Обретение - Анатолий Патман

— Слышу, отче! Спасибо! Буду помнить, постараюсь не забыть. Клятвы давать не буду, но приложу все силы. Если хоть немного ошибусь, постараюсь все исправить, если будет возможность. Но если уж совершу непоправимое, то пусть все забудут про меня!

— Хорошо, неразумный! Я тебе верю! Постарайся уж не совершать непоправимых ошибок! И помни! Я тебе помочь не смогу, разве что иногда дам какой‑нибудь совет. Но буду наблюдать за тобой всегда! Помни об этом!

Все! Голос пропал! Может, это действительно был отец Геннадий? Вряд ли? Наверное, все‑таки это я во сне сам собой разговаривал! Говорят, бывает такое. Правда, за мною это никогда не наблюдалось. Приснилось. Ну и ладно, надо спать! Что‑то я ослаб очень сильно за то время, что был без сознания! Что же со мною случилось? Наверно, не узнаю никогда в жизни.

Но что это такое!? Вдруг стало так больно! Вся грудь вздыбилась и поплыла, словно вдруг захотела разорваться на куски. Еще хуже и страшнее! Меня окутала и хочет растворить в себе разноцветная пелена. Надо же, вокруг меня горит настоящая радуга. Именно неистово горит, играя и переливаясь разноцветным адским огнём. И голова раскалывается. Прямо изнутри. Сил больше нет терпеть такие мучения! Всё, хватит, отключаюсь. Гори всё синим пламенем! Если суждено мне, бедному, выжить, значит, выживу! Как говорится, на всё воля божья!

И почему‑то я вспомнил эти строки:

Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко,Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.От чистого истока в прекрасное далёко,В прекрасное далёко я начинаю путь…

Может быть, оттого, что когда‑то в детстве мне очень полюбился этот прекрасный светлый фильм с такой душевной песней? Или я вспомнил книгу, прочитанную недавно, с печальной историей, тронувшей меня до боли в душе и слёз на глазах? Наверное, и то, и другое. Если мне повезет, то получится, что я тоже начну новую жизнь? Правда, насколько я успел рассмотреть себя, тело у меня прежнее. Изменений особых заметить не удалось. Но все равно жизнь у меня может быть совершенно другой!

И, слава богу, что я не чувствовал и не видел, как меня корежила какая‑то адская сила и как моё тело извивалось в неистовой судороге и совершало немыслимые кульбиты. Если бы мне в тот момент было суждено почувствовать ту страшную боль, что растворила меня в себе, то, наверное, скорее всего, просто не выдержало бы моё сердце — ослабленное не очень благополучной жизнью, нервными потрясениями и тяжелыми нагрузками сердце мужчины среднего возраста.

Великий Шаман Великого племени Шэн–гэ привычно кинул в костер еще несколько веток редкого в диких степях самсариса, и задумался. Глухое беспокойство тревожило его, грызло и так слабое сердце. О, Великие боги, пожалейте же Вы своего неразумного слугу. О, могучие духи предков, возьмите поскорей его в благословенную страну Аргуну, родину далеких предков. Пусть заслуженный покой окутает измученное старческое тело. Но не отпускали до сих пор земные дела Великого Шамана. По правде говоря, хоть и взывал он к богам и духам предков с мольбой о покое, в глубине души, как и любой человек, немного лукавил, так как совсем не спешил уйти в мир духов. Старик хотел пожить еще столько, насколько хватит сил и здоровья. Сколько кругов светила все же отмерено ему богиней судьбы Пилехсе? Немало утекло вод Великой Куты и Великой реки Дэлинэ, прежде чем молодой пастух Алтансын стал Великим Шаманам. Никак не менее полутора сотен кругов. Как много и одновременно так мало! Но не это тревожило Могущественного сейчас. Каким‑то глубоким внутренним чувством, выработанным долгими кругами общения с духами, он почувствовал, что именно сейчас происходит что‑то важное, способное изменить судьбы людей, и в конечном итоге, может быть, и сам весь мир. Великий Шаман после некоторого раздумья отправил огню еще несколько веток священного дерева. Затем взял небольшой сверток, лежавший рядом в числе других предметов на небольшом столике и, не разворачивая, бросил его в костер. Огонь неистово взметнулся ввысь, кидаясь во все стороны своими языками, потом успокоился и осыпался вниз разноцветной радугой. Великий Шаман от неожиданности вздрогнул. Все‑таки, пусть и предчувствовал он что‑то такое необычное, но все равно знак того, что ожидаемое свершилось, напугало его. Владыка не хотел, чтобы это произошло именно сейчас.

— О, Великий! Неужели ты решил вернуться? Тебя ведь не было так давно! Даже я постепенно стал о тебе забывать. Прости меня, неразумного!

Что же делать? Слишком сильно полыхал огонь. Значит, Великий бог, давно забытый и преданный забвению, и вспоминаемый, может быть, только изредка, решил вернуться на грешную Суварскую землю? Значит, место проявления Силы Белого Бога находится рядом, не очень далеко от этих мест. Великий Шаман поежился. Назревают перемены, к которым он совершенно не готов. Узнать бы, хоть в каком месте Великий вернулся, и каким образом? Его возвращение могло произойти в любом месте, но, скорее всего, в Проклятых Землях. Только там остались наиболее сохранившиеся развалины древнего храма. Все другие обиталища Великого, про которые ведал Могущественный, были разрушены до основания. Разве что где‑нибудь далеко на севере могло сохраниться что‑либо, но никто достоверно не знал, что происходит там со времен Разрушения. Не очень уж ладили меж собой степные и охотничьи племена.

Не хотел Великий Шаман перемен, не хотел, особенно в такой момент, когда его племя так ослаблено. Оно только называлось Великим, но не было таким. Фактически многие другие племена востока были гораздо сильнее, и только боги знали, почему они не начинали вторжение на южные земли, где много разных богатых стран. Племя Шэн–гэ, сильно ослабленное постоянными войнами с Пограничными баронствами, могло произвести один мощный набег, или несколько намного слабых. Но после этого оно просто перестало бы существовать, поглощенное более сильными соседями. Вот поэтому Великий Вождь Тумэнбат остерегался длительных и больших войн, ограничиваясь коротками стремительными набегами на южных соседей. Да, сильно ослабло Великое племя Шэн–гэ. Нет таких сильных шаманов, как в прежние времена. Остались только одни не очень сильные Призывающие духов. Вот раньше существовали даже могучие Повелевающие духами стихий. И сам Великий Шаман, намного лучше всех других шаманов и колдунов племени вызывающий духов воды и воздуха, и изредка, слабых духов огня, тоже был всего лишь Призывающим. А теперь его Сила постепенно стала оскудевать. Мало осталось в племени Шэн–гэ шаманов и прочих колдунов, очень мало. С каждым кругом их становится все меньше и меньше. Впрочем, как знал Великий Шаман, так было и в южных странах. Хирела потихонечку магия Сувара. Оскудевала земля Суварская Одаренными. В племени Шэн–гэ подавал еще какие‑то надежды юный Алтангэр. Он уже сейчас был сильнее многих шаманов. Как‑то на спор бади устроил сильный ливневый дождь и зажег совсем сырые, сочащиеся водой дрова. И давно не видели люди племени Шэн–гэ фиолетового Облака Смерти. Может быть, поэтому и перестали уважать богов и ублажать духов. Но юный ученик Могущественного теперь напомнил им о бренности земного существования.