Бабло пожаловать! Или крик на суку - Виталий Вир

— Толи еще будет, — тяжело дыша, хрипло прошептал Рамсес, словно не веря, что утренние «сюрпризы» закончатся.

Последний этаж, перед тем, как добраться до крыши, Рамсес миновал с замиранием сердца. Он еще не знал, что ему необходимо будет предпринимать, когда он увидит парня-Дауна… если, конечно, успеет.

Как и многие новостройки, здание представляло собой бетонную коробку в несколько этажей и уже с окнами, но не на всех входах в квартиры были установлены двери. Выход на крышу не оказался исключением и потому, увидев в проеме небо, Рамсес остановился. Обессилено дыша, он выжидал время перед последним лестничным пролетом, чтобы выглядеть перед Дауном спокойным. Но ноги продолжали буквально дрожать от напряжения, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет. Вместе с тем, он отчетливо вспомнил силуэт спины этого парня — там, на скамейке, в лесу.

Рамсес старательно переводил дыхание и готовился подняться без ненужной суеты. Он не хотел выскакивать наружу, чтобы, не дай Бог, испугать (этого сумасшедшего) Дауненка: любое неосторожное движение или резкий звук могли обернуться трагедией.

В попытках овладеть собой, ему показалось, что за спиной кто-то тщательно скрывает ровное дыхание. Он замер и прислушался, но в эту секунду сильнейший удар пришелся ему по голове: Рамсес тут же потерял сознание, пошатнулся и начал падать…

«Где я?»

«Что со мной?»

Поочередно, с паузой, задался вопросами Рамсес, наконец-то, «сдавшись на милость» сознанию. До этого, в отрешенном состоянии, чувствуя себя неплохо, теперь разум Рамсеса нацеливался примкнуть к здоровью и побуждал хозяина хоть к какой-то объективной реальности.

Первое, что почувствовал Рамсес — неприятный затхлый запах, который смахивал на слежавшийся налет пота, просаленной вонью одежды. С этой ассоциацией он поморщился. Ожившие мышцы лица усилили и без того острую головную боль. Рамсес негромко простонал и захотел коснуться головы, но этого не произошло. Руки и ноги затекли от неестественной позы, как если бы его, словно гуттаперчевого, впихнули в бочку или нишу небольших размеров. С трудом, он все же вытащил из-за спины руку и отекшими пальцами надавил на лоб — боль усилилась, а голова, казалось, исключительно лишь не лопнула.

Он медленно открыл глаза, думая, что и это способно усилить головную боль, как тут же поморщился: почему-то сильнее застучало в висках; и еще — этот запах, он стал почти удушлив и уже невыносимо омерзителен.

Пространство, где находился Рамсес, было темным. Постепенно он начал понимать, что плотно чем-то заткнут сверху, как пыжом. Скрюченный в темноте и в зловонье, он содрогнулся от мысли быть тут похороненным. Скорее гоним глотком свежего воздуха, чем свободой, Рамсес решил выбираться. Не обращая внимания на боль в голове и отек в конечностях, как бы одолжив для себя на время новое тело, он неистово стал напрягать мышцы и мучительно вопить, желая встать на ноги.

То, в чём он находился, раскачалось и с грохотом упало на бок. Удар железа, пришедший о бетон, добавил телу ноющей боли, а неминуемый при падении звук словно расколол (в таком состоянии) башку на две части. Рамсес заорал. Из последних сил он уперся ногами и выдавил омерзительно пахнувшую плотную «пробку», как оказалось, состоявшую из вещей. Когда он, наконец-то, выпрямился, то частью лица остался лежать на вывалившихся тряпицах, а телом высвободился по грудь из железного плена, которым оказалась высокая вытянутая бочка. Желая окончательно убедиться, куда его поместили, пальцами Рамсес ощупал круглую в ржавых дырах поверхность — это на самом деле была металлическая бочка.

Организм планомерно начал распределять кровь по телу. Затекшие конечности неприятно покалывали. Но и далее ожидать некое восстановление без движений, было невыносимо — от потревоженного тряпья начало разить гробовым букетом омерзительных запахов.

Рамсес открыл глаза и посмотрел, где он находится. Не поняв ничего, он тяжело поднялся на четвереньки. Испытывая усталость и боль в теле, он пошатнулся и бочка немного покачалась. С желанием хотя бы отстраниться от запахов, на слабых ногах и руках Рамсес вылез из пленения и теми же неуверенными четырьмя движениями преодолел еще пару метров. Но отойти подальше от источника, где смердит, не получилось. Испытывая сильную усталость, он снова остановился. Осматривая пространство, Рамсес понял, что он находится в одной из комнат новостройки и, вероятней всего, там же, где и потерял сознание. Он стоял на четвереньках в полутемном пространстве пустой промозглой комнаты при тусклом отблеске луны и мерцании звезд, которые можно было различать через стекло окна… но в этот раз в подобном романтизме Рамсес не нуждался.

Он опустился на локти и пальцем отодвинул край рукава куртки. Светящиеся стрелки дорогих часов показывали на исход суток — приближалась полночь.

«Меня шандарахнули не с целью ограбления», — вдруг подумал он.

Со стороны лестничной площадки донеслось усталое шорканье подошв, сопровождаемое тяжелой одышкой. Там кто-то явно двигался наверх.

К этому моменту, будучи напуганным абсолютно всем, что происходит с ним, Рамсес не решился сразу звать на помощь. Шатаясь из-за общей слабости в теле, он поднялся на ноги и, придерживаясь за стену, поспешил к лестничной площадке. Плохо понимая, где находится выход из квартиры, он шел на звук шаркающих подошв.

Добравшись до пыльного подъезда, такого же холодного и темного, как квартира, откуда он выбрался, здесь, на счастье, еще никого не было.

Звук — но уже более отчетливый — продолжал доноситься снизу. Кто-то неспешно шел наверх. Как и прежде, побаиваясь неизвестного, Рамсес пытался сообразить, как ему поступить дальше? Тот, кто поднимался, мог быть и сторож, который услышал грохот упавшей бочки, и тот, кто, зачем-то, спрятал его в той комнате.

Рамсес остро, сродни нашатырю и будто заново, почувствовал знакомый омерзительный запах. Машинально он поднес рукав к лицу и тут же заткнул пальцами нос: от одежды разило не меньше, чем от тряпья в бочке.

Медлить было нельзя, Рамсес понимал, если намеренно шли за ним, то, благодаря чудовищной вони, чем разит за версту, он не смог бы тут спрятаться. Впрочем, и в другой квартире тоже. Далее, не особо рассуждая, кто идет за ним, сторож или киллер, Рамсес, бесшумно ступая, пошел наверх.

Как и днем, он на секунду остановился у последнего лестничного пролета, за которым был выход на крышу. Проем, ожидаемо, зиял черным небом со звездами. Интуитивно он обернулся. Теперь никого позади не оказалось. Перешагивая через пару ступенек, он, наконец-то, добрался до цели, откуда потянуло свежей прохладой, что по-настоящему его взбодрило. Рамсес вышел наружу.

В ночи, тут под звездным небом больше никого не было. По обе стороны от новостройки с крыши открывшийся вид сильно разнился. Там, где раскинулся лес, свет в окнах жилых домов был на приличном расстоянии, а по другую сторону — совсем рядом. Рамсес не ожидал здесь никого встретить, но, на всякий случай, опять осмотрелся.

Куда идти дальше, решение пришло мгновенно и он побежал, но все так же стараясь двигаться без особого шума. Глаза при мерцании звезд и тусклой луне быстро свыклись с темнотой (скорее, не особо отвыкнув от мрака в бочке) и ориентироваться на крыше не составило труда. Ему хотелось незамеченным, как можно быстрей, оказаться на противоположном конце дома. Затем, если повезет и там не будет закрыта дверь или она, как и в предыдущем подъезде, не окажется на месте, то Рамсес быстро спустится вниз. А далее, он мог бежать без оглядки, от этого чертова дома.

Благополучно проделав весь путь до выхода из подъезда, не медля, он выбежал на безлюдный участок перед новостройкой. Быстрым шагом, чтобы не привлекать внимание, Рамсес направился к дому, в котором живет: с надеждой, что больше ничто не будет способно ему помешать попасть к себе в квартиру!

Продолжая идти спешно, он вспоминал, что с ним произошло.

После стольких лет каждодневной аналитики, пусть финансового рынка, но изучения результатов, Рамсес мог «перелопатить» любую информацию и выдать, хотя и (как все) предположительно, но грамотно, итог.

В эти минуты Рамсес не пытался понять, за что так упорно хотят его убить? По горячим следам, перебирая детали, ему хотелось, по-возможности, осмыслить, кто был исполнителем. А то, что его заказали, сомнений уже не вызывало — двух случайностей в один день и в кратчайший промежуток времени не бывает!

Из всех версий, кто мог ударить по голове и кто был стрелявшим, самой неестественной, но оправданной, была лишь одна, которая напрямую вязалась с тем парнем… с синдромом Дауна, засевшим на крыше. Но теперь Рамсес «болезнь» того молодого человека воспринимал, как прикрытие.

Тогда, в лесу, во время первой встречи, для киллера-«Дауна» все пошло не по запланированному сценарию. Вероятно, пока Рамсес не спеша шел по лесу, киллер-«Даун» вполне мог опередить его и сесть на скамейку, поджидая жертву. Когда для убийства было все готово — пистолет, тот же iPad, — в планы вмешался «Наркоман», которому на глаза попалась дорогая «игрушка». Вляпавшись в нелепую ситуацию, киллеру пришлось пойти на то, что он дальше и разыграл перед Рамсесом — ведь появился свидетель — «Наркоман».