Леди не движется-2 - Олег Дивов

— А что, демократичность зависит от одежды? — парировала я, усаживаясь напротив.

— Но ты ж не будешь, например, пиво? — скривилась Нина. — Ты небось только винцо за лимон пригубляешь.

Я бесцеремонно взяла ее бокал, понюхала, вздернула бровь и отодвинула.

— Лучшее пиво варят в Мадриде, — авторитетно сказала я. — Но где его там варят, знают только джедаи. Они пьют его теплым. Гадость, как по мне, но все остальное еще хуже. Ты его много уговорила?

— Не-а. Второй. Не лезет.

— Отлично. — Я обернулась, поманила официанта. — Что есть из виски?

— Я бы посоветовал «Бен-Невис», двадцать один год. Вискикурня на Кангу, основана этническим шотландцем, рецептура выдержана полностью, напиток выдерживается в бочках из-под хереса, ячмень выращивается в условиях, близких к шотландским…

— Неплохая вещь, — перебил его Макс, — я пробовал. На мой вкус, слишком мягкий. Хотя сегодня такая погода, что… Нам, пожалуй, тоже.

Официант оставил нам меню на пластиковых картах и удалился. Нина недоверчиво глядела то на меня, то на Йена.

— Твой поклонник, — небрежно сказала я. — Йен Йоханссон, следователь. Умница, талант, прекрасно воспитан.

Йен порозовел от смущения. Нина окинула его взором, но ничего не сказала. На столе появились две бутылки, бокалы, разноцветный лед в вазочках, пошлые свечи, пепельница и грубо поломанный — ради вящей натуральности? — шоколад. Дождавшись, пока официант разольет по глотку, я понюхала. Ну, если мой нос не врет, пить это можно. Хотя пробовала я и получше.

Выпили. Йен налил по-человечески, по полстакана. Я досыпала себе лед, потом достала из сумочки два блистера, из каждого выломала по две таблетки. Пару оставила себе, пару положила перед Ниной.

— Это что? — насторожилась она. — Слушай, не знаю, за кого ты меня приняла, но я с этим делом завязала.

— Розовая снимает алкогольное опьянение, — объяснила я. — Белая — детоксикант. Рекомендуется перед приемом выпить сто — сто пятьдесят миллилитров крепкого алкоголя. После этого можно легко залить в горловину еще пол-литра — не окосеешь. Утром никаких постэффектов.

— Ух ты, — Нина оживилась, — я о таком не слышала.

— Еще б ты слышала. Спецсредства из аптечки разведчика-нелегала, — фыркнула я.

— А у тебя откуда?

— А, — небрежно отмахнулась я, — старые запасы. Еще с армейских времен. У них срок годности десять лет.

И с тоской подумала, что этот блистер детоксиканта — последний, остатки таблеток из баночки я доела на Сонно, а привезет ли Август новую партию с Земли, еще вопрос.

— Гм. Я правильно поняла, что ты служила в нелегальной разведке?

— У нас говорят «специальная разведка», — поправила я. — Служила. Имела бы капитанский чин, да с командующим повздорила.

— Все мужики козлы, — сделала Нина вывод. — Ладно, давай выпьем. Сколько, говоришь, надо? Сто пятьдесят? Это мы мигом.

Через десять минут наша знаменитая певица развеселилась и расшумелась. Я напомнила ей про таблетки, заодно и сама приняла. Нина закинула их в рот и залила хорошим глотком виски.

— А я что-то решила, ты жена Макса, — сказала она уже тем доверительным тоном, какой бывает только у демонстративно нахальных поддатых женщин. — Еще, блин, подумала: неловко-то как получилось. Ну, в порту. Не, я не такая развязная на самом деле, просто знаю себе цену, ну а остальное — работа требует… Если б я видела, что Макс с женщиной, фиг бы я подошла. А мне померещилось, что он один. А сейчас гляжу на вас… Да фиг бы жена стала меня терпеть. Сестра?

— Нет. Именно что жена. Только — бывшая. Поженились, мне даже девятнадцати не было. Года не прожили, развелись. Остались друзьями.

— Это ты считаешь дружбой? — возмутился Макс, но мы обе от него отмахнулись.

— А-а, понятно, — сказала Нина. — Я тоже сходила замуж. Мне для карьеры надо. Понимаешь, типа звездочку на борту нарисовать, если по-вашему, по-военному. Хотя ты меня не слушай. Все не так было. Выпьем? А то жрать чего-то хочется, а кормить нас не спешат.

Я деликатно профилонила, Нина не заметила.

— Фу, — выдохнула она, — отпускает. А у меня все просто было. Два года назад я, такая вся популярная, наверх не поднимаюсь, а взлетаю, море идей… я ж не только пою, я музыку всю сама пишу, ну и слова… если честно, слова хреновые, но других у меня нет, я с поэтами двух минут рядом провести не могу, мне их убить хочется. У меня студия на Большом Йорке, место гнилое, но писаться там лучше всего — нет стимула затягивать работу. Ты ж понимаешь, я выкладываюсь так, что иногда тошнит от мысли поработать. Вот я себе и устраиваю всякие антистимулы. Типа чем быстрей отпашу, тем быстрей уеду отсюда. И вот, тему закрыла, пошла к друзьям на вечеринку, и знакомят они меня с Раджем… Не, не вспоминай, это его настоящее имя, для сцены-то у него псевдоним. И по фигу, кто он, я не про него хочу рассказать. А у меня, понимаешь, все один к одному. Закончила запись, гастроли через два месяца только, и к тому же рассталась с Максом…

Я покосилась на него из-под ресниц. Два года назад он расстался с Ниной. А я два года работаю у Августа. До этого я служила в полиции и отбивалась от назойливых ухаживаний Макса. Значит, он изводил меня, а сам встречался с Ниной. Красавец.

Макс все понял, но сделал вид, что так и было задумано.

— …Макс хорош, но это не то, что я хотела, — рассуждала Нина, не заметив наших переглядок. — Секс есть, любви нет. Секса много, сколько хочешь, все на высшем уровне, но без души. Я с ним куда-то иду — и такое ощущение, что мы каждый сам по себе, просто случайно встретились по дороге. А потом точно так же случайно приходим в постель. Типа я поспать собралась, под одеяло залезла — а там Макс. Ну и переспали, хрен ли… Потом он мне внезапно сказал, что у него дела на Земле, завтра улетает, короче, прощай. Ну прощай. А что я еще могла сказать?! — Она поморщилась. — Мне потом намекнули, что он все это время на два фронта играл, была у него зазноба чуть ли не в полиции… Не понимаю я этой мужской страсти к бабам в форме.

— Это смотря какие под формой формы, — не замедлил подсказать Макс.

Мы обе посмотрели на него весьма неодобрительно.

— Короче говоря, подвернулся мне Радж. Такой же, как я, говорим на одном языке, живем одними идеалами. И прямо фонтанирует любовью. А ты знаешь, у каждой бабы, наверное, какой бы она ни была стервой, есть затаенная мечта — подвенечное платье, белейшее, фата, гости, букет, который она бросает подружкам… медовый месяц. В общем, мы обвенчались. И — все. Секс очень быстро сошел на нет, зато все разговоры сплошь о любви. А мне на гастроли ехать. Раджу со мной таскаться здоровье не позволяет. И планы. У него запись. Тонкая психика. Он весь такой чувствительный. Не может без меня ни дня. Ну и после первых трех концертов я свернула тур. Неустойку пришлось платить чудовищную. Ладно, думаю, я тогда снова в студию. Вот на этом разговоры о любви кончились, а началась какая-то психопатия. Я не могла ни на минуту его оставить. Без меня он ничего не делал, вот если я приду и заставлю… Ага — именно заставлю. Он скандалил, потому что не хотел вставать утром, скандалил, потому что я пригласила домой своих друзей, высмеивал всех, с кем я общалась, придирался ко всему, что я делаю, и объяснял, что я должна у него прилежно учиться… У нас были идеи насчет совместных проектов, и я точно не помню, они провалились или мы за них так и не взялись. Ну, наркота, как водится. За год я перепробовала, кажется, все. Не работала, не выступала. Очнулась как-то в клинике после передоза и решила: хватит. Развелись. Как я этот развод вытерпела — сама не понимаю. А сейчас знаешь как? После развода барахло свое из нашего дома забрала, а себя по пути где-то потеряла. Живу прошлым. Тем, что еще до свадьбы было. Работать не могу, ни одной мысли. Так, роялти за старое капают. Ну, иногда по клубам пою. Не, клубы нормальные. Иногда вижу себя в рейтингах лонгселлеров, удивляюсь. Как не со мной все это было. Как будто я играю в Нину Осси.

Я сочувственно улыбнулась. Наполнила бокалы. Официант привез еду. Нина зависла над своей тарелкой и вдруг опасливо глянула на меня:

— Я не спросила: а твои таблетки — они как протрезвляют? Я блевать не буду? Я тогда попозже поем.

— Нет, — успокоила я. — Все продукты покинут организм строго нормальным путем.

— А-а. Тогда хорошо. А ты здорово умеешь слушать. Это профессиональное?

— Да и нет. Без этого навыка в разведке и криминалистике делать нечего. Но туда и не набирают людей, которые исходно склонны больше говорить, чем слушать.

— Не, это понятно. Везде так. Вот возьми меня: петь я умею. Но если б таланта исходно не было — никакое обучение не помогло бы. А чем сейчас занимаешься?

— Работаю. Ассистент инквизитора первого класса.

— Ух ты. Не, что такое инквизитор, я в курсе. Фиг бы я развелась, если б мне один инквизитор не помог… Не за так, само собой, но за работу вообще-то принято платить. Хотя он ко мне потом клеился.