Лабиринты ада - Рина Зелиева

Надежда - это было единственное, что помогало ей на тот момент держаться, принимая во внимание неимоверную усталость, от которой к концу дня она буквально валилась с ног. Визард составил для Даны такое расписание занятий, что на отдых времени не оставалось. Только, чтобы поесть, помыться. И короткий перерыв на сон. ” То, что нас не убивает - делает сильнее”, - утешала себя девушка. - ” Все проходит, и это тоже когда-нибудь закончиться. Должен же быть выход. И я его обязательно найду”.

Но как же часто к горлу комом подкатывали слезы. А когда она встречала Вира, в носу начинало предательски щипать. Та волшебная ночь отпечаталась у ней в памяти на всю жизнь, а в сердце оставила очередной шрам. Она понимала, что не стоит всерьез воспринимать это. Он просто играл с ней. Сначала показал, как может быть плохо, очень плохо и больно. Потом, как хорошо, восхитительно, ошеломляюще. Это все нелепо. Насмешка над ней, наивной дурочкой. Она всего лишь инструмент в его руках, который он пытается подстроить под себя. Сделать ее мягкой, как глина, послушной и вышколенной, как цирковая мартышка. Она не затронула ни его сердце, ни его душу. Да и есть ли у него душа?

Глава 7.

Уроки Тараса вызывали у нее почти детский восторг. Любая техника, которая дарила движение и скорость, приводила ее в экстаз, вызывала просто бурю положительных эмоций. Глок провел ее в гараж, в котором в ряд стояли несколько автомобилей различных видов и марок, а также парочка мотоциклов. Девушка от радости даже запрыгала, хлопая в ладошки. Глядя, как она любовно поглаживает холодный металл, переходя от одной машины к другой, мужчина не мог не улыбнуться. Он вообще обладал добродушным и спокойным характером, и, также, как и Матвей, не вызывал у нее прямой агрессии. Трудно было постоянно злиться на таких милых и дружелюбных ребят, даже если и знаешь, что они вовсе не милые и добрые, а, скорее, наоборот. Тут Видана совсем запуталась. Гораздо легче было огрызаться и язвить Фирсу и Эвилу. Первый вовсе не пытался скрыть свою волчью натуру, а второй был надменен и снисходителен по отношению к ней, словно она была существом, стоящим на нижних ступенях его иерархической лестницы, не заслуживающим ни малейшего его волнения. Видану так и подмывало подколоть, съязвить.

- Умеешь водить? - заметив блеск восторга в глазах девушки, Тарас спросил, выводя Веду из транса, в котором она застыла возле харлея.

- Да. Я на инженерном учусь. Училась.., - грустно поправилась девушка. - С техникой на “ты”.

Глок присвистнул.

- Как тебя туда занесло?

- Так получилось. На экономический не поступила. Но это даже и к лучшему. Я потом поняла, что вот это - мое.

- Да. Легковую, - вспомнив предыдущий вопрос, ответила, пребывающая в нирване, Веда. - Даже на тракторе училась. И на мотоцикле. Только вот на таком никогда не ездила.

- А на каком?

- На Урале, Иже, Днепре, - стала перечислять девушка.

Ее перебил смех Тараса. Он смеялся так заразительно, так искренне, что девушка невольно присоединилась к нему. За своим весельем они не заметили, как к ним подошел Визард.

- Нравится? - спросил он, накрыв своей большой теплой ладонью руку девушки, лежащую на бензобаке мотоцикла.

Видана тут же подавилась смехом, закашлявшись, и хотела было выдернуть свою руку из-под его руки, но Вир ей этого не позволил, прижимая ладонь девушки к лакированной поверхности.

- Рас, свободен, - отрывисто кинул он Глоку, отмахнувшись от него, - Я сам.

Видана вся сжалась. Рядом с Тарасом она чувствовала себя свободно, почти комфортно, тогда как Визард заставлял ее внутренне натягиваться, как струну. И она знала, что он с легкостью, играючи мог порвать эту ее внутреннюю струну, перетянув чуть покрепче.

Она ощущала опасность в каждом его слове, в каждом движении. Странный человек. Хотя, ничего человеческого в нем не было, кроме потрясающего тела, словно вылепленного рукой скульптора по образу какой-нибудь мужской особи времен средневековья. Тогда люди были еще слишком близки к природе и принимали на себя много физических нагрузок, подгоняемые одной целью - выжить. Они занимались борьбой, верховой ездой, тяжелой работой, войнами, подготовкой к ним и преодолением их последствий так, что им не надо было специально наращивать мускулатуру, занимаясь в тренажерных залах. Их тела были сложены гармонично: подобных результатов не добиться никакой специально подобранной программой упражнений. Об этом заботилась мать-природа, да и сам образ жизни, где выживали сильнейшие.

Она вспомнила прикосновение его бархатистой кожи к своей. Даже волоски на его груди не раздражали, а так и манили зарыться в них пальцами, вдохнуть его мускусный запах мужественности, неповторимый аромат, такой же соблазнительный, как и его тело.

Вир самодовольно ухмыльнулся, словно знал, о чем она думает.

- Ну, что застыла? Садись, - он протянул ей очки и расположился позади девушки. - Заводи. Поехали.

Веду смутило то, что ей никто и не собирался объяснять, как управлять этим железным конем, которого она видела впервые в жизни. Но спросить гордость: не позволяла. “Буду разбираться самостоятельно. По ходу дела”, - решила она, сжав зубы. - “А он не робкого десятка. Неужели влюбился?” - ехидно продолжала она про себя. - “А теперь хочет умереть в один день, в один час. И, даже, в одной могиле, погребенным вместе со мной под кучей металлолома”. Решив довериться своей интуиции, Дана завела мотор. “Интересно, а он, часом, не бессмертный?”, - мотоцикл тронулся с места.- “Может и так… Но я-то из плоти и крови: развалюсь - не соберешь. Хотя, плевать”.

Жизнь для Виданы уже давно потеряла всякий смысл и цену. В то самое время, когда исчезла вера в справедливость, как на Земле, так и на Небе, пропала вера в людей. “Почему же тогда я так боюсь его?” - этот вопрос терзал девушку. “Я не боюсь смерти тела”, - отвечала она себе. - “Я боюсь, он убьет мою душу, изничтожит меня самое, а пепел развеет по ветру”.

Дом Визарда стоял несколько в стороне от котеджного поселка, ближе к опушке леса. Они беспрепятственно выехали за ворота, которые распахнулись перед ними, словно, по мановению волшебной палочки. И они понеслись по песчаной дороге, увеличивая скорость. По мере того, как Веда осваивалась, двигатель набирал обороты. Они вырулили на шоссе.

“Ну, что, Макклауд, проверим твои нервы на прочность? - желчно решила про себя девушка. - “Прям, даже интересно: так же ты бесстрашен, сколь и крут? Или только строишь из себя крутышку?” Пальцы яростно впились в гашетку. Дорога неслась навстречу со скоростью ветра. Дана перестала смотреть на спидометр с каким-то шестым чувством объезжая встречный транспорт и препятствия, бессознательно выбирая путь. Она забыла про мужчину, сидящего сзади и ничем не выдававшего своего присутствия. Она перестала ощущать его руки, сомкнувшиеся на ее талии. Кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось в груди, в жилах плескался адреналин. Веда наслаждалась чувством полета, секундами призрачной свободы и ветром, бьющим в лицо.

Яркое июньское солнце затопило все вокруг золотым светом. Лес по обеим сторонам дороги слился в одну зеленую полосу. Хотелось визжать от какого-то упоительного чувства безумной радости. Двигатель послушно отзывался на малейшее движение ее пальцев. Она уже почти оторвалась от земли. И вдруг он предал ее. Как и все. Как все вокруг. Чихнув и горестно вздохнув пару раз, он заглох, и мотоцикл двигался уже по инерции. Только сейчас Видана заметила, что они съехали на узкую колею и приближаются к лесу.

Окончательно остановился мотоцикл у кромки березовой рощи. Веда недоумевала. Настроение быстро упало до нулевой отметки. Влас неторопливо слез на дорогу и, обойдя средство передвижения, указательным пальцем постучал по круглому прибору.

- Железного коня тоже нужно кормить, - своим обычным ровным тоном произнес он. - Ты пролетела заправку.

Его лицо было похоже на маску: ни один мускул не дернулся. Ни злости, ни раздражения, ни испуга - сплошное равнодушие к происходящему. Как будто, ничего из ряда вон выходящего. Ну, подумаешь, прокатились с ветерком. Обычная увеселительная прогулка. И в голосе ни тени возмущения…

- И что? - только и смогла выдавить из себя Веда.

- Позвоню Расу. Пусть за нами приедет, - все также безэмоционально проронил Вир. - Пойдем, пока прогуляемся. - Его пальцы сомкнулись чуть повыше запястья девушки.

Видана вздрогнула, как от ожога, и выдернула руку. Мужчина не попытался ее удержать, а только засмеялся. При этом смеялись только губы, а черные сумрачные глаза сверлили Веду суровым пронизывающим взором.

- Боишься меня? - вопросительные нотки были едва слышны, давая понять, что вопрос риторический. Даже не вопрос. Скорее утверждение. Он просто констатировал факт.