Исторический этикет - Мария Ивановна Козьякова

пышностью. В их основе лежала все та же, уже изрядно обветшавшая и износившаяся рыцарская идея. Для праздников делали роскошные декорации, имитирующие замки, соборы, корабли. Увлекались всевозможными механическими диковинами, создавали статуи с движущимися частями тела или механических лошадей с седоками, оленя, который мог двигать позолоченными рогами, ангела, спускающегося с башни собора, или кита, в чреве которого помещались люди. Еда, подававшаяся на стол, или выставленная напоказ как произведение поварского искусства, уподоблялась блюдам на античных пирах в императорском Риме. Сценарий праздника включал представление всевозможных живых картин: библейских, мифологических, аллегорических и т. п. В них могли использоваться сложные инженерные решения, как это было в знаменитом «Райском пире», в создании которого принимал участие Леонардо да Винчи.

Предпочтение отдавалось всему экстравагантному, экзотическому, роскошному. И все же среди этой нелепой пышности могли встречаться и подлинные произведения искусства, тем более что в оформлении праздников участвовали великие художники того времени – Леонардо да Винчи, Слютер, Брудерлам, Ян ван Эйк и др. Изготовление декоративно-прикладных изделий было важной составной частью их труда. Художники и скульпторы состояли на службе у сильных мира сего и наряду с украшением дворцов и алтарей делали и расписывали седла, утварь, кареты, создавали костюмы для знати, изобретали механические диковины. Искусство подновляло и подкрашивало старые декорации из рыцарского мира образов и представлений, с которыми никак не могла расстаться аристократия.

Для Возрождения характерен культ физической красоты, прекрасной телесности; акцентирование чувственности, жажда физической любви. Эпоха любуется обнаженным телом, в первую очередь, женским – будь то портреты королевских метресс или возлюбленных самих художников. В духе времени принято было заказывать портреты обнаженных фавориток правителей, например, Дианы Пуатье, Агнесы Сорель и других. Чрезвычайно симптоматичен обычай, когда высокого гостя приветствовали прекрасные нагие женщины, таков был въезд Людовика XI в Париж в 1461 г., Карла V – в Антверпен в 1520 г. Они декламировали хвалебные вирши, либо изображали мифологические сцены вроде суда Париса.

Культурная жизнь высшего круга полна забав, развлечений, игры, но эта игра чрезвычайно серьезна: так же, как прекрасный рыцарский идеал, настойчиво культивируется мечта о прекрасной любви. Все, связанное с любовью, с отношениями между мужчиной и женщиной, приобретает особые игровые формы и стиль – куртуазность. Главный мотив – рыцарь и Дама его сердца. Этому феномену положил начало средневековый культ Прекрасной Дамы, носивший явно антиматримониальный характер. Благородная возвышенная любовь связана с традиционными идеалами рыцарства, выраженными девизом «сражаться и любить». Две всеподавляющие страсти и одновременно обязанности должны совершаться абсолютно бескорыстно, они – монополия рыцарства, и потому только женщина из «сеньориального» класса обладала привилегией возбуждать это чувство.

Куртуазная любовь основана на поклонении Даме и строится по модели вассальных отношений. Влюбленный приносит клятву своей избраннице и служит ей как сюзерену, Дама – только повод для выражения чувств и демонстрации доблести: таким образом, характер этих отношений был платонический (хотя и реальная связь отнюдь не противоречила духу времени). Прекрасной Даме поклонялись странствующие менестрели, трубадуры и миннезингеры, появляется рыцарская поэзия, куртуазный роман, которому суждена будет долгая жизнь.

Помимо воспевания сеньоры культ предполагал реальные действия, подтверждающих чувства почитателя. Это подвиги на поле боя или на турнирах, совершаемые в честь возлюбленной, ношение платка, ленты, перчатки или рубашки своей дамы, а также цветов ее герба. Добровольно вступая в любовное рабство, рыцари подвергали себя всевозможным унижениям, чтобы добиться благосклонности своей повелительницы, терпели физические мучения. Возможная боль была не так страшна, как отказ от собственного «эго» – рыцарской гордости, приносимой в дар любви.

Культ Прекрасной Дамы совершенно преобразился в эпоху Возрождения. Романтический мотив остался, но являлся не более чем прекрасной оболочкой. Теперь он наполнился эротическим содержанием. Этикет того времени не был аскетическим и пуританским, тем не менее, он обуздывал непотребство, требовал от членов общества знания правил «науки» или «искусства любви» – ars amandi. Отношения между мужчиной и женщиной приобретают внешне благородные формы и правила. Дабы не прослыть варваром и мужланом, следовало подчинить свои чувства строгим условностям (иллюстрация 1).

Воспеванием женской красоты полны произведения литературы и искусства. Своеобразной энциклопедией светской жизни являлись многочисленные рыцарские романы, в том числе цикл об Амадисе Галльском, получивший широкое распространение в XV–XVI вв., или знаменитый «Роман о Розе», настольная книга нескольких поколений. Средневековая по форме, она описывает почти языческие чувственные переживания, но главное – создает особый символический язык для выражения чувств. Приветливость, Щедрость, Искренность, Опасение, Злоязычие – эти аллегории становятся расхожими понятиями в словаре куртуазного обихода.

Еще более, чем в литературе и искусстве, куртуазность присутствует в повседневной жизни, как бы окутывая ее романтическим флером. Это игры, культивировавшиеся при дворе, диктующие стилистику, задающие правила поведения, такие «суды любви», которые устраивались во время эпидемии чумы «дабы развеяться». Члены суда, наделенные громкими титулами – Рыцари чести, Оруженосцы любви, Магистры прошений и другие, – читали литературные произведения и проводили диспуты о любви. «Суды» представляли собой своеобразные аристократические литературные салоны, напоминавшие бюргерские «палаты риторики». Это амурные игры: «замок любви», «фанты любви», «изящные вопросы».

Создается культ разнообразных атрибутов: эмблем, колец, шарфов, драгоценностей, имен, зашифрованных в виде шарад. Важна символика цвета, о ней изданы специальные пособия, нечто вроде пользовавшейся большой популярностью «Геральдики цветов». И наконец, куртуазный дух привносится в средневековый аристократический спорт – рыцарский турнир, в котором особенно четко проступает эротический момент – поединок ради Дамы. «Возбужденные турниром, дамы дарят рыцарям одну вещь за другой: по окончании турнира они без рукавов и босы». Все это – светские развлечения, праздное времяпрепровождение знати. Однако правящие сословия прививают обществу определенную систему ценностей, формируют эстетический идеал.

Как и в искусстве, в развлечениях знати, в этикете культивируется обнаженное тело: прекрасным телом наслаждаются в произведениях искусства и в жизни, о нем ведут беседы, сочиняют философские трактаты, подобные трактатам А. Филенцуоло «О красотах женщин» или Ф. Пикколомини «Диалог о прекрасной внешности, или Рафаэлла».

Прямая, открытая и бесстыдная в своих чувствах и желаниях, отбросив средневековые запреты, эпоха наслаждается вновь открытым человеческим естеством, еще не обремененная тем грузом условностей и комплексов, которые появятся позднее. Но вскоре наступит реакция – получают небывалый размах самые темные и мрачные стороны жизни: кровавые междоусобицы, избиения и резни, подобные Варфоломеевской ночи. Тьма наплывала, гася свет Ренессанса, в конце концов его сияние померкло, подобно тому, как померкло итальянское Возрождение, задушенное испанской инквизицией. «Средневековье заканчивается трагическими интонациями, драматической жестикуляцией, неотступным напоминанием о боли, страданиях, тлении плоти», – писал Ж. Дюби. Это время великих эпидемий чумы, серьезных демографических кризисов, политических, религиозных, династических войн.

Образцы этикетных ситуаций

Правила и нормы

Й. Хейзинга. Осень средневековья

Приближающийся к даме с