Дорога на Тортугу - Екатерина Юрьевна Аксенова

Шкипер снова положил руку Гвоздику на плечо. Приятная тяжесть. Рука-штурвал. Ухватись за нее и крепко держи, пока не успокоится ветер.

— Все будет хорошо, Гвоздик, — серьезно сказал Шкипер.

— Но почему ты не можешь остаться и жить у Лары? Мы могли бы… — Гвоздик запнулся, — могли бы…

Могли что? Стать настоящей семьей?

— Боюсь, Лара не хочет, чтоб я жил с ней, — Шкипер покачал головой.

— Но она ведь твоя дочь! Наверняка, если ее попросить…

— Гвоздик, — улыбнулся Шкипер, — все будет хорошо. Я поплыву по реке. Она впадает в другую реку, а та — в третью. Но рано или поздно любая река встречается с морем! Главное — добраться до моря, а там и до Тортуги рукой подать.

— Но…

В носу у Гвоздика защипало. Белая борода Шкипера, его зеленый глаз, черная повязка и синяя бандана смазались и поплыли. Гвоздик шумно втянул воздух и запретил себе плакать.

— Вообще-то отличный план, — выдавил он наконец. — Где тут у тебя пила?

— Вот это я понимаю! — Шкипер в третий раз хлопнул Гвоздика по плечу. Рука-причал. Растворяется, бледнеет в туманной дали.

Глава 11. В путь

Через пару дней руки у Гвоздика были в занозах, ссадинах и мозолях. Он схлопотал молотком по пальцам и отдавил ногу тяжелым ящиком со ржавыми гвоздями. Но работа спорилась!

Гвоздик запретил себе думать о том, что будет, когда они закончат плот. Главное — успеть вовремя. Лара дала Шкиперу всего неделю, чтобы пристроить Бородатую Мэри и подготовиться к переезду в «Приют ласкового сердца». За эту неделю нужно успеть соорудить плот, переправить его к реке и настроить компас на Тортугу.

Шкипер только тем и занимался, что сортировал вещи, собирал припасы, готовил удочки. На одних макаронах до Карибского моря не доплывешь. Придется добывать еду прямо в океане.

Брезентовое полотно оказалось допотопной палаткой. Но времени, чтобы достать новую, катастрофически не хватало. Кастрюли, котелки, одеяла, чашки, ложки, упаковки чая и кофе, альбом с фотографиями и кое-какая одежда. Звучит не слишком объемно, но куча получилась внушительная.

Плот сколотили на совесть. До моря плыть далеко. Резиновые камеры от колес (и где только Шкипер раздобыл столько?!), на них доски, слой пенопласта, еще доски. По бокам пустые пластиковые бутыли. И все нужно склеить, связать, собрать и как-то перевезти к реке!

Решение последней проблемы нашлось на удивление легко. В лице водителя КамАЗа Толика, который за определенную плату согласился доставить стройматериал к месту сборки — к реке. Последние штрихи наводили уже на берегу.

Толик так и не понял, что способствует пиратскому побегу. Мало ли чего старику отвезти нужно. Тем более что Шкипер снова замаскировался под обычного пенсионера.

— А на Тортуге есть почта? — спросил Гвоздик.

— Разве что бутылочная, — пожал плечами Шкипер.

— Это как?

— Пишешь письмо, кладешь в бутылку из-под рома и отдаешь морю. А там как повезет. Если у моря хорошее настроение, оно принесет твое письмо в Стамбул!

— Но я ведь не в Стамбуле живу, — буркнул Гвоздик.

— Да, но турецкий мальчик отправит письмо тебе. По указанному адресу.

— Какой мальчик?

— Который найдет бутылку с письмом.

— А если он ничего не поймет или напутает? Или выбросит письмо?

— Тогда я напишу другое!

Гвоздик махнул рукой и уткнулся в чашку. Они сидели на берегу. Только закончили плот. Над рекой сияла луна. Вообще-то Гвоздику давно пора быть дома. Но мама сегодня в ночную смену, а это значит… значит… В общем, домой не хотелось.

— Все вы, взрослые, такие, — надулся Гвоздик.

Завтра Шкипер уезжает. На душе было гадко. Гвоздик знал, что должен столько ему сказать, но вместо этого злился на Шкипера. И злился на себя, что злится.

— Какие «такие»?

— Не умеете выполнять обещания, — сказал Гвоздик и тут же пожалел.

Шкипер ничего ему не обещал. Но Гвоздику стало так обидно. До слез. Почему с ним всегда так? Он ведь не плохой. Ну, может, не самый замечательный, но вполне нормальный мальчик. Умеет свистеть по-птичьи, яичницу готовить… Так почему он никому не нужен?

— Вовсе нет, — улыбнулся Шкипер, — просто мы еще не придумали, как их можно выполнить.

— Но я же не прошу достать мне луну с неба! — Гвоздик вышел из себя. — Просто быть рядом, — добавил он чуть тише.

— А вот достать луну как раз проще простого. Гляди.

Шкипер крутанулся на каблуках, три раза подбросил в воздух молоток и прошептал что-то невнятное. Пиратское заклинание? Он подмигнул Гвоздику и взял у него остывшую чашку. Поводил над ней руками, подул и передал обратно. И вскоре там действительно появилась луна!

Точнее, ее отражение, заплутавшее среди дубовых ветвей.

— Ну вот и луна! — хлопнул в ладоши Шкипер и расхохотался. — Прямо у тебя в руках.

Гвоздик уставился на маленькую луну, плавающую в чашке.

— Можно быть рядом, даже если ты далеко.

Гвоздик сделал глоток. У луны был вкус мяты. И хоть чай давно остыл, Гвоздику стало теплее.

— Чай — это грелка для души, — улыбнулся Шкипер и положил руку Гвоздику на плечо. Рука-якорь. Хочешь не хочешь, а тянет за собой.

Глава 12. Дорога на Тортугу

На часах 5:24. Мама придет в 8:00. Шкипер отплывет в 7:00. Папаша дрыхнет до… а кто его знает? Путь свободен!

Гвоздик скинул одеяло. Джинсы, толстовка, носки. На всякий случай он спал одетый. Точнее, не спал. Как тут уснешь, когда сердце рвется на кусочки? А может?.. Нет. Решено!

В занавесках запутались первые солнечные лучи. В косых столбиках света кружили пылинки. Знакомые, родные пылинки. Гвоздик глянул в зеркало. Отросшие светлые волосы, большие серые глаза. Синяк на щеке еще напоминал о себе желтоватым пятном. Не очень-то похож на пирата. А если так? Гвоздик нахмурился. Попробовал принять лихой вид, но вышло не очень убедительно.

Ладно. Пора.

Мальчик остановился в дверях. Прислушался. Папаша храпел на диване. Гвоздик задержался, какие-то старые картинки зашевелились внутри.

Вот Папаша сажает совсем маленького Гвоздика себе на шею. Ух, высоко! Выше облаков! Гвоздик смеется и колотит ножками. А вот мороженое. Такое большое! Одной рукой не удержать. Сладкие капли катятся по рукам, падают на штаны. Шлеп! Папаша морщится, хмурится и… Гвоздик потер щеку, и картинка исчезла.

Пора.

Тихо, чтобы дверь не скрипнула, он выбирается наружу, в прохладный, пыльный сумрак подъезда. Шумно дышит. Сердце колотится так, что слышно в соседней квартире. Но никто не выскакивает и не спрашивает, куда это в такую рань собрался мальчик с рюкзаком.

5:36. Город спит. Город не знает, что