Проснуться среди звезд - Сергей Рублёв

— Эй, кто такие? — голос тоже не отличался благозвучностью.

— А ты кто такой? — в тон ему ответил хонниец, на всякий случай нащупывая позади себя опору для ноги.

— Новенькие, што ль… Дык, местов тут нету — сами теснимся, так что давай, уматывай… — все это было произнесено тоном полнейшего добродушия, не вязавшимся со смыслом слов. Не имея большого опыта в общении с представителями низших сословий, Антор счел возможным задать вопрос:

— Где же есть свободные ячейки?

— Дрыхалки, что ль? Дык, есть… Вона, сходи в нижний бак… или нет — лучше к Дрянцу Ойлу, на восьмой горизонтальный — там навродя есть… — и абориген указал всей пятернёй куда-то вниз. Вежливо поблагодарив, Антор начал спускаться, напутствуемый им:

— Ты, слыш-ка… Сразу к ему и иди — к Ойлу, стало быть… Других там, кто будет, сразу посылай к ядрёной фене — он тама главный.

Молодой афран не удержался от проявления любопытства:

— А здесь, у вас, кто главный? Вы?

— Не-е… — протянул тот, почесываясь, — у нас Городило Думун. Ничаво командир, только буен бывает, все в самое пекло норовит…

— Так у вас по взводам расположились? — догадался Антор. Для него, привыкшего совсем к другим порядкам, это было чем-то новым.

— А как же? — удивился абориген, — с кем помирать, с тем и жить…

«…с кем помирать, с тем и жить», — фраза намертво врезалась в память, и теперь неотвязно стояла перед умственным взором командира взвода Т-разведки, матёрого «сенса», собаку съевшего на возлелеивании в себе самых разнообразных оттенков страха — ибо ему уже было с кем умирать. Осталось только найти место, чтобы жить. Расспросив нескольких попавшихся навстречу расхристанных солдат, с удивлением пучивших глаза на их новенькую форму, он наконец нашел нору этого Дрянца Ойла. Неосвещенный вход пах пылью и плесенью, и Антор брезгливо отдернул руку от стены, наткнувшись на что-то скользкое — безобидный гриб с Венеры. Здесь было ощутимо теплее — сказывалась близость реактора. Коридор поворачивал под прямым углом, и если бы не свет, брезжащий с дальнего конца, хонниец непременно обнаружил бы это своим лбом. Навстречу им никто не вышел. «Наверное, этот жалкий закуток не нуждается в охране», — решил про себя Антор, выходя на финишную прямую освещенного тупика.

— Эй, есть кто?! — крикнул он в духоту. Ржавый скрип заставил его оглянуться.

— Чего орёшь… — из-за двери высунулась заспанная голова с нечесаной рыжей шевелюрой, — все в «вошебойке»…

— Свободные дрыхалки есть? — уже вполне освоившись, осведомился Антор.

— Есть, есть… Вон та, дальняя… Что, жить будешь?

— Да.

— И этот с тобой? — рыжий небрежно кивнул на Мовая.

— И этот… А ты и есть Ойл?

— Хм… — Парень смерил его взглядом. — Я и есть… Если поселитесь, жетончики сдавайте мне.

— Обойдусь. У нас отдельная команда. — Антор смотрел твердо, даже с вызовом. Нужно с самого начала поставить себя в равное положение. Но, кажется, Ойл и не собирался с этим спорить — прищурившись, он разглядывал их; наконец, в глазах мелькнула догадка:

— «Нюхачи», что ли?

— Угадал.

— Ну, живите, — зевнув, сказал он. Дверь захлопнулась, оставив их в одиночестве. Впоследствии Антор понял, что главным настроением нижних уровней было полнейшее равнодушие, апатия и фатализм. Такие вещи, как борьба за лидерство, мало волновали отщепенцев — ведь с их происхождением пробиваться было некуда, а ефрейторские нашивки составляли потолок их карьеры. Конечно, были среди них и главари, и любители легкой наживы, но в общем жизнь здесь оказалась гораздо спокойнее, чем можно было предположить. Этим она, как ни странно, напоминала жизнь верхних уровней, где люди уже достигли своего предела и не мечтали о большем. Пожалуй, на средних уровнях, где царила жесточайшая конкуренция, им пришлось бы хуже — Антор уже испытал это в начале службы и не горел желанием повторить. «Нет худа без добра», — решил он в конце концов. А с грязью, духотой и скверной пищей можно было как-то примириться.

Глава 7

— Что это вы пишете?

— План. Программу подготовки еще одного «сенса».

Молчание. Слышно, как под чьим-то телом сипло булькнуло разрегулированное гидравлическое ложе.

— А много их было?

— Кого?

— Ну, разведчиков… с вами?

— Десять. За три года. Девять убиты, один сошел с ума.

Снова длительная пауза, слышно только попискивание карманного мнемографа. Наконец, оно прекратилось, и вслед за этим последовал вздох облегчения:

— Нудное занятие… Как будто все можно предусмотреть заранее.

И деловым тоном:

— Сиди здесь, я вернусь через час и пойдем на ужин.

— Хорошо… Вот, как раз и займусь работой — доктору ведь обещал. Интересно, есть здесь розетка?

— Вот она, над шкафчиком… Ты и в самом деле думаешь починить эту штуку?

— А как же! Я ведь успел прихватить с собой несколько сотен чистых кристаллосхем, а с ними что угодно можно починить.

— А-а, вот что это такое…

— Отличная вещь! Они нам еще пригодятся, вот увидите!

— Возможно… Дверь не открывай. Хотя… какой тут замок. Ну, все равно…

…Выходя, Антор внутренне улыбался, вспоминая, как они осваивали непривычное жилье. Крохотная каморка, поджариваемая с одного бока реактором, больше всего напоминала лежащий на боку бидон с крышкой-дверью. Первым делом Мовай перепутал кнопку освещения с кнопкой уборки спального места, и оно уползло у него из-под ног. Оказалось, в выдвинутом состоянии они занимают почти всё помещение. «Иллюминатор» оказался аварийным выходом через реактор — Антор едва не рассмеялся, увидев, как его подопечный, открыв заслонку, обескуражено разглядывал грубо намалеванный череп с подписью: «Молись, салага!» В общем, жить было можно.

Поднявшись до седьмого уровня, хонниец быстро нашел дежурного и оставил в памяти внутренней инфор-сети свою записку на имя Прэгга. Если он утвердит этот план, то ответа не последует — и, значит, можно будет действовать. И сработает маленькая хитрость, заложенная в этот безупречный по всем статьям документ — Антор не оставил в нем ни одной минуты на всегдашние психические, идеологические и прочие вдохновляющие процедуры. Хитрость, конечно, шита белыми нитками, но терять-то ему все равно нечего. А при удаче можно, наконец, избавиться от этих занудных церемоний с пением гимна и прочищением мозгов внушением. Пускай Прэгг выбирает, что ему нужнее — подготовленный «сенс» или набитый рвением болван.

…В оставшиеся полчаса он решил зайти к доктору, благо медотсек располагался рядом. Доктор встретил его так, будто давно ждал:

— Заходи, заходи, — замахал он рукой вставшему на пороге Антору, — есть новости!

— Какие? — хонниец прошел в кабинет, на привычное место сбоку от экрана связи — если кто и вызовет медотсек, то его не заметит. Врач не стал садиться, продолжая суетливое хождение и поминутно натыкаясь на захламившее помещение предметы медицинского обихода:

— Такие новости, что касаются нас обоих… Вернее, больше тебя. Да уже, собственно, коснулись — догадываешься?

Антор пожал плечами:

— Кроме того, что меня выжили с верхнего уровня за драку…

— Предлог, только предлог, — загорячился врач, — дело совсем в другом!

— В чем же?

Он таинственно прищурился:

— Секретный приказ.

— Приказ?

— Да. Я слышал от одного из помощников капитана. Правда, для этого пришлось применить… кое-что.

Антор догадывался — что. Во все времена у медиков были сильнодействующие средства — от простого алкоголя до электронного блаженства нейроизлучателя. В состоянии эйфории выбалтываются самые важные тайны — к счастью, после этой процедуры память отшибалась начисто, как после длительной попойки. А такой специалист, каким являлся доктор, мог провести ее как нельзя лучше.

— …«О мерах по ужесточению дисциплины» — каково названьице! — голос толстяка звучал сардонически. Он говорил теперь вполголоса, наклонившись к самому лицу собеседника:

— Предлагается нас всех лишить того единственного, что у нас оставалось — происхождения. Все привилегии для высших каст по отношению к нам отменяются — отныне может считать себя «серыми», если не хуже.

— Но почему об этом не объявлено?

— Да потому что боятся! — взорвался врач. Лицо его покраснело от возмущения:

— Никто не хочет неприятностей — ты же знаешь, что превентивно осужденные составляют десятую часть всей пехоты…

— Теперь мне все ясно, — обронил Антор, поднимаясь, — неясно только, говорить ли об этом…

— Кому? Этому твоему новичку?

— Да… Пожалуй, не стоит — а вдруг он расстроится и твою машину не починит?

Толстяк расплылся в добродушной улыбке:

— Скажи ему, пусть заходит, когда захочет…

— Быстро ты определился.

— Да уж, поверь — я сразу вижу, что за человек ко мне пожаловал. Профессиональное чутье.

— И что же подсказывает твое знаменитое чутье? — с легкой насмешкой спросил Антор, собираясь уже выходить.