Сокровище Беневентов - Патриция Вентворт

— Последствия не всегда проявляются сразу.

— Поэтому мы решили, что будет полезно узнать мнение специалиста. Мистер Эверсли хорошо известен у нас в округе.

— Лорд Ретборо нанял его, чтобы привести в порядок свой замок.

— Мы очень надеялись получить его совет, и он провел первоначальное обследование, но работы будут вестись под руководством его племянника, которому, как заверил нас мистер Эверсли, всецело можно доверять.

— Мистер Стивен Эверсли, — вставила мисс Кара.

И тут Кандида вдруг услышала свой голос, произносящий:

— По-моему, я встречалась с ним однажды, когда училась в школе.

Она не знала, почему сказала именно это — слова вырвались сами собой, ей и в голову не могло прийти, что это высказывание может быть не правильно понято. Но мисс Оливия сразу поинтересовалась, была ли директор школы довольна его работой. Кандида попыталась внести ясность:

— О, я не имела в виду, что он работал в моей школе.

Я просто встретила его однажды на каникулах.

Мисс Оливия холодно на нее посмотрела.

— Вполне возможно, что он вас не помнит.

Теперь наступила очередь Кандиды рассказать о своем приключении на берегу, но почему-то она не смогла этого сделать. Ей снова вспомнился сон, приснившийся этой ночью — он словно сомкнул ее уста. Обе дамы посмотрели на нее, но ничего не сказали, она же так и не смогла придумать подходящий ответ.

Тут дверь открылась и вошел Дерек, источая приветственные утренние улыбки.

— Я снова опоздал! Вы не представляете, как я об этом сожалею, — и поцеловал мисс Оливию. — Каждый вечер я обещаю исправиться и каждое утро снова нарушаю свои обещания, — тут он поцеловал мисс Кару. — У вас слишком мягкие кровати — я просто не в состоянии проснуться вовремя.

С его появлением разговор о Стивене Эверсли прекратился сам собой.

Они выехали из Ретли в десять часов. За рулем старенького, но хорошо сохранившегося «хамбера» сидел Дерек.

— Еще довоенная, но на ней почти не ездили, да и уход за машиной был хороший. Цвет — в точности такой, как был, но начинку всю отремонтировали, и теперь старушка летит как птица. Знаете, я мог бы учить вас не хуже Фокса, но они и слышать не хотят, чтобы вы учились на этой машине. Они позволяют мне на ней ездить только потому, что иначе она так и будет стоять в гараже, пока не развалится. А еще они считают, что вам необходим профессиональный инструктор, так что, если вы не возражаете, я передам вас с рук на руки Фоксу и отправлюсь по своим делам.

Меня хватит удар, если вы при мне начнете проделывать все те штуки, которым учат новичков. У инструкторов по вождению должны быть железные нервы, а мои для подобных испытаний не годятся, я вас только буду еще больше нервировать. Так вы не против, если я удалюсь?

— Почему бы и нет? — Кандида подумала о том, что его желание самому научить ее водить машину и это демонстративное заявление насчет слабых нервов явно противоречат друг другу, но, в конце концов, у него могли быть свои дела, и ее это не должно волновать. Когда Дерек попросил не афишировать тот факт, что он не присматривал за ней во время урока, Кандида ничуть не удивилась.

— Лучше, если мой тоскливый взгляд не будет сверлить ваш затылок. Но им этого не понять, и если вы не возражаете…

Встретив его смеющийся взгляд, Кандида вдруг поняла, что тоже смеется. Ей сразу вспомнилось детство: мол, им, взрослым, наших секретов не понять. Это ощущение секретности иногда возвращается, даже когда ты сам становишься взрослым. Ей было страшно любопытно, куда он собрался, но она ни о чем не спрашивала.

— Послушайте, я буду ждать вас здесь, в кафе «Примула» в половине двенадцатого. Оно прямо напротив ворот гаража. Тот, кто приходит первым, заказывает кофе на двоих.

Мистер Фоке оказался рыжеволосым молодым человеком, очень веселый и самоуверенный. Он сообщил Дереку, что прекрасно обойдется без пассажира на заднем сиденье, дающего никчемные советы и действующего на нервы ученику.

— А теперь, мисс Сейл, будьте повнимательнее, мы начнем с приборной доски.

Кандида оказалась способной ученицей, схватывала все на лету. Она быстро разобралась в расположении приборов, после чего инструктор велел ей отодвинуться, и вел машину сам до тех пор, пока они не выехали на пустынную дорогу с поросшими травой обочинами.

Она и не знала, что руль может вызывать такие потрясающие ощущения. Поворот ключа зажигания и переключение скоростей, двигавшиеся плавно педали — Кандиде казалось, что у нее появились новые органы чувств, словно она обрела крылья. Кандида обернулась — ее глаза горели, а рот приоткрылся, чтобы издать восторженный вопль… только веснушчатая лапа мистера Фокса, лежащая на руле, смогла удержать машину на дороге. Он тут же сделал ей выговор:

— Нельзя глазеть по сторонам, нужно смотреть только на дорогу!

Урок прошел очень неплохо. Они провели за городом час, и за это время Кандида сумела избежать столкновения с шестью легковушками, двумя грузовиками и с автобусом, идущим в Ледбери. Мистер Фоке одобрил ее успехи, и Кандида отправилась в кафе «Примула» весьма довольная собой.

Это было типичное кафе в староанглийском стиле: с мощными потолочными балками, которые посетители едва не задевали головой, и бутылочного стекла окнами. Из-за этого там было настолько темно, что ничего не стоило упасть: две ступени, отделявшие бар от основной части зала были почти не видны. Кандида, едва не оступившись, решила остановиться и хорошенько проверить, нет ли тут других сюрпризов. Маленькие столики были выложены желтым кафелем — чтобы не тратиться на скатерти, бледно-желтый фарфор, официантка в платье из желтой льняной ткани и домашнем чепчике. Кафе было пустым, только за дальним столиком в углу сидел высокий мужчина в твидовом пиджаке. Лица его Кандида не видела — наклонившись вперед, он что-то писал в записной книжке. Ей была видна только макушка сидящего, но из-за того, что ночью ей приснился Стивен Эверсли и утром разговор шел именно о нем, этот человек чем-то напомнил ей Стивена — наверное, густой светлой шевелюрой и твидовым пиджаком. Глаза девушки постепенно привыкли к царившему в кафе полумраку. Пиджак оказался коричневым, а волосы цвета свежего сена — наверное, из-за зеленоватого освещения.

Кандида медленно направилась в его сторону, и, когда поравнялась с его столиком, мужчина поднял голову — это был Стивен. Как ни странно, наяву он выглядел точно так же, как и в ее сне, хотя должен был стать на пять лет старше. Это ее разозлило. Глядя прямо ему в глаза, Кандида свистящим шепотом выпалила его имя. Он же, вытаращив в ответ глаза, лишь спросил: «Что, во имя всех святых, вы здесь делаете?» Стивен смотрел на нее снизу вверх, а она — сверху вниз. Кандида почувствовала, что у нее подгибаются колени, и опустилась на ближайший стул. Кандида не думала, что Стивен узнает ее — она вообще не успела ни о чем подумать. Пять лет — это срок, и ей было всего пятнадцать, когда он явился к ней как Персей к Андромеде.

Но все же у нее хватило духу произнести:

— Но вы же Не знаете, кто я…

А он рассмеялся в ответ и беспечно воскликнул:

— А вот и знаю! Вы Кандида — Кандида Сейл.

Ее охватило удивительное чувство, очень приятное. Так здорово, когда тебя узнают, но как это ему удалось? Как хорошо, что ей вовремя подвернулся стул, но еще больше она обрадовалась, когда удалось ухватиться за край стола.

Когда пять лет складываются, подобно подзорной трубе, и превращаются в одно мгновение, у вас поневоле закружится голова.

— У вас такой вид, словно вам явился призрак, — заметил Стивен.

Кандида покачала головой.

— Вам показалось. Я знала, что вы должны быть где-то поблизости, ну а вы знали, что я здесь? Потому что если вы не знали…

— Я не знал.

— Тогда я не понимаю, как вы узнали меня.

Стивен рассмеялся.

— Но вы же совершенно не изменились. Косы, правда, нет, но все остальное — точно как тогда. Что вы здесь делаете?

Голова больше не кружилась. Есть люди, которых при каждой встрече приходится узнавать заново, и те, для кого время не имеет ровно никакого значения: встретившись с ними даже через двадцать лет, вам ничего не стоит продолжить разговор с того самого места, где он был прерван двадцать лет назад, если надо — даже с середины предложения.

Кандида чувствовала, что Стивен — именно из этой породы. Они встречались всего однажды, и то более пяти лет тому назад, но почему-то возникло полное ощущение, что они хорошие знакомые, и совсем не обязательно было говорить всякие общие фразы и всякое такое прочее. Им и в голову не пришло пожать друг другу руки или спросить «Как поживаете?» Она лишь сидела и смотрела на него голубыми потемневшими от волнения глазами, а он в ответ улыбался.

— Итак?

— Я тут у своих двоюродных тетушек — это они настояли, чтобы я приехала к ним. Барбара умерла.