Немезида - Рейн Елена

– Пока живи на то, что заработала. А когда я приведу лефину, и она поможет тебе, то будешь работать, только не здесь… Я сама прибью тебя, если ты еще раз припрешься в эту лабораторию. Поняла?

– Да… А ты правда поможешь? Найдешь лефину? – с огромной надеждой спросила женщина.

– Да, знаю одну… Но сперва… мне нужно окрепнуть. Сколько я еще буду в таком состоянии? Голова кружится, ноги не слушаются.

– Полное восстановление функций организма происходит в течение от полутора до четырех часов после укола.

– Когда обезболивание перестанет действовать, появится боль?

– Нет, после операции, проведенной со спинальной анестезией, болевой синдром отсутствует.

– Хорошо. Тогда я пошла к себе, – устало сказала девушка.

– Можно я помогу тебе? – со страхом спросила врач.

– Нет, собирайте вещи, доктор, а то я грешным делом забуду, почему не провела вам аналогичную операцию. И не забудьте взять расчет… я думаю, этот урод без проблем подпишет вам увольнительную.

Женщина вздохнула и, встав на ноги, подошла к столу, открывая шкафчики. Немезида доковыляла до двери, повернулась и сказала:

– Можете не убирать тут ничего. Я в ближайшие дни загляну сюда, чтобы сжечь операционную дотла.

Агафья Петровна сглотнула и кивнула головой. Когда девушка вышла из кабинета, врач села на кресло и разревелась. Она не понимала почему, но ей это было необходимо.

Елена шла по коридору, держась за стены. Ей было плевать на то, что ее увидят. Может, даже лучше, кому-нибудь кастрацию проведет. Ее трясло от ярости и бешенства. Пусть она пожалела женщину, но только потому, что ей стало безумно жаль ребенка, который ни в чем не виноват. Неизвестно, как бы она повела себя на ее месте, если бы такое горе произошло с ее малышом.

Проклятье, ведь теперь она и не узнает этого. Какая дерьмовая ситуация… И все произошло благодаря приказу одной сволочи, которая обязательно получит по заслугам. Только Лене нужно немного отдохнуть до завтра. И она будет в полной готовности драться с чудовищами из ее ужасной жизни.

Ноги подгибались, хотя боли не было. Немезида не удержалась и поскользнулась, но сильные руки подхватили ее, а потом и вовсе понесли. Она посмотрела в лицо Оползня и прошептала:

– Это временная слабость.

– Даже не сомневался, – четко сказал парень.

– Я не просила помощи.

– А я и не спрашивал, – пробубнил спаситель.

Девушка улыбнулась и решила молчать, думая, что слова неуместны, когда ее в простыне тащат в блок боевиков.

По пути им встречались солдаты, но все отходили в сторону, непонимающе глядя на интересную пару. Парень положил Немезиду на кровать, собираясь уходить, но девушка его остановила.

– Я ухожу из отряда. Хотела, чтобы ты знал.

– Почему? – насупился недовольно Оползень.

– Потому что здесь работает сборище моральных уродов, – улыбнувшись, ответила Лена.

– А я?

– А что ты?

– Кто я для тебя?

– Оползень. Боевой друг.

– И все? – с обидой сказал парень.

– Меня уже раздражает этот разговор, – недовольно сказала девушка.

– Черт. Немезида, чем я так плох?

– Ты?! Ничем! Извини, я просто в данный момент ненавижу мужиков. Всех. В один бы ряд поставила и расстреляла, а потом пошла бы есть мороженое. Очень люблю клубничный пломбир.

Парень шокированно смотрел на девушку, которая ему очень нравилась, и ужасался ее словам.

– Ты правду говоришь?

– Слушай, давай закроем тему. У меня нет сил тебя достойно послать на… а то я делаю это очень виртуозно.

– Какая ты грубая, – недовольно прошептал парень.

– Когда я добрая и пушистая, кто-нибудь желает засунуть свои поганые ручонки мне в трусы, а другие хотят ампутировать что-нибудь, что, по их мнению, мне мешает хорошо работать. А третьи… в общем, все сволочи и уроды. Черт, я повторяюсь, – устало пробубнила она.

– Ладно, тогда прощай, – огорченно сказал Оползень.

– Завтра еще увидимся.

– Нет, меня поставили вместо тебя на боевую операцию по контрабанде живыми органами. Черт, а я хотел поехать сегодня ночью к семье. Моя маленькая сестренка уже пять месяцев меня не видела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка стала дрожать, но парень не замечал этого, мечтательно рассказывая о своей любимой сестре, которая без ума от него.

– И теперь… я вновь долго не увижусь с ней. Билеты куплены заранее, а завтра нереально купить. Такие вещи делают за месяц. Поэтому облом.

– А… – девушка облизала пересохшие губы и продолжила. – Если я пойду на операцию, то ты сможешь поехать по своему билету?

У мужчины мелькнула радостная надежда, но, посмотрев на Немезиду, он грустно сказал:

– Я могу, только ты в зеркало взгляни на себя. Белая как мел, в лице ни кровинки. Как ты сможешь пойти на операцию?

– Не беспокойся за меня. Завтра я буду как огурчик. Считай это моим подарком для тебя и твоей сестренки.

– Правда? Правда?

– Ой… Слюнями уже всю забрызгал. Сказала «да», значит «да». Вали давай к семье.

– Какая грубая фея! – радостно сказал парень.

– Какая есть…

– Спасибо. Тогда я полетел?

– Лети, орел.

– Тогда мы больше не увидимся? Но ты знай, что я твой должник, – весело сказал он и пошел к двери, но потом остановился и спросил: – А можно я на прощание тебя поцелую?

В ответ он получил маленькой подушкой по лицу. Оползень засмеялся и закрыл дверь, насвистывая радостную песенку.

Немезида слушала его веселую мелодию, и слезы капали из ее глаз. Как же больно, когда речь заходила о семье. Сердце разрывалось на части.

Она боялась спать. Да, боялась… Потому что просыпалась с криками и в поту, вспоминая ужас трехмесячной давности. Девушка закрыла глаза и уткнулась в большую подушку, беззвучно рыдая в кулак.

«Я отомщу! Клянусь всеми святыми, я отомщу. За смерть своих любимых родителей, обожаемой сестры и за мою погубленную жизнь. Я буду жрать землю и терпеливо ждать, пока эти подонки расслабятся, не ожидая удара. И я нанесу его, чего бы мне это ни стоило. Сделаю так, что они будут захлебываться в своей крови, ощущая в полной мере всю жестокость моей мести! Я буду жить ради этого! Если бы не месть, я бы умерла. Я хочу умереть, чтобы быть с семьей и умолять их о прощении, но не раньше этих сволочей!»

Следующим утром девушка чувствовала себя нормально, исключая душу и сердце. Они неизлечимы. Елена вышла из душа, собрала все свои вещи в спортивную сумку, оделась и навсегда покинула комнату. До сбора оставалось два часа, так как операцию назначили на десять часов утра. Ей как раз хватит времени незаметно выйти из военного здания, сесть в «газель» до железнодорожного вокзала и сдать свои вещи на несколько суток, пока не сможет за ними вернуться.

Когда все дела были сделаны, Немезида вовремя успела к вертолетам, которые дожидались «Бесстрашный отряд». Она подошла к вертолету, где стоял Эльдар, распределяя солдат по самолетам. Увидев Елену, он сморщился и недовольно сказал:

– Ты не в списке из-за болезни, вместо тебя поставили Оползня.

– Я уже выздоровела, – злорадно улыбнулась девушка.

– У меня приказ…

– Так беги и спроси, раз такой мудак, что не можешь подобные элементарные вещи без пинка начальства решить. Или ты для галочки руководитель группы? – презрительно выдавила волчица.

Эльдар заскрипел зубами, понимая, что эта сучка будет припоминать его несостоятельность всю профессиональную карьеру.

– Хорошо, садись в первый вертолет по левую сторону от тебя. Ты – вспомогательная группа. Основной отряд идет впереди и является главным в задании, ты с остальными позади нас и контролируете выход. Понятно? – процедил оборотень.

– Да, – мило улыбнулась Елена, мысленно посылая его далеко и надолго.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И вот они на территории Новосибирской области, где в тихой деревеньке подпольно открыли лабораторию, которая торговала за огромные деньги человеческими органами. И не подумайте, что тут имеется в виду изъятие их у трупа, которое разрешается в большинстве стран только в том случае, если органам здравоохранения неизвестно, что человек при жизни или хотя бы один из его близких родственников выражали свое несогласие на такое изъятие (принцип презумпции согласия). Нет, хотя и это невозможно в нашей стране… Ведь в России, как и в других постсоветских странах, живым донором может являться только родственник больного, нуждающегося в пересадке. А сейчас речь шла о коррумпированной подпольной клинике, производящей незаконные изъятия и пересадки органов и тканей человека против его воли. Управляла этой клиникой мафиозная организация «Лураж», которая являлась главным и сильным врагом ГУОПО.