Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) - Патриция Вентворт

Элли отдернула руку.

– Я не смогу видеться с ним…

– Но если ему станет лучше? Он снова сможет работать, и вы всегда будете вместе.

Элли сказала сдавленным голосом:

– Не думала, что и ты будешь против меня.

– Я не против.

Оправдываться было не в духе Джулии.

– Ты не понимаешь.

– Тогда, может, объяснишь?

Элли снова взяла ее за руку.

– У нас нет никакой возможности. Мы провели вместе месяц, потом два выходных, а потом он лежал в госпитале. Это лишает нас возможности. Я езжу туда уже измотанной. Лицо у меня бледное, и часто я не могу найти темы для разговора. Не могу быть веселой, улыбчивой – такой, какой он хотел бы меня видеть. – Она снова расплакалась. – Джулия, у него такая хорошенькая медсестра!

Глава 7

Наутро Джулия после завтрака поговорила с Джимми Леттером наедине. Он курил на террасе трубку, она увела его в кабинет и плотно закрыла дверь. Гостиную Лоис изменила почти до неузнаваемости – там были новые чехлы, новые шторы, новые ковры, новые украшения, вся мебель стояла на новых местах. Но кабинета она пока еще не коснулась. На полу там лежали старые потертые ковры, на окнах висели старые коричневые шторы. На полках стояли старые потрепанные книги. Разумеется, там никто и никогда ничего не штудировал, но это была комната Джимми, а раньше его отца, и Джулия почувствовала себя гораздо спокойнее, когда привела его сюда. Она заперла бы дверь, но ключ был давно потерян, никто не знал, как и когда.

Сев на подлокотник одного из больших кресел, она сказала:

– Джимми, я хочу поговорить с тобой о Ронни.

Энтони часто говорил ей, что она напрочь лишена такта, и когда она бросала в ответ: «А какой смысл подходить к делу издали? Если я хочу что-то сказать, то говорю», он со смехом замечал: «Мне ли этого не знать!»

Ну вот, она сказала то, что пришла сказать, и Джимми нахмурился. Трубку он держал в руке, и между ними поднимался дымок. Не успел он и рта открыть, как Джулия поняла, что Лоис ее опередила.

– Знаешь, Джулия, это не годится – я имею в виду его пребывание здесь. Никуда не годится. Само собой, Элли этого хочется, да и я сам был бы доволен, если бы он жил в нашем доме, бедняга. Но, как говорит Лоис, Элли в гроб загонит себя заботой о нем. Видно же, что ей это не по силам. Да ведь бедный Ронни калека – ей никак с этим не справиться. Поверь, я и так очень о ней беспокоюсь. Здесь она дома, со всеми удобствами, Лоис заботится о ней, и все равно она похожа на привидение – бледная, понурая. А ты хочешь, чтобы она взялась за тяжелую работу сиделки. Слышать об этом не хочу!

Щеки Джулии вспыхнули красными флагами. Она редко приходила в такой гнев. Но ей хватало ума понять, что раз она ведет игру за Элли, то нужно сдерживаться. Будь это ее личная игра, она бы резко швырнула карты на стол и с удовольствием выложила бы все, что думает о Лоис. Но это была партия Элли.

Щеки ее горели, глаза сверкали ненавистью, но язык она держала на привязи. Джимми, поглядев на Джулию с легким беспокойством, поразился ее сходству с Марсией. А он не только был очень привязан к Марсии, но и уважительно относился к ее суждениям. Это уважение и сходство стали незаметно окрашивать его мысли. Молчание Джулии дало им время подумать. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал очень тихо:

– Джимми – помнишь, какой штат прислуги был здесь до войны?

– Это было давно, – ответил он. – Теперь все переменилось.

– Знаю. Но все равно, помнишь? Здесь была миссис Мэнипл, судомойка под ее началом, после полудня приходила служанка для черной работы, и миссис Хаггинс мыла кухонные полы. Это что касается кухни. Для остальной части дома был дворецкий, горничная, уборщица, служанка для черной работы до полудня и миссис Хаггинс, когда требовалась дополнительная работа – весенняя приборка или появление гостей.

Джимми сердито затянулся трубкой.

– Какой смысл говорить об этом? Всем пришлось снизить расходы.

– Знаю, что пришлось. Но задумайся на минутку, Джимми, и ты поймешь, почему у Элли усталый вид. Она и Минни делают то, что делали мужчина и три служанки.

– Ты не учитываешь Лоис.

Джулия посмотрела на него.

– Да – Лоис я не учитываю.

Джимми отвернулся, подошел к письменному столу и принялся поднимать с него то одну вещь, то другую и резко ставить их на место. Когда повернулся, лицо его было багровым. Он сердито спросил:

– Как это понять?

Правая рука Джулии сжалась в кулак, и ногти впивались в ладонь. Нельзя показывать Джимми, что и она сердита. Этим его не проймешь. Мама никогда не сердилась ни на него, ни на других. Поэтому все ее слушали. Если бы только возмущение не кипело в душе – так, что начинаешь чувствовать, что тебе на все наплевать…

Но нужно думать об Элли. И Джулия заговорила таким сдержанным, рассудительным голосом, что удивилась сама.

– Послушай, Джимми. Я не хочу устраивать ссору. Я хочу высказаться. Хочу, чтобы ты меня выслушал, и только. Лоис ставит в вазу букеты цветов – вот и все, что она делает по дому. Сердиться на мои слова не нужно – это правда. Это ее дом, и она не обязана делать больше того, что желает. До этого она не жила за городом. Она подолгу жила в отелях, поэтому даже не знает, сколько в доме дел.

Джулия почувствовала, что она довольна собой. Она мягко разубеждает Джимми. Кто это сказал, что она лишена такта? И продолжала все оживленнее:

– У меня есть очень хороший план, и больших расходов он не потребует – уверяю тебя. Если миссис Хаггинс станет бывать здесь ежедневно, а не раз в неделю на кухню к Мэнни, дела значительно изменятся к лучшему. Видишь ли, и Минни, и Элли нельзя назвать сильными. Не с их мышцами заниматься тяжелой работой, и они ужасно от нее устают. А миссис Хаггинс сильна, как лошадь, – она быстро со всем справится. Минни и Элли будут заниматься тем, что полегче.

Джимми перестал сердиться. Вид у него стал недоуменным.

– Но миссис Хаггинс приходит. Я не раз ее видел.

– Приходит по субботам, драит кухонные полы, и только.

Джимми сказал с беспокойством:

– Я думал, она делает еще что-то. А потом еще жена Джо Марша – я видел ее здесь.

– Она только шьет для Лоис.

– Ты уверена, что не помогает по дому?

– Совершенно уверена.

Джулия помолчала, давая ему время осмыслить сказанное.

– Джимми – по поводу Ронни – выслушай, пожалуйста. Не занимайся Элли тяжелой работой, не езди на велосипеде в Крэмптон, что ее изматывает, думаю, она могла бы заботиться о Ронни. Она была бы счастлива, а счастливые люди способны горы свернуть… Нет, послушай, пожалуйста. Он уже ходит с костылем. Если отдашь им старую классную комнату, ему не придется подниматься наверх, туалет прямо напротив. Все будет совсем необременительно – и, Джимми, как станет счастлива Элли! Ты всегда бывал к нам так добр.

Джулия уже не сердилась. Она припоминала все случаи, когда Джимми проявлял доброту, – их было множество, они уходили в прошлое все глубже, глубже, пока не исчезали из памяти. Она смотрела на Джимми с очаровательной улыбкой.

Он подошел к ней и обнял ее за плечи.

– Ладно, ладно, дорогая моя, – я подумаю. Очень хорошо, что ты это высказала. Очень хорошо, что ты снова здесь. Я сильно скучал по тебе. Ты не давала мне возможности сделать что-то для тебя в последние два года, так ведь? Но мы подумаем, что можем сделать для Элли. Она тревожится, правда?

– Она совершенно извелась.

– Ну-ну, мы не можем с этим мириться. Я сделаю, что смогу.

Глава 8

– Джимми – дорогой!

Джимми Леттер взъерошил свои светлые волосы.

– Ну, похоже, это хороший план. Джулия говорит…

Лоис со смехом подошла к нему и прижала ладонь к его губам.

– О, мой дорогой, раз это говорит Джулия… Нет, Джимми, право же – это уже слишком! Она знать нас не желает два года, а потом является и хочет перевернуть весь дом вверх тормашками. Знаешь, в конце концов это наш дом…

– Оно так…

Лоис засмеялась снова.

– Рада, что ты это признаешь! Но он перестанет быть нашим, если ты позволишь Джулии распоряжаться здесь. Она из этих неугомонных, беспокойных людей, а я не думаю, что нам нужны беспокойства.

Джимми нахмурился:

– Она говорит, Элли совершенно извелась.

Лоис вздохнула:

– Элли расстраивается из-за мужа. Не представляю, что нам тут можно поделать. Ей нужно взять себя в руки и не раскисать. А она становится истеричной.

Джимми продолжал хмуриться.

– Джулия говорит, ей не следует слишком много работать. Миссис Хаггинс приходит всего раз в неделю. Не можем ли мы привлечь ее к ежедневной работе?

Изящные брови Лоис поднялись.

– Наверное, можем – раз Джулия считает, что так нужно. Есть у нее еще предложения? Если да, то, само собой, ей нужно только высказать их.

– Зря ты так, – грубовато сказал Джимми. – Она не это имела в виду.

Лоис рассмеялась снова.

– Не это? Интересно, что же.

Она положила руки на плечи Джимми и поцеловала его в подбородок.