Дилетант - Наталия Левитина

- Спасибо, - кивнула Ника. - Вы Олеся.

- Да. Это моя подруга Таня.

- А где ваш малыш? Надеюсь, он собирается сниматься?

- Я думаю, он собирается поспать еще минут двадцать, а потом устроить хорошенький скандал.

- Чудесно. Если вы не возражаете, мы бы посмотрели квартиру, чтобы выбрать место съемки.

- Конечно, конечно! - подскочил Игорь. - Идемте! Визитеры и хозяин дома отправились в путь.

- Шикарная? - тихо спросила Татьяна Олесю. - Шикарная. Как Эмпайр-Стейт-Билдинг.

- Как Лиз Тэйлор в "Клеопатре".

- Как джип "шевроле".

- Как прыжок гепарда.

- Как три килограмма икры.

- Как голос Доминго.

- Как метафора Рансэцу.

- Как "Аппассионата".

- Как норковое манто.

- Как... как... ресницы Киркорова!

- Фи, Олеська, ты проиграла. Ресницы Киркорова! Скажешь тоже.

- Ладно, сдаюсь.

- А на экране всех этих морщинок у нее не видно, правда?

- Угу. Ей сорок один.

- Да ты что! - ужаснулась Таня.

- Угу. По телевизору выглядит на тридцать три, мне кажется.

- Интересно, какими мы с тобой будем в сорок? Полуразрушенными инвалидками.

- Думаю, нам никогда не будет сорок. Всегда будет двадцать два.

- Ну-ну, надейся.

- Приятная и милая. Не наглая, как другие ведущие. Какую комнату выберет?

- У вас везде красиво. Да они, наверное, по всем комнатам пробегутся с видеокамерой.

- Игорь мне сказал, не надо бить избирателя по голове своим благосостоянием. Чтобы не нервировать.

- А тебя будут снимать?

- Конечно. Если Валерку будут, значит, и меня тоже. В качестве фона. Как же без жены?

- Да, здорово.

Появилась ассистентка Оля, примерно того же возраста, что и девочки.

- Мы маленького посмотрели, - сказала она, взмахивая руками, - такой котенок! Спит, соска набок, как сигарета. Ковбой. Олеся, а можно пройти в туалет? Нахлесталась пепси-колы, такая жара, теперь мучаюсь.

- Конечно, вон там. А что у вас в телестудии, парикмахер, визажист, да? Нике укладку кто-то делает? Выглядит обалденно. А костюмы? У нее всегда такие костюмчики классные, - спросила Олеся.

- Парикмахер у нас так себе. А стилиста вообще нет. Костюмы - да, их поставляет в рекламных целях салон "Паллада", знаете? Девчонки, ну я в туалет нырну, ладно?

Оля исчезла из поля зрения. С балкона раздался сердитый рев. Олеся вскинулась, как дрессированная львица на манеже, и помчалась успокаивать ребенка.

Деньги на съемку рекламно-ознакомительных передач с кандидатами на пост мэра выделил избирком. Игорь Шведов был последним участником цикла. Остальные претенденты уже показали себя в полной красе, мягко направляемые деликатными вопросами Ники, рассказали в неформальной обстановке о своем житье-бытье, поведали об увлечениях и хобби, продемонстрировали жен и собак. Яростную агитацию и заунывное перечисление пунктов своих предвыборных программ квазимэры оставили за кадром, а в кадре проявили себя в качестве задушевных собеседников, примерных мужей и отцов, отличных рыболовов, спортсменов и прочее. Даже свирепый полковник Кукишев, иначе как Кукишем в городе и не называемый, предводитель местного отделения "Союза русских патриотов", политический экстремист, ярый сионист и - одновременно - избирательный русофоб, короче, мизантроп и матершинник, и тот вел себя пристойно. Вывез съемочную группу на дачу, где виртуозно жарил цыплят на вертеле, и, лишенный военного мундира и пены у рта, был вполне мил и вежлив.

А что тогда говорить про молодого, умного, энергичного, в общем сверхположительного Игоря Шведова? Передача с ним могла стать украшением цикла.

Жена Игоря Олеся поразила Нику своей юностью. К готовой коллекции кандидатских жен Ника ожидала добавить полновесную даму лет двадцати пяти-тридцати, а напоролась на взъерошенного воробья с огромными глазами и большим ртом. Тонкая, стройная, с короткой растрепанной стрижкой Олеся выглядела лет на шестнадцать-семнадцать и заставила Нику мысленно ужаснуться своему возрасту. Она смотрела на шведовскую девочку-жену и чувствовала, как за спиной выстроились в ряд все ее годы и укоризненно буравят взглядом позвоночник. "Женщина всегда виновата в том, что не родилась лет на десять позже, - уныло подумала Ника. - В следующем году будет сорок два. От этого никуда не деться. Это так же необратимо, как последняя стадия туберкулеза".

Съемки прошли на редкость непринужденно и весело. Шведов не уставал острить и подбрасывал комплименты, глупышка Олеся смотрела на телевизионную знаменитость восторженно и затаив дыхание, не подозревая, что Ника сама втайне завидует ей. Закономерным был бы в таком случае звонок видеооператора Сергея Будника с паническим сообщением, что их пленку испортили в монтажной. Такое иногда случается. Но обошлось. По мнению Ники Серебровой, интервью с кандидатом Игорем Шведовым оказалось самым удачным и интересным.

Глава 7

- Что, сокол залетный, проблемы у тебя?

Платон держал на вилке крупную маслину, черную, как нефть, и через стол смотрел на Вадима. Стол, сервированный на веранде роскошного кирпичного дворца, потрясал великолепием средневековых оргий. Груды жареного мяса, развороченные безжалостным ножом пироги с вывалившейся сочной начинкой, туманно-серый язык под заливной бульонной гладью, капустный салат с рубиновыми каплями ледяной клюквы, помидоры, словно красные бильярдные шары, глянцевые синие сливы... С веранды открывался чудесный вид на уединенное лесное озеро, тихое и неподвижное в данный момент. Вадим развалился в плетеном кресле и, не притрагиваясь к еде, смотрел на Платона с затаенным интересом. Тот непрерывно подкладывал себе с многочисленных блюд куски пищи, подливал водки из графинчика, беззастенчиво хрустел кольцами едкого лука. "Когда ж ты нажрешься?" - думал Вадим.

- А какие у меня проблемы? Никаких.

- А что ж тогда в родной Шлимовск пожаловал? Не иначе как отсидеться.

- Ну, возможно. Просто отдохнуть. И ностальгия, понимаешь.

- Ностальгия, - усмехнулся Платон. Тыкнул, кхек-нул и потянулся за очередным лангетом.

- Как вообще дела в Шлимовске? - поинтересовался Вадим.

- Дела нормально. Вот, в выборах мэра буду участвовать. В роли тайной пружины, хе-хе. Кстати, не хочешь потрудиться? Пока будешь утолять тоску по малой родине?

- И что надо сделать?

- Да ерунду. И заплатят хорошо. Нужно кое-кому нервишки помотать.

- Каким образом?

- Украсть бабу с дитем.

- Это не мой профиль.

- А мой, что ли? Дадут десять тысяч. Купаться будешь в зелени, насмешливо улыбнулся Платон.

- В десяти тысячах не больно-то искупаешься. И что, только украсть?

- Смеешься. Конечно, не только. Но сначала недельки две подержать взаперти. Как раз для тебя, ты же в бегах. Вот и посидишь в подполье. Покараулишь.

- Нет, не хочу.

- А я хочу? Надо услугу оказать полезным людям. Женщина с ребенком отличный инструмент воздействия.

- Говорю, не мой профиль.

- Конечно, тебе банкиров подавай. Ладно, Вадим, не выпендривайся.

Вадим задумался. С Платоном ему ссориться не хотелось - слишком влиятельная личность. Провести две недели в обществе нервной мамаши с ребенком - хотелось еще меньше.

- Соглашайся, - подтолкнул мячик для гольфа Платон. Мячик медленно преодолел несколько метров нерешительности Вадима и упал в заготовленную лунку, поставив точку в его размышлениях. Десять тысяч долларов за несерьезную работу плюс две недели уединения, которое ему сейчас очень кстати, плюс расположение Платона - наверное, придется согласиться.

- Вот и славно, - понял Платон. - Я знал, что ты не откажешь. Зачем нам ссориться, правда, Вадик?

- Машину даешь?

- Все дам. И ключи от квартиры. Там все приготовлено. Жратва, хаггисы-маггисы.

- Какие хаггисы? - не понял Вадим.

- Ну, памперсы.

- Ребенок что, маленький? - Угу.

- Час от часу не легче.

- Тебе-то какая разница?

- Что за баба?

- Да девчонка. Соплей перешибешь. Каждый день после обеда гуляет со своим детенышем в городском "парке. Маршрут один и тот же. Выбирает, где поменьше людей. Знаешь, дубовая аллея параллельно берегу водохранилища, начинается у кафе "Чио-Чио-сан"? Вот там -она курсирует битых три часа ежедневно. Там ее и возьмешь.

- Когда?

- Да хотя бы послезавтра. А завтра езжай в парк, посмотри на нее.

- А фотографию?

- Да зачем тут фотография? Нет у меня. Девчонка тощая, симпатичная, короткие светло-русые волосы, голубые глаза. Очень симпатичная, тебе понравится, хе-хе. Коляска ярко-синяя с желтыми мишками и автомобилями.

- Мишки, автомобили, - хмыкнул Вадим. - Тоже мне ориентировка.

Платон приподнялся в кресле, оглядел сверху на четверть опустошенный стол и нацелился вилкой на жареный шампиньон.

Вадим вздохнул, пододвинул к себе тарелку и в расстроенных чувствах тоже принялся за еду.

Маша покупала авиабилет в прохладных кассах. Ей предложили на выбор три авиакомпании, и Маша вспомнила, как лет восемь - десять назад, когда она летала к бабушке в Омск, каждая покупка билета на самолет превращалась в битву при Дарданеллах. Надо было прийти до открытия авиаагентства, вломиться с возбужденной толпой внутрь, занять очередь, желательно в несколько окошечек, и с нетерпением ждать ответа царственно-неприступной дамы за перегородкой.