Главный свидетель - Николай Рыжков

«Всякая нация стремится образовать государство и укрепиться в нем, — писал Н.А. Бердяев. — Через государство раскрывает нация все свои потенции. С другой стороны, государство должно иметь национальную основу, национальное ядро, хотя племенной состав государства может быть очень сложным и многообразным. Русское государство было русским государством, оно имело в своей основе русское ядро и осуществляло русскую идею в мире. Государство, не имеющее национального ядра и национальной идеи, не может иметь творческой жизни».

В нашей стране главную тяжесть держателя растущего государства, как самый многочисленный, нес русский народ, он был основным каркасом его строительства и укрепления. При этом никаких специальных «русских» привилегий не существовало. Ни одна из национальностей России не являлась ни господствующей, ни подчиненной. Вот почему я полагаю, что абсолютизировать упомянутые формулировки В.И. Ленина, вырывать из конкретного исторического контекста и механически повторять их по любому поводу и даже без него по меньшей мере неверно. Мне представляется, что ни в России, ни тем более в СССР «великорусского шовинизма» как государственного явления не существовало. Оно иногда могло быть на частном, личном, бытовом уровне, но это уже совсем другое дело: известно, что в семье — не без урода…

Однако история, как она порой любит делать это, преподнесла нам поразительный парадокс: при подготовке и после выхода союзных республик из СССР в некоторых из них махровым цветом расцвели национализм и даже местный шовинизм. Широко известно, например, какие изощренные методы применяют шовинисты в прибалтийских республиках для дискриминации и прямого выдавливания из них русской части населения, так много сделавшего для развития этих государств за время их пребывания в составе СССР.

Да и в самой России, к сожалению, после прихода к власти «либерал-демократов» стали возникать группы и группки шовинистов и, хуже того, фашиствующих маргиналов, прикрывающих свою убогость и дикость националистическими лозунгами, заботой об интересах русского народа. В большой мере это было следствием того, что рвавшиеся к власти и захватившие ее были или прямыми приспешниками Запада, или, в лучшем случае, его идейными последователями, решившими сдать Россию ему на потребу. Такая психология и соответствующая практическая деятельность (вспомним хотя бы постыдно холуйствовавшего перед своими зарубежными партнерами ельцинского министра иностранных дел России Козырева) неизбежно имела свою обратную сторону — оголтелый, агрессивный национализм, по существу противоположный подлинному патриотизму. Более того, антипатриотизм в 90-е годы стал прямо-таки фирменным знаком ельцинской власти. Патриотизм и патриотов обливали грязью на каждом шагу и делали все возможное для того, чтобы сами эти понятия были полностью дискредитированы, особенно в глазах молодого поколения. Подонки при власти пытались стереть из памяти народа даже самые святые для него события и даты, вплоть до Дня Победы в Великой Отечественной войне. В значительной степени все это и вызвало реакцию — уродливую, конечно, — в виде появления националистических настроений и экстремистских организаций.

Грани между такими понятиями, как «национализм» и «шовинизм», с одной стороны, и «патриотизм» — с другой, не всегда отчетливы в сознании человека, тем более молодого. Поэтому приведу характеристику понятия «патриотизм», сложившуюся в литературе за последние годы.

Патриотизм — это высоконравственное свойство личности: сугубо положительное отношение к своим согражданам, своей стране, ее исторически сложившимся ценностям. Это гордость за свой народ, за свою страну, боль, огорчение за их неудачи — то есть глубокое осознание человеком своего гражданского долга, своей собственной ответственности за судьбы родины.

Что такое всенародный патриотизм на деле, убедительнее всего показала Великая Отечественная война. Могли бы непатриотически настроенные люди перенести страшные потери, пережить тяжелейшие лишения и тяготы жизни и победить? Нет!

В последние годы положение в стране в этом отношении меняется к лучшему. Стали чтить ветеранов войны и тыла, уважительнее относиться к своей непростой Истории. Ну и, как всегда в таких случаях, в патриотическое движение стали приходить те, кто еще вчера топтал нашу историю и Великую Победу. Но уж поистине — Бог им судья.

И еще об одном понятии, в какой-то мере соприкасающемся с теми, о которых шла речь, — о так называемых общечеловеческих ценностях. В 1987 году Горбачев ввел в идеологический арсенал эту доктрину, чтобы несколько «разбавить» традиционные партийные идеологические постулаты. Вначале это понятие предназначалось для «внешнего употребления», поскольку включало в себя идеи поддержания мира, разоружения, предотвращения экологических катастроф. Затем в число «общечеловеческих ценностей» стали входить принципы правового государства, основные элементы западной демократии. Тогда-то, можно считать, и произошел поворот главы партии и государства в сторону «западных ценностей». Это сказывалось практически во всем — во внешней политике, в идеологии, экономике и т. д. Такая перемена во взглядах Генсека была встречена в руководстве страны и на региональном уровне неоднозначно. «Архитектор» перестройки А. Яковлев — идеолог этого поворота Горбачева — всячески пропагандировал, особенно за рубежом, кардинальную смену «вех». Большая же часть партийно-хозяйственного актива встретила ее весьма настороженно.

Почему? Ведь общечеловеческие ценности действительно есть, в мире существуют определенные универсальные правила поведения человека. Они прописаны, например, и в Библии в виде известных 10 заповедей, а в наше время, в очень близком к ним варианте, были воспроизведены в Программе КПСС в виде Морального кодекса строителя коммунизма. Дело, однако, в том, что горбачевские «общечеловеческие ценности» означали не столько общепринятые нормы поведения отдельного человека, сколько безоговорочное принятие западной модели общественного устройства, вытесняющей традиционные российские, и тем более советские принципы и традиции.

Вместо присущего нам коллективизма в жизни страны стал утверждаться индивидуализм; общественная собственность на средства производства заменена частной; народ разделен на две враждебные друг другу части — богачей, присвоивших себе основные богатства, и обнищавшую большую часть населения; великая отечественная культура вытесняется дешевыми западными подделками, рассчитанными на примитивный вкус людей, высшим идеалом которых был и остается чистоган, и т. д., и т. п. Вот то, к чему привели нас за последние полтора десятка лет и что называется возвращением в лоно «мировой цивилизации». Но начался-то процесс еще при Горбачеве, и теперь наша страна, бывшая для многих в мире духовным лидером, оказалась в положении отставшего ученика.

Бездумно-одностороннее, механическое перенесение на российскую почву «общечеловеческих ценностей», безусловно, выгодно для осуществления мировой глобализации под эгидой США. При этом национальные ценности народа и суверенитет государства уходят на второй план со всеми вытекающими отсюда политическими, социально-экономическими и культурными последствиями.

Наша трагедия в том, что мы потеряли «советские ценности», не взяли с собой в новое время из прошлого все положительное, что было в нем. Вместо этого в обществе насаждаются чуждые нам догмы, не поддерживаемые большей частью народа. В стране нет объединяющей идеи — есть разъединяющие, чужие идеи и ценности.

В этой части главы я попытался обозначить те основные сферы жизни и протекавшие в них процессы, которые в своей совокупности и взаимодействии подготовили почву для осуществления антисоветской, антисоциалистической, пышно названной «демократической» революции. И все же из всех факторов и условий я особенно выделяю, как самую зловещую и разрушительную силу, национализм. В разных формах и с разной степенью агрессивности он действует в ряде стран СНГ и сейчас, и именно рассмотрению истории его искусственного, можно сказать, пробуждения и использования ради уничтожения СССР и посвящен ряд глав этой книги.

Мир после разрушения советской Державы

Действия Горбачева в период «перестройки» во многом напоминали хрущевское правление: такая же непоследовательность, отсутствие стратегической линии преобразований, поспешность, непродуманность и импровизация практически во всех делах. Скульптор Э. Неизвестный талантливо выразил действия и характер Никиты Сергеевича в надгробном памятнике, четко разделив его (из белого и черного мрамора) на две части, подчеркнув тем самым противоречивость мыслей и действий этого человека.