Стальной прыжок. Сборник скандинавской фантастики - Пер Валё

Йенсен, сидевший сзади, видел, как от напряжения шея и спина у нее покрылись капельками пота.

Они проехали деревню. По улице, вытянувшейся между низкими глинобитными домами, бегали ребятишки и разгуливал домашний скот. Девушка почти не снимала палец с гудка, стараясь разогнать свиней, коз и кур, мирно бредущих по дороге. Дети были в восторге и, глядя на нее, громко смеялись. В ответ она показала им язык, и они засмеялись еще громче.

Перед зданием аэропорта девушка приподнялась на цыпочки и чмокнула Йенсена в щеку.

…В шуме двигателей появилась новая нота, и самолет начал снижаться. Йенсен посмотрел на часы. Они шли на посадку на два часа раньше, чем следовало. Зажглись предупредительные надписи, самолет пробил облака, пронесся над полями, закутанными пеленой тумана, и приземлился на залитой дождем посадочной полосе. Когда рев реактивных двигателей стих, Йенсен посмотрел в окно.

Он был еще не дома. Однако он сразу узнал контуры аэропорта и понял, где они приземлились. Это было одно из соседних государств. Он понимал местный язык и даже мог сносно разговаривать. По расписанию самолет не должен был делать посадки. Поэтому Йенсен остался сидеть в кресле.

Через несколько минут в салоне появился одетый в штатское человек и объявил:

— Самолет дальше не полетит. Всех пассажиров просят выйти.

Он повторил объявление на нескольких языках. Кроме Йенсена, в самолете находилось всего лишь два пассажира.

Шел дождь, и было на удивление холодно. Зал прибытия был заполнен людьми, которые пили пиво и громко разговаривали, то и дело перебивая друг друга. Воздух казался сизым из-за табачного дыма. Девушка в справочном бюро виновато сказала:

— Туда самолеты не летают. Все рейсы отменены.

— Отменены?

— Да. Сообщение прервано.

— Откуда я могу позвонить?

— Вот отсюда. Только это бесполезно. Телефонная связь тоже прервана.

— Почему?

— Не знаю. Никто точно не знает.

В то же мгновенье он услышал, как по радио несколько раз назвали его имя. Девушка взглянула на билет, лежащий перед ней на столе.

— Ваша фамилия Йенсен?

— Да.

— Идемте.

Она провела Йенсена к лифту, и они поднялись на следующий этаж.

— Теперь идите в приемную номер четыре, — сказала она. — Там вас ждут.

Йенсен прошел по устланному коврами коридору, читая таблички на дверях. Он остановился перед дверью под номером четыре и постучал.

— Войдите, — послышалось в ответ.

В комнате было трое мужчин. Двое в напряженной позе, будто выжидая чего-то, сидели в глубоких креслах. Йенсен не знал никого из них в лицо. Еще один мужчина стоял у окна спиной к двери. Когда он повернулся, Йенсен сразу узнал его: это был человек с предвыборных афиш, человек, который лучше других воплощал в себе единство трех понятий — благополучия, уверенности в завтрашнем дне и всеобщего взаимопонимания. Раньше он был министром внутренних дел, а после выборов ему предстояло занять пост премьер-министра.

— Так это вы и есть Йенсен? — спросил он высоким и резким голосом.

— Да.

— Садитесь, ради Бога. Садитесь.

Комиссар Йенсен сел.

VII

— Я много слышал о вас, Йенсен, — сказал министр. — Несколько лет назад вы доставили мне немало хлопот.

Было заметно, что он изо всех сил старается говорить нормальным голосом, чтобы казаться спокойным.

— Хотите пива? — неожиданно спросил он.

— Нет, благодарю вас.

— В этой стране умеют делать чертовски хорошее пиво.

Он сел напротив Йенсена. Когда он наливал пиво, его руки так дрожали, что он едва не выронил стакан.

— Вы, конечно, узнали этих господ?

Йенсен никогда раньше их не видел и не знал, кто они такие — даже после того, как министр представил их ему. Оба входили в правительство.

— Кто-то однажды справедливо заметил, что расстояние между народом и властями слишком велико, — пробормотал министр.

Йенсен понял, что он имел в виду. Рыжеволосый полицейский врач участка как-то сказал:

— Можно ли представить себе что-нибудь более абстрактное, чем Господь Бог и министры?

В этих словах заключался глубокий смысл. Политика страны, направленная на достижение единообразия и устранение каких бы то ни было различий, не допускала усиления влияния той или иной личности — кроме тех, чья сила и власть зиждились на капитале и кто занимал ведущее положение в обществе независимо от желания народа. Однако в результате последних выборных кампаний на авансцену стали выдвигать определенного человека — это делалось для того, чтобы не допустить чрезмерно большого разрыва между подавляющим большинством народа и узкой группой технократов, в руках которых формально была сосредоточена власть в стране.

— Господин премьер-министр… — начал Йенсен, но тот оборвал его:

— Я не являюсь главой правительства. Выборы были… отложены.

— Отложены?

Министр поспешно встал, сделал было порывистый жест, но, взглянув на свои дрожащие руки, засунул их в карманы пиджака.

— При создавшихся обстоятельствах мы приняли решение отложить проведение демократических выборов в стране, — официальным тоном произнес он.

Один из членов правительства, до сих пор молчавший, кашлянул и спросил:

— Комиссар Йенсен?

— Да?

— Вы давали присягу в верности правительству?

— Да.

— Сколько раз я говорил, что это совершенно не относится к делу, — раздраженно проговорил министр.

В комнате стало тихо — слышался только рев реактивных двигателей за окном. Йенсен поочередно посмотрел на присутствующих и тихо спросил:

— Что случилось?

— Самое непонятное заключается в том, что мы и сами не знаем. Нам не известно, что произошло, более того, нам не известно, как это произошло. Между теми событиями, о которых мы знаем, не существует никакой логической связи.

— Какие же подробности вам известны?

— Йенсен, нам придется начать с самого начала.

— Хорошо. Почему вы находитесь здесь?

— Не знаю.

— Не знаете? Как вы сюда попали?

— Так же, как и вы. Самолетом. Мы возвращались из-за границы… из поездки с государственным визитом. Продолжить путь нам не удалось. Все пути сообщения были прерваны.

— Почему?

— Мы не знаем. Никто этого не знает.

— Как долго вы находитесь здесь?

— Три дня.

— Вы пытались вернуться домой?

Министр не ответил.

— Это вы вызвали меня сюда?

— Да.

— Зачем?

— Йенсен, давайте разберемся во всем по порядку. Во-первых, согласны ли вы выполнить наше задание?