Шпионский берег (ЛП) - Тесс Герритсен

и, посмотрев вниз, увидела, что тыльная сторона ее ладони измазана кровью. Должно быть, это была кровь того придурка, потому что у Меган, похоже, не было никаких открытых ран, только опухший правый глаз, который к завтрашнему дню должен засиять здоровенным фингалом.

— Ну, может поговорим об этом? — спросила Джо.

— Нет.

— Ты знаешь, что мы должны.

— Да, — вздохнула Меган. — я знаю.

Джо потянулась за бумажной салфеткой из автомата и вытерла кровь со своей руки. — Что случилось?

— Он ударил меня.

— Где?

— По лицу.

— Я имею в виду, где это произошло?

— Дома. Я даже не помню, что его так разозлило. Ах да, это потому, что я поздно вернулась из маминого дома. Он ударил меня, и я ушла. Пришла сюда, думая, что просто пережду, пока он не успокоится. Но он поперся за мной. Ворвался прямо сюда и набросился на меня, когда я сидела за стойкой. Наверное, я просто… просто взорвалась. Когда я попятилась, то схватила нож для стейка. Я даже не помню, как я это сделала. Я только помню, как он начал кричать, и там была кровь, и в моей руке как-то оказался нож.

Джо посмотрела на Майка, который сказал: Нож уже упакован, как улика. И у нас есть полдюжины свидетелей, которые видели, как она это сделала. — Он пожал плечами. — Всё просто, как дважды два.

Только это было не так. Часть о жене, наносящей удар ножом своему мужу, конечно, проста, но то, что было до этого, было грустной и запутанной историей о женщине, которая слишком рано влюбилась и слишком рано выскочила замуж. И по глупости лет попала в ловушку.

— Меня посадят, да? — прошептала Меган.

— На сегодняшний вечер, да. Пока твой адвокат не разберется во всем утром.

— А потом что?

— Есть смягчающие обстоятельства. Я и сама это знаю, и большинство людей в городе тоже.

Меган кивнула и грустно рассмеялась. — Я вроде как с нетерпением жду тюрьмы. Это было бы похоже на небольшой отпуск, понимаешь? Я могла бы спокойно спать допоздна и не беспокоиться о том, что Джимми может…

— Меган, так не должно быть.

— Но это так. — Она посмотрела на Джо. — Это действительно так.

— Тогда исправь это. Скажи Джимми, чтобы отваливал.

Губы Меган изогнулись в полуулыбке. — Да, вот ты именно так и сказала бы. Все та же старая Джо Тибодо, которая ничего не боится. Ты ничуть не изменилась со времен старшей школы. — Она покачала головой. — И вообще, какого черта ты всё ещё в этом городе? Ты могла бы уехать. Могла бы жить где угодно. Куда-нибудь в теплое место, например, во Флориду.

— Не люблю жару.

— Дело в том, что ты могла бы жить где-нибудь в другом месте.

— Да, могла бы. Ты тоже могла бы.

— Ты не попала не к тому мужчине.

— Ты всегда можешь это изменить.

— В твоих устах это звучит так просто. Ты не понимаешь, как это тяжело.

— Нет, — вздохнула Джо. — наверное, нет. — Кроме того, Джо не понимала, как вообще Меган позволила уговорить себя отправиться в объятия Джимми Кили. Но с другой стороны, такие мужчины, как Джимми, обычно держались подальше от таких, как Джо, потому что у нее была репутация. Все парни в городе знали, что если ты когда-нибудь ударишь Джо Тибодо, она ударит в ответ, причем в два раза сильнее.

Джо встала и помогла Меган подняться на ноги. — Тебе нужно осмотреть глаз. Сперва Майк отвезет тебя в больницу, а уж потом мы позаботимся о твоем аресте.

— И тогда я смогу поспать. — сказала Меган. Сегодня вечером ей, вероятно, удастся как следует выспаться, поскольку она будет единственной обитательницей тюрьмы. В это время года камеры Пьюрити почти всегда пустовали. Для Джо это было плюсом зимы. Никаких пьяных летних туристов, с ревом пересекающих гавань на скоростных катерах, никаких мелких краж, совершаемых скучающими подростками, возвращающимися домой из школы. Когда ночи становились длиннее и начинал падать снег, город Пьюрити, казалось, впадал в спячку, становясь более сонной и менее беспокойной версией самого себя.

Это была та самая сонная версия Пьюрити, которую она увидела, проезжая по Мейн-стрит позже тем вечером, витрины магазинов были уже темны в 7:00 вечера, пустынные тротуары посверкивали льдом под уличными фонарями. Заколдованная деревня, дремлющая зимней ночью. Хотя это место выглядело застывшим во времени, Джо повидала слишком много перемен за свои тридцать два года. То, что раньше было старым антикварным магазином, где продавалась разномастная фарфоровая посуда и выцветшие открытки, теперь превратилось в сувенирный магазин, где продавались причудливо упакованные джемы, желе и конфеты. Старый фонтанчик с газировкой, где ее отец обычно пил кока-колу, превратился в винный магазин, который позже превратился в кофейню, где продавалось столько разновидностей кофе, что требовался итальянский словарь, чтобы понять, что ты заказываешь. По крайней мере, хозяйственный магазин все еще работал, но восьмидесятитрехлетний владелец собирался уйти на пенсию, и в один прекрасный день этот магазин перестанет продавать молотки и отвертки и вместо этого будет продавать футболки. Хотя этим кирпичным зданиям было 150 лет, через них постоянно проходила череда предприятий и владельцев, потому что единственное, на что вы могли рассчитывать в жизни, даже в маленьком городке, — это перемены.

Она подумала о том, что сказала ей Меган: И вообще, какого черта ты всё ещё в этом городе? Ты могла бы уехать. Это было правдой, Джо могла бы уехать из Пьюрити, но она знала, что никогда бы его не покинула, потому что не хотела этого. Это было место, где выросла она, где выросли ее отец, дед и его дедушка, 250-летний Тибодо, чьи корни глубоко ушли в каменистую почву. Теперь в ее обязанности входило защищать этот город, эти 29,5 квадратных миль, простирающиеся от залива Пенобскот до горы Камерон на западе. В пределах его границ находились гавань и лодочная верфь, сельскохозяйственные угодья и лес, озеро, многочисленные пруды, как названные, так и безымянные, и три тысячи круглогодичных жителей, большинство из которых жили вдоль побережья в пределах видимости моря.

Однако в эту зимнюю ночь было слишком холодно, чтобы почувствовать запах океана, даже когда Джо подъехала к пристани и припарковалась у доков. Она опустила стекло машины, прислушиваясь, не случилось ли чего-нибудь, но все, что она услышала, был плеск воды о дамбу. Два городских виндджаммера, Амели и Сэмюэл Дэй, были завернуты на зиму в белую термоусадочную пленку и выглядели как корабли-призраки, покачивающиеся на своих причалах. С наступлением лета, два этих судна отправлялись в плавание каждый день после полудня, если