Сердце генерала (СИ) - Цвик Катерина Александровна

— Мне не нравится твое имя. Будешь Джамиля, что значит прекрасная.

— У меня уже есть имя, и я бы предпочла оставить его, — ответила мягко, но твердо, не желая подчиняться этой глупости.

Неожиданно мне по щеке прилетела хлесткая пощечина.

— Забудь о своих желаниях. Теперь я твой хозяин, и твое главное желание — угодить мне, — сузив глаза, процедил этот гад.

Что я там говорила? Милый пухляшик? Да нет, тут скорее малолетний боров.

Конечно, я знала, что здесь женщин ни во что не ставят, но опыт прошлой жизни сбил меня с толку, и я увидела в этом мальчишке далеко не того, кем он являлся на самом деле.

Я приложила руку к горящей щеке и остро глянула ему в глаза. Они как раз находились напротив — не приходилось задирать голову.

— Я — колдунья. И если вы, мой господин, — последнее слово я буквально выплюнула, — ударите меня еще раз, то у вас отсохнет рука. — Его рука и в самом деле снова дернулась, чтобы отвесить мне еще одну пощечину, но внезапно замерла, а я процедила: — Хотите проверить?

В этот момент я осознала, что не соврала и смогу сделать то, что пообещала. Не знаю, как так вышло. Возможно, стресс что-то такое во мне пробудил, возможно, страх и отчаяние, но я наконец ощутила в себе ту самую колдовскую силу, о которой все время рассказывала Мартина.

Видимо, разглядев решимость в моих глазах, парень, раздувая в гневе ноздри, отступил на шаг, а потом громко позвал:

— Зухра!

Та словно ждала под дверью — хотя наверняка так и было — тут же появилась на пороге, а Ильнар обиженно ткнул в меня пальцем и пожаловался:

— Она колдунья!

— Чем докажешь? — Тут же шагнула ко мне эта седая женщина с моложавым лицом.

— А кого-то еще на том берегу, на котором меня нашли, выловили? — задала я вопрос и увидела во взгляде Ильнара непонимание, а у Зухры подозрение. — Никто в кораблекрушении не выжил. Только я! Потому что я — колдунья!

Я выдохнула. Пусть лучше они отдадут меня на суд их бога и сожгут — или как тут иначе обходятся с колдуньями? — но это лучше, чем… Я посмотрела на капризного изнеженного жестокого мальчишку и даже мысленно не смогла продолжить фразу.

— Зухра, она пригрозила отсушить мне руку! — воскликнул Ильнар.

— Не переживайте так, мой господин, за это ее накажут, — тут же пообещала служанка.

— Но она колдунья!

— Вы и без меня знаете, как у нас умеют с ними обращаться. Не волнуйтесь. — И позвала: — Стража! Наденьте ей вериги и уведите отсюда.

— Я хочу, чтобы ей отрубили руку! — заявил пухляш.

Вошедший стражник так на меня глянул, что я попятилась. Второй стражник ненадолго исчез за дверью, а потом появился со странного вида наручниками. Первый ухватил меня за плечи и сжал их так, что у меня на миг потемнело в глазах, а потом я ощутила, как на запястьях защелкиваются тонкие серебряные браслеты, испещренные странными символами и рисунками. Ощущение силы тут же исчезло, и меня потащили к выходу.

— Господин, не горячитесь, — на грани слышимости из-за бухающего в висках пульса услышала я тихие слова Зухры. — Такую красивую колдунью можно очень дорого продать! На эти деньги даже можно будет вернуть ваш дом в городе! Не гневите удачу, призовите главного евнуха аукционного дома и…

Я на секунду повернулась назад, но увидела на лице парня лишь упрямую недовольную гримасу.

Глава 14

Глава 14

Серж эн Даркен

Первое, что сделал Серж после разговора с другом, когда окончательно стало ясно, что в шторм в море не выйти, — послал в Коготь за Мартиной. Она пусть и не самая сильная колдунья, но могла помочь найти Эмму. Идти в местный храм Серж не захотел — понимал, что это пустой номер. Во-первых, местные жрицы до последнего будут отрицать свою колдовскую природу, а во-вторых, даже если они и станут ему помогать, то только после того, как это им разрешит Верховная. А она находится в Эверете, и для начала туда за этим разрешением нужно отправить по морю гонца. Проще уж самому написать письмо матери. Опять же, для этого придется дождаться окончание шторма, а значит терять драгоценное время. Мартина явится на зов гораздо быстрее. Но письмо Серж тоже напишет — вдруг знахарка не справится.

Но он надеялся на лучшее. Только эта надежда и поддерживала его в эти минуты.

Шторм длился сутки. И все это время Серж не спал — бунт был еще не до конца подавлен, и необходимость решать срочные дела и отдавать приказы не оставляла времени на отдых. Гонцы, несмотря на непогоду, без конца подъезжали к дому губернатора. Параллельно с этим Серж искал судно и подходящего купца, за которого мог выдать себя в Кахете. Разумеется, генерал не ходил лично по докам и лавкам — ему предоставили варианты, но и в них нужно было разобраться и выбрать подходящий. И все это в условиях жесточайшего цейтнота.

Количество чашек кофе, которое он успел выпить, прислуга уже не считала. Радриго пытался отправить его хоть немного отдохнуть, но натыкался на угрюмый взгляд покрасневших глаз и только качал головой. В предрассветный час Серж ощутил, что кофе уже совсем не помогает, с усилием потер лицо руками и залпом выпил стакан холодной воды. Стало полегче. И он решил дать себе минуту перерыва. На секунду прикрыл глаза и положил голову на скрещенные руки.

— Тихо ты! — послышалось ему через пелену сна. — Он двое суток не спал, да еще провел их в диком нервном напряжении! Всего несколько часов назад уснул, а ты ломишься!

— Дорогая, у меня плохие новости, — услышал он за дверью своего кабинета голоса Радриго и его жены. — Он должен их узнать.

— Плохие новости лучше рассказывать на свежую голову. Скоро обед, тогда генерала и разбудим. — И Клаэрита с беспокойством спросила мужа: — А что случилось-то?

— Недавно стало известно, что корабль пиратов, на котором находилась Эмма, затонул.

— Как?! — ахнула женщина. — Но шторм ведь закончился только на рассвете, а вы уже знаете о крушении?!

— Час назад в порт прибыло судно. Оно тоже попало в шторм. На рассвете  на границе с Кахетом у мыса Скорпионов его экипаж подобрал несколько выживших матросов с пиратского корабля. Они и рассказали, что случилось.

— И ты хочешь Сержу это вот так, как мне, сообщить?!

— А что такого?

— Великие богини! За что вы послали мне в мужья идиота?! — горестно простонала женщина. — Ты видел вчера генерала?! Нельзя ему такие новости так выливать!

— А как нужно?! Он же готовится к плаванию!

— Вот встанет, умоется, переоденется, поест — тогда и скажешь! Все! Иди отсюда, и чтобы я тебя у дверей этого кабинета еще минимум час не видела, понял?!

— Клаэрита, солнышко, но…

Дальше послышалась возня, потом все стихло. Серж понял, что не хочет просыпаться. На душе стало так горько и тяжко, что хоть вой. Он бы и завыл, но горло сдавил спазм, даже дышать получалось с трудом.

Его Эммы больше нет… Как ему без нее жить дальше?

Через час в комнату, которую генерал временно занял под кабинет, зашел Родриго и увидел, что Серж с закрытыми глазами сидит в кресле и прямо из бутылки пьет его коллекционный виски.

Серж открыла глаза и встретился с другом взглядом.

— Ты уже знаешь… — констатировал понятливый губернатор.

Серж снова закрыл глаза — так ему было легче. Видеть повседневные вещи, понимать, что вокруг ничего не изменилось, но ее уже нет, было невыносимо. Алкоголь не заглушал боль, но делал мир вокруг чуточку другим. Возможно, в этом, чуть более другом, мире его Эмма все еще жива? Он знал, что алкоголь — временная мера, но сейчас, в эту секунду, ему нужно было забыться. Хотя бы ненадолго.

— Наливай тогда уж и мне…

Родриго со вздохом уселся в кресло напротив и толкнул другу через стол стакан. Тот проехался по гладкой поверхности и остановился как раз у края. Генерал посмотрел на бутылку в своих руках, налил из нее и точно так же отправил стакан через стол обратно. Жидкость немного расплескалась. Родриго взял стакан, покрутил, рассматривая янтарную жидкость: