там они вряд ли могли выгрести на веслах. Пожалуй, и впрямь им придется либо бросить там лодку и добираться пешком, либо тащить ее берегом. Но дотуда было еще изрядно, и он вновь переключил внимание на своих спутников. Иштван обмолвился, что они в нетерпении приняться за дело готовы грызть базальт зубами, и он согласился, что эти зубы, изредка мелькавшие в черноусой улыбке, вполне способны с тем базальтом управиться. Тугие мышцы бугрились на их плечах и спинах, как если бы под куртки были вложены булыжники, да и сами они были округлыми и совершенными в своей утилитарной форме, как тысячи лет назад обкатанные ледником валуны. Впоследствии Санди узнал, что гном считается молодым до двухсот лет. Это у них период накопления мудрости, и лишь по прошествии этого срока и по сдаче множества экзаменов гном имеет право зарабатывать на жизнь с помощью ремесла — вот почему столь велика их слава.

В силу какой-то генетической шутки девочек у гномов рождается в несколько раз меньше, чем мальчиков, и численность народа оттого постоянно находится под вопросом. Браки их моногамны, и мастера, оставшиеся холостыми, ведут монашескую жизнь и целиком посвящают себя выбранной профессии. Разрешение жениться — это для гнома одна из высочайших оценок его достижений, и, вероятно, именно поэтому те, кто его получают, делают это уже в очень зрелом возрасте. Весь этот день они двигались неспешно, то и дело промеряя русло. Санди и Ренти сменили на веслах Рольфа и Рууда, и принц вполне смог убедиться, что, несмотря на малый рост, гном значительно превосходит его физической силой. Об этом отрезке их пути практически нечего рассказать, кроме того, что он был истинным наслаждением. В воздухе был разлит пряный аромат цветущих полей, и он весь гудел от медоносных пчел.

Волшебная Страна! Родной дом. Санди закрыл глаза и на минуточку представил, что едет не с гномами по делу, а с Солли и Сэсс на воскресную прогулку. В восторженном согласии дочери перебраться в Волшебную Страну на постоянное жительство он ничуть не сомневался, а вот с Сэсс будут проблемы, он уже убедился, что его супруга немного более упряма, чем это было бы удобно. И все же он был бы очень рад открыть сейчас глаза и увидеть ее, полулежащую на носу лодки в одной из тех изящных поз, что были ей так органически присущи, с рыжими кудрями, свесившимися до самой воды и задевающими кувшинки. Это было бы счастьем даже в Бычьем Броде. В эту минуту он решил, что притащит ее сюда даже насильно. Потом. Попозже. Нельзя вытаскивать ее из уютного домика на руины.

На ночь они остановились в укромной бухточке, на суше переходившей в довольно глубокую, заросшую ракитником балку. Развели огонь и, пренебрегая консервированными путевыми запасами, поужинали свежепойманной рыбой, после чего, выставив караульного, завалились спать. Караульный сменялся через каждые два часа, но Санди заметил, что гномы относятся к этой вахте не как к насущной необходимости, а как к ритуалу, непременному в подобном путешествии. Мир вокруг дышал покоем, и в нем не было ни малейшего намека не присутствие какой — либо злобной нечисти.

Едва рассвело, они продолжили свой путь. Характер русла стал меняться, уклон казался теперь более ощутимым, и они часто задерживались, измеряя глубину и нащупывая фарватер для судна с более глубокой осадкой. На берегах, немного сблизившихся, появились выходы скальных пород. Все чаще к самой воде подбирались рослые статные сосны, предвещая скорое попадание путников в Арденн. Дайре лилась, надвое рассекая строптивый волшебный лес, по прихоти задержавшийся в этих краях. Добрым Арденн не был, но в нем, как и во всем вокруг, чувствовался мирный настрой. Прибрежные ивы полоскали в реке свои узкие серебристые листья, и Санди показалось, что он узнал ту тихую заводь, куда их с Райаном и Земляничкой вынесла Дайре после их нелепой стычки с одноглазым чудищем. Сегодня никто не рычал на них из кустов.