Спорим, ты меня полюбишь?! - Алла Биглова

— Лина… — только и смогла выговорить своё имя.

— А полное имя? — он оказался из тех, кто попал в ловушку моего нераспространённого имени. — Ой, не трудись! Дай угадать! Эвелина? Алина? Полина? А может быть Каролина?

— Нет, — жёстко ответила я. — Просто Лина.

Это единственное, что осталось мне от матери. Она дала мне необычное имя, которое являлось не только сокращением сотней других, но и настоящим, полноценным. И я берегла его, как зеницу ока, ограждая от идиотов, которые так и норовили назвать меня как-то иначе.

К сожалению, были сотни зевак, которые не верили, пытаясь убедить меня в том, что я сама не знаю своего полного имени. Приходилось показывать паспорт и наслаждаться удивлением и возмущением.

— Стас, сынок, её зовут «Лина». Согласись, красивое имя? Не надо его приплетать к другому, — улыбнулась тётя Катя, и я зауважала её только сильнее.

Злость на неугомонного парня мгновенно прошла. Так это её сын? Как интересно! Я даже пожалела, что не послушалась отца и не пришла в платьишке, чтобы выглядеть женственнее.

Мы довольно-таки весело посидели в ресторане. И именно в тот вечер наши родители сообщили нам, что планируют пожениться.

— Познакомься со своим братиком! — пропел отец, а я поморщилась, не оценив его шутку.

У меня-то были другие планы, которые вдребезги разрушились о свадьбу отца.

Лина

Наше время. Воспоминания

Говорят, подростковая, первая любовь самая сильная и страстная. У меня она обернулась полным провалом. Фиаско, если быть точнее. И тот факт, что мы со Стасом скоро станем семьёй, не помогал, а только усугублял ситуацию. Пока наши родители готовились к свадьбе, я с каждым днём всё больше замечала, что меня тянет к моему будущему братцу.

И теперь, лёжа на кровати, наблюдая за звёздами, я вспоминала то, как неуклюже пыталась флиртовать со Стасом, пыталась его увлечь, а он оставался равнодушным и холодным. Правда, одно было не отнять: с ним всегда было интересно: каким-то образом мы легко находили общие темы для разговора.

И, как на зло, я терялась. Стас был старше меня на два с половиной года, а, будучи подростком, это почти что пропасть, целая бездна. Его интересовали девушки постарше, с куда более сформировавшимися формами. Он готовился к поступлению в университет, а я была мелкой, наивной школьницей.

Тем не менее, Стас, по-дружески, заботился обо мне, интересовался моим окружением, пытался отфильтровать нехороших парней. Я чувствовала себя под его защитой и мне это даже немного нравилось.

Всё изменилось в одночасье. Самым большим ударом по нашему приятельству стал звонок подруги в сентябрьский вечер субботы. Отец с новоиспечённой женой улетели в медовый месяц, а я грустила дома одна. И предложение выйти погулять и познакомиться с её новым парнем, я восприняла с воодушевлением.

Оделась на скорую руку, накинула ветровку и выбежала на улицу, не думая ни о чём плохом. Я же совершенно не ожидала никакой подставы!

Мы уговорились встретиться в парке аттракционов, который ещё работал. Давно мечтала прокатиться на американских горках.

И в тот вечер прокатилась. На американских горках своего настроения. Когда я увидела не абы кого рядом с подругой, а Стаса! Он ухмылялся, рассматривая меня. А я мечтала провалиться сквозь землю и тайно надеялась, что не стала серого цвета.

Приятельница смотрела на Стаса влюблённым взглядом, а он вёл себя, как последний идиот, вальяжно позволяя ей себя любить. Мы прокатились на нескольких аттракционах, и я поспешила домой, сославшись на головную боль.

Одноклассница ни в чём не была виновата: я не говорила о своих чувствах к своему сводному братцу. Да и какое значение они имели? В тот вечер я высекла у себя на душе злостное: «он мой брат», вычеркнув «сводный». Он брат, часть семьи, это инцест. Нам нельзя. Родители будут недовольны.

Первое время приходилось нелегко. Выслушивала от подруги какой он замечательный во всех планах. Тихо завидовала ей, её сложившимся отношениям с парнем моей мечты, а также её фигуре и формам. Если бы нас поставили рядом, то мне бы дали не больше двенадцати, а ей — почти двадцать. Это сейчас она выглядела на все тридцать, а я еле тянула на восемнадцать. И хоть сейчас это было в кайф, а тогда являлось настоящей трагедией.

Остановила её трепетные рассказы ещё после жарких поцелуев, потому что продолжение истории бы не выдержала. Но, в конце концов, ей исполнилось шестнадцать лет. Кто мог её осудить за легкомыслие?

Не улучшило ситуацию то, что по возвращению отец сообщил о переезде, и к зиме мы поселились вчетвером в одном огромном загородном доме. Отец по утрам возил и меня и Стаса в школу, и вскоре я возненавидела и утреннюю традицию, и наши разговоры, а вскоре и Стаса в целом.

Добивающем стало расставание подруги и сводного брата. Этот идиот всё-таки умудрился сделать всё возможное, чтобы одноклассница перестала общаться даже со мной.

— Прости, ты слишком сильно напоминаешь мне его, — плача, заметила она.

У меня аж глаз задёргался! Как я могла быть похожа на сводного брата? На человека, которому, по сути, являлась никем?

А Стас продолжал пытаться обо мне заботиться. И вот тут-то я и встала на тропу войны.

Больше не осталось той добродушной Лины. На свет вылезла колкая и дерзкая пацанка, которая вышибла ему зуб, грозно заявив, что я не остановлюсь, пока он не отвалит от меня со своей псевдозаботой.

И после всего этого Стас считает, что самым лучшем выходом из ситуации будут его чувства ко мне? Да он ведь настоящий идиот, если действительно думает так!

Стас

Любил загородный домик отчима, хоть и являлся городским мальчиком до мозга костей. Для меня всегда удобства были превыше всего. А здесь их почти не было. Круглосуточный продуктовый отсутствовал, и единственный магазин, расположившийся в километре от нашего дома, работал до девяти. Была ещё пивнушка, но она закрывалась в десять. И я молчу о других супермаркетах.

Когда я поступил в университет, Лина пошла в десятый класс. Иногда нас возил её отец, а иногда мне приходилось поспевать на мимопроходящий автобус. К сожалению, мой ВУЗ не предполагал нормированный график, и пары могли начаться как в восемь утра, так и в четыре вечера.

И я спокойно терпел эти мучения, пока моя красавица была рядом. Но прошло время, она поступила в московский ВУЗ и упорхнула из-под родительского крыла. Я переехал в квартиру, которую мне презентовал отец на моё двадцатилетие. Сами они жили в двухярустной квартире неподалёку. Мой отец, в отличие