Без любви - Альбина Десницкая

— Но ребенок-то жив? — не унималась супруга.

— Пока не знаем. Мы работаем. Ты обо всем узнаешь первой. Расскажи мне лучше как Ванька?

— Нормально. Спит уже.

— Что в школе?

— Да так, вроде ничего особенного. Все хорошо.

Ване было восемь лет, он учился уже во втором классе. Учился неплохо, но живой нрав мальчика то и дело давал о себе знать. Подрался с Сережей, разбил окно, попал мячом Юре по уху, смеялся в столовой и разлил кисель — вот они, родительские будни. Вспомнив об этом, Танов улыбнулся.

— Что в выходные планируете?

— А ты разве не приедешь? — в голосе жены послышалась досада.

— В эти не получится, тут столько работы, что даже поесть не успеваем. Дело на контроле у самого генерал-полковника.

— А мы соскучились.

— Не скучайте, в следующую субботу надеюсь вырваться. А сейчас надо ложиться, завтра куча работы. Пока, Тома, — Танов очень любил называть жену этим именем, таким простым, домашним.

— Пока, милый.

Павел Николаевич попрощался с женой и отправился в душ. Перед сном обязательно надо смыть все отрицательное, что накопилось за день. Это он прочитал в какой-то умной книге, но в какой именно, уже забыл. К тому же, теплая вода действовала на него как снотворное. Сто пятьдесят граммов водки, которые он выпил в ресторане, помогли переключить мысли с работы на личную жизнь. Он с досадой вспомнил, что уже лет пять не был в кино, года два не играл в свой любимый футбол. А ведь это он мог делать даже в рабочее время, у них два часа в неделю отведено для физподготовки. Все из-за чертовой работы. Надоело. Ни одной свободной минуты. Все, это последнее дело, и хватит. Он начнет вести нормальный образ жизни. После работы домой. Выходные — дома, с семьей. По четвергам играть в футбол. Танов еще немного помечтал и не заметил, как уснул.

Глава 10

Тяжелый мокрый снег шел всю ночь. Наутро Танов, выйдя из гостиницы, чуть не поскользнулся прямо на крыльце. Но дышалось легче. После снегопада всегда легко дышится.

Танов пошел на работу пораньше, чтобы до прихода Ястребовой успеть напечатать ряд запросов и поручений. Рита была вызвана к девяти часам. Танов шел, тихо насвистывая. Ему нравилось в Дубровске. Старый русский город. Основательный. Доброжелательный. Хорошо здесь, если не думать о похищенном ребенке.

В девять часов он, как и планировал, начал очередной допрос Маргариты Ястребовой.

— Продолжим, — следователь посмотрел на часы и уткнулся в компьютер. — Кто из родственников чаще всего навещал вас?

— Отец Игоря приезжал. Они вместе работали в Москве. Когда возвращались, он ночевал у нас, а утром первым автобусом отправлялся в Перелазы.

— Как отец Игоря относился к вашему ребенку?

— Он любил внучку, — бойко отвечала Рита, так как поняла, что с этим следователем шутки плохи. — Покупал ей всякие подарки.

— А со своими родителями вы общаетесь?

— Нет. Отца я вообще не знаю. Мать алкоголичка. Ей нет до меня никакого дела.

— Что же, она совсем не интересуется, как вы живете?

— Совсем не интересуется. Она даже не стала искать меня, когда я уехала из дома.

— Получается, вы сбежали?

— Никуда я не сбегала.

— Значит, мать разрешила вам, не достигнув совершеннолетия, жить с взрослым мужчиной в Дубровске?

— Я у нее не спрашивала, — Рита подумала, что опять разговор пошел о том, что не касается похищения ее дочери, но перечить следователю Танову побоялась. — Я поступила в училище, ездить в деревню каждый день тяжело. Игорь позвал меня к себе жить. Он жил один. Снимал квартиру.

— Но мать-то знала, что вы с ним живете?

— Ей все равно. Я же говорю, я никогда ее не интересовала. Ей нужны были только мужики. Каждый день у нас в доме ночевали такие же, как она, алкоголики, — по щекам Риты покатились слезы, и Танов понял, что впервые она плачет по-настоящему. Он не стал перебивать ее рассказ, решил дать ей выговориться. — Бывало, она, пьяная, засыпала, где придется: на полу в кухне, в коридоре, на крыльце. Я не могла это видеть и убегала из дома. Она ни разу меня не искала. Если кто и искал, то это из школы. Класска моя, Елена Юрьевна, одноклассники бегали — искали. Однажды я не появлялась дома десять дней, а когда вернулась, застала мать с двумя алкашами. Они пили самогонку, закусывая черствым хлебом. Им было хорошо. Мама даже не заметила, что меня не было дома так долго. Я опять хотела убежать, но пойти было некуда, и я осталась ночевать дома. Легла в дальнем углу, у меня там своя старая кровать, задернула штору, но уснуть не смогла. Жуткие крики, вопли, ругань не стихали всю ночь. Слышались какие-то хрипы, стоны, кто-то кого-то бил, кто-то падал, подымался, матерясь и завывая, опять хрипел и стонал. Я не выдержала, вышла из своего угла. Мать лежала голая на полу, лицом вниз. Алкаш одной рукой держал ее за волосы, а второй за шею. Представляете, как она напилась, что даже ничего этого не чувствовала! Я думала, она умрет той ночью. Но утром она проснулась и, как ни в чем не бывало, допила остатки самогонки прямо из горла, разбудила своих гостей, и они ушли все вместе. Ушли в деревню — пищу добывать, наверное.

Рита продолжала бы рассказывать и дальше, если бы не слезы. Она так рыдала, что Танов даже испугался. Он налил в стакан воды и заставил ее выпить. Следователь терпеливо ждал, пока девушка успокоится. Вдруг в кабинет кто-то вошел.

— Павел Николаевич, тут одного подозрительного типа задержали, по поводу пропавшей девочки. Может быть, взглянете на него?

— Интересно. Конечно, взгляну. Маргарита Сергеевна, вам тоже следует пройти со мной. Может, вы знаете этого человека.

— Да, я сейчас, сейчас, — Рита глубоко вздохнула, допила воду из стакана, вытерла бумажным платочком мокрое от слез лицо. Словом, постаралась успокоиться. И вместе с Тановым вышла из кабинета.

Не успела за ними закрыться дверь, как в кабинет Танова вошли ребята из так называемого отдела «К», другими словами из Бюро специальных технических мероприятий. Сейчас следствию нужна хоть какая-то информация, которую Рита, возможно, скрывает. Поэтому решено было проверить ее сумку, после чего составить протокол осмотра. Привлек внимание только ее мобильный телефон. К нему подключили прибор для считывания информации. Сначала просмотрели всю имеющуюся переписку, а затем перешли к папке «удаленное». На экране появились удаленные сообщения. Сотрудник отдела «К» вместе со следователем Савенковым просматривали смс-сообщения по диагонали, но ничего подозрительного пока не находили. Перешли в раздел фото. Три фотографии пропавшей Леночки. А вот что-то странное: вроде бы снят мужчина, однако, на нем женское пальто, парик, темные очки, в руках — женская сумка. Работник отдела «К» скачал всю информацию из телефона на электронный носитель. На это ушло около семи минут. Затем отключился от телефона, положил его в сумку Риты, еще раз проверил ее содержимое. Телефон, кошелек, ключи и зажигалка. Никаких записных книжек, визиток, писем, записок.

Тем временем Танов, еще один сотрудник полиции и Ястребова вошли в кабинет, где было очень накурено и грязно. Там находилось шестеро мужчин. Пятеро из них — сотрудники полиции, а шестой — задержанный.

— Вот, — начал полицейский, который привел их сюда, обращаясь к Рите, — этот человек ошивался на перекрестке недалеко от магазина, где похитили коляску с ребенком. Думаю, он что-то знает. Наверняка все видел. Присмотритесь, знаком ли он вам?

Рита безразлично смотрела на бомжа. Она была уверена, что никогда его не видела, она вообще никогда не видела в их районе бомжей.

— Нет, я никогда не видела этого человека.

— Посмотрите внимательно, это имеет большое значение для раскрытия преступления, — Танов говорил как всегда железным голосом, ослушаться его было невозможно.

— Я же говорю, я никогда раньше его не видела.

Но Танов не торопился возвращаться в свой кабинет, так как по договоренности с сотрудниками отдела «К» он должен получить сообщение на мобильный телефон, когда те закончат работать. Наконец сообщение пришло.

— Ну, хорошо, Маргарита Сергеевна, раз вы не можете вспомнить этого мужчину, пойдемте ко мне в кабинет, вернемся к нашему разговору.

В течение получаса Танов продолжал допрос Риты. Затем отпустил, так как ему сообщили, что в соседнем кабинете ждет своей очереди ее муж. Ястребова ушла. А следователь задумался. По-прежнему не давало покоя подозрение, что Ястребова что-то скрывает. Ее поведение настораживало. Убитая горем мать должна хвататься, как говорится, за любую соломинку, чтобы помочь следователю поскорее найти похищенную дочь. А Ястребова будто хочет сказать: «Оставьте меня в покое. Мне нужен только покой».

Танов поднял трубку стационарного телефона, собираясь вызвать мужа Ястребовой, но получил смс: «Когда освободишься, набери, надо поговорить». Сообщение пришло от Савенкова. С Сергеем Савенковым Танов давно работал вместе. Не один пуд соли съели на следственной стезе. Эта стезя и подружила их. С годами стали приятелями.