Финансист - Б. Б. Истон

со мной? – Мой голос, лицо, даже брови приподнялись в надежде и ожидании.

Но Кен не поддержал мой энтузиазм. Вытаскивая из кармана ключи от машины, он опасливо взглянул в мою сторону.

– Возможно. – После чего без единого слова или нового объятия повернулся и ушел.

6

– Так, ты что-то затеяла, – заявил Джамал, оглядывая меня с ног до головы.

По вторникам и четвергам я работала в секции повседневной одежды «Мэйсис» одна, но по субботам Джамал составлял мне компанию. Он был всего сантиметров на пять выше меня, но весил как минимум вдвое больше, и это были сплошные мышцы. Я всегда могла сказать, когда в качалке по утрам были хорошенькие девушки, потому что тогда Джамал качал мышцы изо всех сил, а потом на работе с трудом мог поднять над головой стопку джинсов.

– В смысле? – спросила я, делая вид, что поглощена складыванием свитеров.

Джамал поднял указательный палец.

– Прежде всего, у тебя новая прическа. Кстати, офигенно.

– Спасибо, – улыбнулась я, не глядя на него.

– Во-вторых, – поднял он следующий палец. – Ты торчишь тут, складывая эти тряпки, которые вообще не нужно было складывать, уже больше часа.

– Ну и что? И потом, всего пять минут.

– Угу-угу. И в-третьих. – К первым двум присоединился очередной толстый палец. – Всякий раз, как я ни посмотрю, ты все пялишься во-о-он туда. – Джамал дернул пальцем в направлении главного прохода, идущего по центру магазина. – Так кто же он? С кем ты на сей раз спуталась?

– Ты что, серьезно?

– Это Фредди? Фредди из мужского парфюмерного, да? Круто. Он классный.

– Господи! – Я повернулась к Джамалу, безуспешно пытаясь казаться оскорбленной. – Я не сплю с Фредди из мужского…

Мое лицо просияло. Джамал тут же повернулся и через плечо посмотрел на вошедшего.

Он так и переводил взгляд с меня на парня в темно-синем свитере и низко сидящих хаки, идущего в нашу сторону, а потом снова на меня.

– Так вот кого ты выглядывала, да? Я так и знал.

– Ш-ш-ш, заткнись, – прошептала я сквозь зубы, не отрывая от Кена глаз.

Я никогда раньше не видела, как он ходит. По крайней мере, издали. Мы всегда торчали в квартире Джейсона или шли рядом по парковке. А видеть Кена на расстоянии было совершенно новым ощущением.

Он был такой красивый, высокий, загорелый и ловкий, но совершенно не выпендривался. Он двигался, как будто был уверен, что на него никто не смотрит, что было далеко от истины.

Мы с Джамалом так и пялились.

Когда Кен встретился со мной взглядом, уголки его рта приподнялись. Мне захотелось отшвырнуть Джамала с дороги, промчаться по проходу и снова кинуться на Кена.

Конечно, я не сделала этого. Не только потому, что попытки кидаться на людей во время смены не понравились бы начальству, но еще и потому, что Кен, прежде чем подойти, засунул руки в карманы.

«Никаких объятий».

Ухмыльнувшись, Кен глянул вниз, на мои руки.

– Нет, спасибо. Мне это великовато.

Поглядев вниз, я поняла, что держу за плечики мужской свитер размера XL. Я покраснела и бросила свитер на стол.

– Кен, это Джамал. Джамал, Кен.

Джамал протянул Кену руку.

– Как дела?

Я увидела, как по лицу Кена промелькнуло сомнение, прежде чем он принял протянутую руку. С напряженной улыбкой он крепко пожал ее, ответив кратко:

– Привет.

«Господи. Он что, даже руки пожимать не любит?»

Я метнулась к кассе взять пальто и сумку. Пробивая карточку, я смотрела, как болтают Кен с Джамалом. Я не слышала, о чем они говорят, но, что бы это ни было, когда я подошла к ним, Кен смеялся.

Я взглянула на Джамала, пытаясь телепатически передать ему, что, если он посмеет опозорить меня, за мной не заржавеет врезать ему по яйцам.

Через десять минут мы сидели на моей любимой скамейке на улице, я закуривала свою первую сигарету, и у каждого из нас было по большому стакану смузи.

– Значит, ты ненавидишь холод, но проводишь свой перерыв на улице, в феврале, с ледяным напитком? – Кен отхлебнул из своего стакана.

– Так потому я тут и сижу, – улыбнулась я, указывая кончиком сигареты на солнце над головой. – С этой стороны молла градусов на десять теплее. Но, если хочешь, можем пройтись вокруг. Я так делаю, когда совсем замерзаю.

Кен улыбнулся и помотал головой.

– Я просто тебя дразню.

Это было хорошо, потому что, когда мы тут сидели, глядя друг на друга, моя нога касалась его, и это было лучшим моментом дня.

– Как тебе это манго-папайя? – спросила я, показывая глазами на его пенопластовый стакан.

– Совершенно замечательно, – отрезал Кен.

– Дай попробовать, – сказала я, зажимая сигарету в зубах, чтоб протянуть к нему руку. Кен встретил мой взгляд и сделал очередной глоток, качая головой.

– Нет? Но почему? – рявкнула я.

– А ты не сказала волшебного слова.

– Какого? Пожалуйста? Это волшебное слово?

Кен кивнул, не выпуская соломинки изо рта. Он был одновременно таким клевым и так бесил. Мне пришлось подавить желание швырнуть его стакан на землю и зацеловать его до смерти.

Сделав страшные глаза, я сказала, изображая свой лучший акцент английской сиротки.

– Мистер Истон, ну пожалуйста? Можно мне, пожалуйста, попробовать глоточек вашего смузи, сэр?

Губы Кена торжествующе изогнулись вокруг соломинки.

«Вот козел».

Выхватив стаканчик у него из рук, я заменила его своим. Наградив Кена убийственным взглядом, я отхлебнула, и мои глаза непроизвольно закатились под лоб.

– Черт, это правда вкусно. – Я отхлебнула еще. – Я оставляю его себе. Можешь взять мой. Там все равно больше осталось. Выходит, это более выгодное соотношение в долларах за унцию. Ты не можешь с этим поспорить.

Улыбнувшись, Кен стукнул своим новым стаканчиком по моему.

– Только потому, что это лучшее соотношение.

Я смотрела, как он берет в рот соломинку, побывавшую в моем рту. Тут не было никакой брезгливости. Никаких следов бактериофобии.

«Не любит касаний. Не возражает против обмена слюной. Интересно».

Пока мы сидели и болтали, я заметила, что постоянно трогаю свои волосы. У меня была масса разнообразных нервных тиков. Мои руки и рот почти всегда были заняты – курить, болтать, грызть колпачок ручки, жестикулировать, смеяться не к месту, выдирать нитки из одежды, грызть ногти, крутить волосы. Но в процессе светской беседы с Кеном Истоном они еще усилились.

– Господи, я не могу перестать трогать волосы. Я так облысею, – рассмеялась я, садясь себе на руку. – Я не привыкла, что они такие прямые. Обычно я даже пальцы не могу в них запустить.

Кен с интересом поглядел на меня, но ничего не сказал.

– Ты заметил? – Я повертела головой из стороны в сторону, мой бордовый боб взметнулся и упал на место. – Я сделала это несколько дней назад.

– Я заметил.

И это все, что он сказал. Ни улыбки. Ни намека. Просто – «я заметил».

Мое лицо вытянулось.

– Тебе не нравится?

– Это неважно, нравится мне или нет. – Лицо Кена было серьезным. Как будто он действительно не собирался сказать мне, что моя чертова новая прическа