Рысь - Урс Маннхарт

Тем, кто надеялся получить место в проекте, предстояло не только выдержать конкуренцию с растущим числом специалистов, способных отыскать интересующие их объекты и в микроскоп, и в бинокль – выпускников всех европейских университетов, страстно желающих исследовать рысей и их повадки. Им предстояло еще завоевать симпатии Пауля и Марианны Хильтбруннер. Ведь именно они выставляли во многих университетах оценки за экзамен на степень магистра и решали вопрос о принятии в аспирантуру Ник Штальдер получил место не столько из-за своего перфекционизма и упорства, сколько благодаря навыкам анестезиолога. Беньямин Геллерт одним из немногих научился пеленговать еще будучи абитуриентом. Его приняли на работу, потому что в случае необходимости он мог работать семь дней в неделю.

Пауль и Марианна тоже отработали на природе несчетное количество часов – «в полях», как говорили зоологи. Однако в последние годы они редко вылезали из зараставшей конторы на улице Хиршенграбен, из бумажного биотопа специализированной литературы, пестревшего бланками с данными о ловлях, пеленгованиях, рождениях, добычах и испражнениях, а также коллекцией старых и новых, внутренних и зарубежных географических карт. Сидя на Хиршенграбен в качестве единственных настоящих экспертов во всем, что касается рысей, Хильтбруннеры улаживали вопросы по трудовым договорам, внутренним распорядкам и финансировании, вели переговоры с государством, соответствующими службами и природоохранной организацией «Про Натура», регулярно обменивались информацией со специалистами из Италии, Франции, Австрии и с Балкан. В последние месяцы оба часто ездили в Восточную Швейцарию, встречались с егерями, защитниками природы, овцеводами, политиками и лесничими.

В Вайсенбахе, на единственной полевой станции проекта, об отрубленных лапах узнали через четыре дня после поимки Мены. Пауль Хильтбруннер позвонил и рассказал о произошедшем, о составленном им вместе с Марианной коммюнике, добавив, что обо всем этом сообщат в новостях.

После ужина Ник Штальдер, Беньямин Геллерт и оба альтернативных служащих, Улиано Скафиди и Юлиус Лен, отправились вниз к Цуллигерам, хозяевам дома и прилегавших к нему дворовых построек. Здесь, в гостиной Цуллигеров, стоял единственный работающий телевизор.

Бернадетта Цуллигер пригласила гостей войти и сказала, что рада видеть их снова. Юлиус Лен пожал Бернадетте руку. Когда она попросила прощения за то, что не помнит его имени, Лен ответил, в этом нет ничего страшного.

Потолок нависал ниже, чем на втором этаже. Геллерт цеплялся вьющимися волосами за деревянные балки в коридоре. Бернадетта Цуллигер позвала зоологов к столу, велев сыну и дочери потесниться. Лен пристроился между Геллертом и Скафиди, отложив в сторону мешающий журнал. Журнал был об охоте, на его обложке красовался мощный лось в слегка окутанном туманом, мшистом лесу. «Охота на крайнем Севере», – гласила подпись под снимком.

Юлиус Лен, присоединившийся к зоологам всего две недели назад и впервые оказавшийся в гостиной Цуллигеров, оглядывался по сторонам. Обратил внимание на беспорядок, на ниши и темные углы. Пол устилали истершиеся коврики. От стоявшего на комоде, окруженного коричневой рамкой мерцающего телевизора веяло атмосферой шестидесятых. Все горизонтальные поверхности изобиловали бесчисленными кружками, стаканами, цветочными горшками, вскрытыми конвертами и мятыми журналами. Над столом Лен обнаружил стенные часы, а рядом с ними – три белых черепа рогатых серн. Поверх каменной печи висели резные деревянные тарелки. В проходе между гостиной и кухней, из которой пахло луком и картошкой, красовалось огромное ботало. На экране сменялись рекламные ролики, а обеденный стол украшала груда неглаженного белья. Больше всего Лену хотелось поскорее убраться восвояси.

Цуллигеры знали, что телевизор зоологов по непонятным причинам вышел из строя сразу после долгого перебоя с электричеством из-за новогоднего урагана «Лотар», равного которому по силе до этого не было целый век. А вот древний как мир телевизор Цуллигеров пережил ураган в целости и сохранности. Бернадетту Цуллигер нисколько не смущало то обстоятельство, что ни Геллерт, ни Штальдер не хотели тратиться на новую технику. Судя по всему, она принимала зоологов с большим удовольствием.

– Ну что, поймали наконец? – осведомилась Бернадетта и сбросила груду со стола в стоящую рядом бельевую корзину.

Штальдер подтвердил догадку:

– Четыре дня назад. Да к тому же самку.

– И как назвали?

– Мена. Так ее Беннингер назвал. У нее мало мяса на костях, но силы – хоть отбавляй. Чуть не вырвалась из ловушки.

– А теперь вам хочется посмотреть новости, где наконец-то покажут, как вы ловите рысь?

– Было бы здорово, – рассмеялся Геллерт и протянул госпоже Цуллигер лежавшие перед ним на столе не высохшие носки. Та поблагодарила и тоже бросила их в корзину.

– Да, было бы здорово, – подтвердил Штальдер. – Только настоящих работяг по телевизору не покажут.

– А кого покажут?

– Наверно, никого. Разве что посылку, отправленную в Берн…

Скрип отворившейся позади двери прервал Штальдера.

На пороге возник коренастый толстощекий Ханс Цуллигер. От него разило сеном и скотиной.

– Гм, зоологи, – буркнул он хрипловатым голосом.

Вынул изо рта зубочистку и встал у печи.

– Хорошо, что я вас встретил. Оскар Боненблуст, шофер молоковоза, жаловался мне на тесноту гравийной площадки. Опять у вас новый уклонист, который парковаться не умеет? – поинтересовался никогда не опускавший закатанных рукавов Цуллигер.

Он снял деревянные башмаки и, покряхтывая, поставил их под печной выступ. Штальдер помолчал, обернулся к Цуллигеру, мельком взглянул на сидевшего рядом Лена.

– Да, у нас новый альтернативный служащий – один из тех, что с первого раза не понимают.

Лен все сильнее мечтал подняться наверх. Его одолевали сомнения: либо Штальдер самоуверенный выскочка, с которым лучите не иметь ничего общего и которого через четыре месяца, когда закончится служба, ему захочется поскорее забыть, или же это приятный, но скрытный человек с разухабистым и трудно перевариваемым чувством юмора? Лен взглянул сначала на Штальдера, потом на Цуллигера. За первые две недели в Вайсенбахе он уже несколько раз встречал на лестнице коренастого хозяина и здоровался с ним. Однако Цуллигер ни разу не ответил ему. Не взглянул он на него и теперь, по-прежнему продолжая стоять у печки. Лен допускал, что его растаманские дреды противны пятидесятилетнему фермеру.

– Обещал Боненблусту, что передам, – сообщил Цуллигер. – В следующий раз, когда он не сможет развернуться, будет гудеть до тех пор, пока вы не отгоните машину. Так что думайте сами, если не хотите выскакивать из кровати в полседьмого.

– Больше не повторится, – сказал Штальдер, взглянув на Лена, который вынужденно кивнул.

– Вам нужно обязательно высыпаться, – сказала Бернадетта Цуллигер. – Если днем работать, а ночью ловить рысей, то никакого здоровья не хватит.

– Мы стараемся… – начал было Геллерт.

– Они еще молоды, мамочка, – перебил его Цуллигер. – Им от недосыпа ничего не будет. Да и тебе оно не повредило бы. Если б ты по утрам вставала пораньше, тебе не приходилось бы при гостях убирать со стола неглаженые вещи.

– Еще раз услышу от тебя такую чушь, будешь сам свои вонючие штаны у колонки стирать.

Ханс Цуллигер ухмыльнулся жене, та покачала головой и отодвинула корзину с бельем в сторону. Цуллигер сел во главу стола, бросил взгляд на телевизор, где по-прежнему крутили рекламу. Потом повернулся к Штальдеру и Геллерту.

– Так что же привело вас к нам? Опять кофе кончился? Или на втором этаже слишком скучно?

– Новости хотим посмотреть, – смело ответил Геллерт.

– Хорошая отговорка. А кофе вам все-таки можно предложить? И мясца какого-нибудь? Или наш новый уклонист только на бобах?

Лен искал подходящий ответ, но тщетно.

– Так я принесу вам вегетарианский кофе, – съехидничал Цуллигер.

– Будет болтать-то, – вступилась Бернадетта, тем временем убравшая все вещи и севшая за стол.

– Да они знают, что я не со зла, мамочка, – заявил Цуллигер и повернулся к детям, чтобы спросить, не хотят ли и те чего.

Дочь лет пятнадцати жестом отклонила предложение и исчезла в своей комнате, а чуть более старший сын пробурчал нечто неразборчивое о стакане молока. Цуллигер вставил обратно вынутую на время разговора зубочистку и пошел на кухню, задев по пути огромное ботало.

Лен испытующе глянул ему в спину, вспомнив о висевших на стене трех черепах и лосе из охотничьего журнала.

– Вы рассказывали о посылке, – обратилась Бернадетта к Штальдеру.

– Да.

Тут начались новости.

– В Берн пришла посылка с отрубленными рысьими лапами. Отправили ее из Аргау.

На экране появилась с трудом скрывающая улыбку дикторша и начала рассказывать о зарубежных новостях.