Для убийства нужны двое - Хорст Бозецкий

Фойерхан знал, что у него остается одна надежда: Сузанна. Когда-нибудь она обнаружит, что он заперт внизу, в подвале. Ему не хотелось верить, что она могла быть заодно с Томашевским. Но почему? Ведь она — совладелица фирмы, дела которой явно оказались плохи.

Тут было совершенно тихо, и когда он выпустил газы, даже сам испугался. Дезодорант, которым он утром опрыскал подмышки, давно улетучился; с отвращением он отметил непрерывно усиливающийся запах пота. Руки стали липкими, из-под ногтей пахло фекалиями. Во рту пересохло, зубы ныли. Вероятно, изо рта воняет… Вчера вечером, как раз в это время, да и ночью он был воплощенное мужество, и Клаудия, с которой он прошвырнулся по всем барам, его обожала. В нормальных обстоятельствах он прекрасно выглядел, и женщины его любили. Он полностью соответствовал традиционным немецким представлениям о французе: стройный брюнет с грациозными движениями, мелодичным голосом, выразительным лицом и крепким подбородком. Так выглядели герои вестернов, которые освобождали от бандитов поселки в прерии, или благородные римляне, развлекавшиеся с Клеопатрой. Столь совершенное тело нельзя подставлять пулям, это холеное лицо не должно превратиться в восковую маску!

Часто он задавал себе вопрос, как он умрет. В дорожной аварии, в авиакатастрофе, в богадельне от рака, от инфаркта. Этот вопрос не давал ему спать ночами, и избавляла от него только приличная доза виски. И теперь стать жертвой такой позорной смерти, умереть, так ничего в жизни и не добившись… Он не переносил мысли, что уйдет со сцены маленьким человечком, просто никем. До сих пор он ничего в жизни не достиг, до сих пор жил впустую. Не был ни богат, ни знаменит, ни влиятелен, ни властен. Его имя еще никогда не появлялось в газетах.

«Застрелит он меня на рассвете? Или подождет еще? Пожалуй, поспешит, чтобы все уже осталось позади».

Фойерхан вспоминал дни, когда вместе с Томашевским пережил нечто необычное. Может, познание глубинных движений души позволит его психологически обезвредить?

Но рассуждения не помогали. Томашевский не раз попадался на кражах: раз — двадцати марок из материного кошелька, раз — велосипеда или футбольного мяча в летнем лагере. В старших классах какое-то время увлекался Марксом и Прудоном. Собственность есть кража. Но нельзя было представить, что он стал убежденным антикапиталистом или даже анархистом. Правда, он мог не признавать некоторых общепринятых норм, скажем, уважения к собственности…

Но и что отсюда следует? Ничего. Наоборот, если все так и есть, нужно опасаться, что Томашевский не принимает всерьез и Писание, которое запрещает убивать.

Фойерхан застонал. Может, Томашевский этим поступком лишь освободился, наконец подчинив свою жизнь исключительно собственной воле? С рождения им непрерывно руководили другие. Мебельная фирма Томашевских требовала наследника; это должен был быть относительно честный, приличный, образованный и способный наследник, который умеет держать себя в обществе, вести переговоры и одеваться, как джентльмен. Парадоксально, что он пытался спасти фирму, вместо того чтобы от нее освободиться.

Фойерхан в приступе черного юмора решил, что как следует запомнит эту мысль, чтобы позднее изложить ее в зале суда. Похоже, он действительно станет звездой процесса.

Но, возможно, Томашевский и там будет играть первую скрипку. Томашевский везде и всегда хотел быть первым, не терпел, если кто-то обходил его или получал лучшие оценки. Он был самый богатый в своей компании, и материальные условия облегчали ему роль лидера. В саду его виллы они играли в детстве, позже там встречались с подружками. Для них там был рай. И если бы Томашевский захотел, он единым словом обрек бы их на жизнь городских беспризорников.

Фойерхан слишком хорошо помнил, что сам все время отвергал претензии Томашевского на лидерство и боролся с ним за первенство в компании. Мать Томашевского (отец его погиб после налета, пытаясь потушить пожар на территории фирмы) когда-то выделила довольно ценный кубок для победителя турнира по настольному теннису, и он, Фойерхан, разгромил ее возлюбленное чадо. Он даже запомнил курьезный счет: 23:21; 23:21; 23:21. И Сузанна, их некоронованная королева, вручила ему тот кубок… Потом он отобрал у него премию за лучшее сочинение года. Да, а потом выдал Томашевского, когда тот на школьной экскурсии залепил преподавателю объектив фотоаппарата, так что у того не получилось ни одного кадра… Тогда Томашевскому здорово всыпали. А скольких девушек он отбил у Томашевского… Неловкий и бесформенный Томи не мог привлечь их круглой физиономией, усеянной мокнущими прыщами. Наверное, Томашевский ненавидел его уже тогда?

Фойерхана сразу бросило в дрожь. Кто знает, как подобные мелочи складывались в воспаленном мозгу Томашевского. Правда, пока еще можно рассчитывать на силу убеждения — не зря он столько лет работал коммивояжером. Лишь бы дело дошло до разговора! Ведь до сих пор Томашевский молчал. И все-таки блеснул луч надежды.

Постепенно он дошел до такого состояния, что уже не приходилось вызывать в уме картины, они приходили сами. Боялся уснуть — кто поручится, что Томашевский не ждет этого, чтобы застрелить его? «Со мной, как с Линдбергом, — успел он еще подумать, — если усну — умру». И все же он невольно задышал спокойнее и погрузился в глубокий сон.

5. Ханс Иоахим Томашевский

Проснувшись, он в первый миг почувствовал себя таким веселым, свободным и счастливым, словно обычный труженик в первое отпускное утро. Светило солнце, он был здоров и имел достаточно денег, чтобы спасти фирму и обеспечить себе приличное существование. Наконец-то настало утро, когда ему не нужно в полусне перебирать столбцы цифр, сравнивать отдельные пункты баланса или искать подход к холодным как лед банкирам. Он справился, он смог!

Потом, однако, маятник качнулся в другую сторону, и постепенно он начал сознавать, на какой ненадежной почве все еще находится. Ваххольц, молодой банковский чиновник, с тяжелым ранением лежит в больнице, а Фойерхан сидит и ждет внизу в подвале.

Разыскивается Ханс Иоахим Томашевский, родившийся 17.22.1934 в Айхенвальде под Берлином. Рост 176 см, вес 88 кг, волосы темно-русые, глаза серые, особых примет нет. Подозревается в совершении налета на восьмое отделение Бранденбургского земельного банка и похищении 90 ООО марок. Во время налета ранил банковского служащего Хольгера Вах-хольца и похитил тридцатичетырехлетнего коммивояжера Гюнтера Фойерхана. Информацию по этому вопросу направлять криминальной полиции или в любой полицейский участок. По желанию обеспечивается конфиденциальность источников. Полицай-президент назначил за задержание преступника премию в размере 5000 марок.

Примерно так он представлял объявления о собственном розыске! И слова эти постоянно вертелись у него в голове.

Томашевский привстал, с трудом разгибая вспотевшее тело, спустил босые ноги на мягкий коврик у постели. «С моей головою худо, в ней словно жернов мельничный вертится»… Гёте… В школе им приходилось учить наизусть отрывок из Фауста, и Сузанна ему всегда подсказывала… Господи, если бы повернуть время вспять! Десять лет жизни он отдал бы за то, чтобы получить шанс начать жизнь сначала. Послал бы к черту занюханную отцовскую фирму и занялся английской филологией. И не стал бы преступником.

Тут он заметил, что полупустой бокал воды все еще стоит на туалетном столике. А ведь мог бы поклясться, что во сне перевернул его. Застонав в голос, достал из ящика коробку с таблетками от головной боли, бросил две в бокал и машинально размешал их пальцем. Потом одним глотком проглотил мутную жидкость и содрогнулся.

На весь остаток жизни теперь на нем клеймо преступника, грабителя банков, возможно, и убийцы. И что теперь ни делай — ничего не изменишь. Как если бы ему оторвало руку. А его близкие еще ничего не знают… Смешно.

Тяжко опершись обеими руками на мягкие колени, он медленно поднялся, набросил выцветший зеленый купальный халат и потащился на кухню. Казалось, пустой дом смеется над ним. Да, ему не удалось наполнить жизнью виллу, унаследованную от предков…

Только теперь Томашевский заметил в кармане халата маленькую «беретту». До него еще не дошло, что этим маленьким предметом можно кого-нибудь убить. В его представлениях насильственная смерть всегда была связана с чудовищными орудиями. Он мог представить, что человека раздавит танк или разобьется реактивный самолет, врезавшись в гору… Но как кому-то могла повредить едва заметная пулька из такого пистолета?

Открыв холодильник, он нашел в нем пакет молока и жадно сделал несколько глотков. Потом поискал, чем бы покормить Фойерхана. Нашел пластиковую упаковку с фруктовым творогом, немного мясного салата на мелкой тарелке, огромную калифорнийскую грушу и полпачки масла. Все это с ломтем хлеба и бутылкой пива положил в пакет и побрел в подвал. Когда придет его экономка фрау Пошман, о Фойерхане он уже не сможет позаботиться.