Магистр Войны - Дэн Абнетт

— А я буду готов, — сказал Цвейл.

Гаунт покинул палубу и возобновил свое путешествие к корме.

Внезапно, он услышал музыку. Это была веселая музыка. Она была энергичной. Она катилась и отдавалась эхом в мрачном примыкающем туннеле.

Он подошел ко входу в боковой ангар. Здесь собрался Белладонский Парадный оркестр, и он практиковался. Это было, очевидно, неофициальное собрание. Большинство из них не были в полной униформе, и они были рассредоточены по большому залу грузового ангара, сидя или даже развалившись на упаковочном материале, играя свою взрывную музыку. Те, кто не играл, стояли или танцевали бодрую польку в середине зала. Большинство из танцующих сняли ботинки и рубашки.

Высоко наверху, талисман полка, церемониальный псайбер орел, перелетал с одной балки на другую, пронзительно крича из обоих клювов.

Музыка постепенно затихла, когда члены оркестра заметили Гаунта в проходе.

— Здесь весело, — заметил Гаунт.

Капитан Якуб Вайлдер подошел.

— Это Белладонский способ, сэр, — сказал он. — Мы отмечаем живых и мертвых. Это самый лучший способ расслабиться в тяжелой поездке.

Гаунт поджал губы.

Комиссар Вэйном Бленнер поднялся с рулона упаковочного материала, чтобы присоединиться к ним.

— Моя идея, Ибрам, — поспешно сказал он. — Просто легкое ослабление старого ошейника, понимаешь?

Гаунт посмотрел на своего старого друга. Бленнер казался удивительно расслабленным.

— Я уверен, что мы все можем воспользоваться некоторым бездействием, — сказал он.

— Я собирался предложить формальное собрание, — сказал Бленнер. — Достать кое-какой приличной еды и вина со склада. Все приглашены. Оркестр может сыграть. Танцы, а? Мы можем сбросить это настроение. Первый заслуживает этого, Ибрам.

— Заслуживает, — согласился Гаунт.

— Хорошо.

— Но сейчас не время, — сказал Гаунт. — Нам нужно перейти на вторую инструкцию.

— С каких пор?

— С данного момента, Вэйном, — сказал Гаунт.

Бленнер сглотнул.

— Вторая инструкция? — спросил он.

— Да. «Приготовиться к бою». Это проблема?

— Нет. Нет, нет. Вовсе нет.

— Мои солдаты готовы, — сказал Вайлдер.

— Хорошо. Ожидайте опасность через двенадцать часов, — сказал Гаунт. — Если начнется бой, берегите боеприпасы. — Он повернулся и покинул ангар.

— Давайте… давайте закончим здесь, — сказал Бленнер Вайлдеру. Ему нужна была кружка воды.

В кармане его мундира была упаковка с таблетками, и он внезапно осознал желание принять одну.

Гаунт остановился снаружи лазарета и замешкался перед тем, как войти. Он понимал, что у него есть хорошая причина войти, и то, что это не было настоящей причиной. Настоящая причина, по которой Гаунт продолжал посещать лазарет, была в том, что он пытался привыкнуть к месту без Дордена.

Он снял фуражку и вошел. Внутренние настенные экраны и ставни были открыты, чтобы расширить место и приспособить раненых полка после битвы в Пределе Спасения. Лазарет все еще был весьма полон. Несколько раненых, как снайпер Нэсса Бурах, попытались сесть и отдать честь, когда увидели его.

Он поднял руку.

— Вольно, все, пожалуйста, — сказала он.

Он пошел через ряды стальных коек, останавливаясь, чтобы поговорить со столькими ранеными, со сколькими мог. Он показал жестами Как ты? Нэссе Бурах, и она ухмыльнулась в ответ и ответила голосом.

— Готова сражаться, — сказала она. Как и многие из Улья Вервун, она потеряла слух во время Зойканской Войны, и язык жестов, которые они выработали, доказал свою жизнеспособность как для действий их разношерстных отрядов против Зойканцев, так и позднее, для тайных операций Танитского Первого. Старший Разведчик Макколл давным-давно адаптировал язык жестов разношерстных отрядов Улья Вервун в качестве невербального кода полка.

Хотя, в последнее время, в личных обстоятельствах, Нэсса пыталась пользоваться своим голосом. Слова выходили с тем слегка гнусавым, закругленным качеством говорящего, который мог только ощущать дыхание своих слов, но они безмерно трогали Гаунта.

— Я знаю, что можешь, — ответил он, без жестов.

Она прочитала его губы и ответила еще одной улыбкой.

Гаунт остановился рядом с койкой Майора Паши и поговорил с ней немного, уверив старшего офицера, что новое пополнение полка, которое было в ее подчинении, было в хорошем состоянии.

— Спетнин и Жукова держат все руках, — сказал он, — и они хорошо взаимодействуют с остальными командирами. Спетнин хороший парень.

— Значит, не Жукова? — спросила Паша.

Гаунт замешкался.

— Она – великолепный офицер.

Паша села и наклонилась вперед, подозвав Гаунта ближе заговорщическим жестом, сделанным руками, которые задушили больше, чем одну из Зойканских глоток в свои дни.

— Она – великолепный офицер, сэр, — согласилась Паша. — Но, она амбициозна и она красива. Не такая красивая, как она.

Паша кивнула подбородком в сторону Нэссы, которая вернулась к своему чтению.

— Нет? — спросил Гаунт.

— Милая, глухая девочка не знает, что она красивая. Орнелла знает. Вот почему ваша дорогая глухая девочка – снайпер, а Орнелла Жукова – капитан.

— О чем вы? — спросил Гаунт.

— Я о том, что Жукова выдающийся командир. Просто обращайтесь с ней, как с любым самоуверенным амбициозным мужиком. Не дайте себя одурачить ее губами и грудями.

Гаунт рассмеялся. Ему весьма нравилась Майор Ив Петрушкевская. Она была высоким, сильным, свирепым ветераном. Он недолго знал ее, и нельзя было сказать, что они долго служили вместе. Паша была прискорбно ранена при несчастном случае во время пробития корпуса до того, как начался бой за Предел Спасения.

Но Гаунт был уверен, что она принесла кое-что Призракам, что уже должным образом считалось. Мощь, руководство, материнскую силу. Отличительную мудрость.

— По правде, сэр, — сказала она, устраиваясь на подушке, — я чувствую себя… пристыженной.

— Пристыженной? — с удивлением спросил он.

— Выбыть из строя до того, как я