О мифологии и философии Библии - Моисей Беленький

Отрицанием откровения и чудес уничтожена вся «божественная прелесть» Библии. Она стала тем, чем является на самом деле, — литературным памятником древних времен. А раз Библия — не более как литературный памятник, то и все ссылки на нее богословов как на боговдохновенный источник веры не выдерживают критики.

Исследование содержания Библии сопровождалось у Спинозы резкой критикой теологического понятия бога, религии и церкви и энергичной борьбой за такое общество, где о религии, этой бесплодной и омертвевшей системе идей, «каждому можно думать то, что он хочет, и говорить то, что он думает» 20. Критика Библии у Спинозы сопровождалась страстной защитой свободы совести и материалистических принципов объяснения объективной реальности.

Идеи «Богословско-политического трактата» стали предметом большой и острой дискуссии. Это была борьба между прогрессивными и реакционными силами во всеевропейском масштабе.

Творцы материалистической философии радовались дерзновенному подвигу Спинозы. Не имея возможности в XVII в. открыто вступить в защиту его труда, они приняли на вооружение основные принципы «Богословско-политического трактата». Высоко оценили значение трактата французские просветители и материалисты XVIII в. К его идеям близки атеистические воззрения Гольбаха и Дидро.

Сильное воздействие оказал Спиноза на мировоззрение немецких просветителей XVIII столетия. Под его влиянием находились Лессинг, Гердер, Гёте. «Мыслитель, — писал Гёте, — который подействовал на меня так решительно и которому суждено было иметь такое большое влияние на весь мой умственный склад, был Спиноза» 21.

В прогрессивной материалистической философии первой половины XIX в. учение Спинозы нашло свое дальнейшее развитие. Спиноза, писал Фейербах, «единственный из новых философов, положивший первые основы для критики и познания религии и теологии; он — первый, который определенно выступил против теологии… Я с радостью поэтому принес ему дань моего удивления и почитания» 22.

Почитателями Спинозы были и русские революционные демократы. Герцен считал, что после Бруно философия имеет одну великую биографию науки — Спинозы.

Современные буржуазные философы делают попытку превратить Спинозу в апологета мистики. Однако подобные фальсификации обречены на провал. Спиноза занял прочные позиции в истории материализма и атеизма.

После Спинозы видное место в истории библейской критики занял французский врач Жан Астрюк (1684–1766). Он один из первых, кто обратил внимание на наличие в Бытии, в первой книге Ветхого завета, параллельных рассказов, в которых повествование связано то с богом Элоах, то с богом Яхве[19]. В своей книге «Предположение о первоначальных источниках, которыми, видимо, пользовался Моисей при составлении книги Бытия», анонимно опубликованной в Брюсселе в 1753 г., Астрюк утверждает, что «у Моисея были в руках древние документы» 23. Ими он и воспользовался для составления Бытия.

Астрюк, не сомневаясь в историчности Моисея, считал его собирателем древних документов, тем самым библейский критик опровергал церковную версию о божественном происхождении Торы. Астрюк верно констатирует, что Бытие содержит повторные сюжеты об одних и тех же фактах: о сотворении мира и человека, истории потопа и продажи Иосифа и т. п. Можно ли считать, спрашивает Астрюк, что Моисей допустил бы их в таком кратком и сжатом сочинении, если он сам был бы его автором? Не более ли очевидно, что повторения эти происходят оттого, «что Бытие — это просто компиляция двух или трех более древних источников, повествовавших об одних и тех же фактах, и что Моисей считал себя обязанным составить целое из кусков, вкрапливая их в целое, чтобы сохранить все, что он получил в наследство от своих отцов, касающееся истории ранних времен мира, и в особенности касающееся истории происхождения его народа» 24. Отмечая, что в древнееврейском тексте Бытия бог в основном именуется Элохим (множественная форма от Элоах) или Яхве (Иегова, или иначе Адонай, т. е. господин, господь), Астрюк пришел к выводу, что в основе композиции первой книги Ветхого завета находятся слитые воедино два разных сочинения. Автором одного из них был тот, кто ведет свой рассказ от имени Элохим. Условно это произведение обозначено Астрюком буквой «А». Второе произведение обозначено им «В». Это то, которое составил автор, уверовавший в бога Яхве.

Теория источников Астрюка подтверждена последующими исследователями библейского текста. Установлено, что в IX–VIII вв. до н. э. в Иудее уже существовало произведение типа сборника мифов и сказаний об истории мира, патриархов и древнееврейских племен, их организации и быта. В центре этого сборника был бог Яхве, а потому этот источник и был назван библеистами Яхвистом (J). В VIII в. до н. э. аналогичный сборник был составлен в Северном царстве. Но в Нем центральное место было отведено богу Элоах. А потому этот источник назван Элохистом (E).

Вот несколько примеров.

О рождении Исаака Яхвист рассказывает, что у дубравы Мамре явился Яхве. Явление это выглядит так: когда Авраам сидел у входа шатра своего во время зноя дневного, он «возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него». Авраам устроил для них пир, во время которого один из них спросил: где жена твоя Сарра. Авраам ответил: здесь, в шатре. «И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время [в следующем году] и будет сын у Сарры, жены твоей. А Сарра слушала у входа в шатер, сзади его. Авраам же и Сарра были стары и в летах преклонных; и обыкновенное у женщин у Сарры прекратилось. Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мои стар. И сказал Яхве Аврааму: отчего это [сама в себе] рассмеялась Сарра… Есть ли что трудное для Яхве? В назначенный срок буду я у тебя и следующем году, и [будет] у Сарры сын» (Бытие, XVIII, 10–14).

Элохист рассказывает, что Сарра, услышав обещание бога, не усомнилась и не засмеялась. Сарра боялась, как бы ей не стать посмешищем из-за рождения сына. «И сказала Сарра: смех сделал мне Элохим; кто ни услышит обо мне, рассмеется. И сказала: кто сказал бы Аврааму: „Сарра будет кормить детей грудью“? ибо в старости его я родила сына» (XXI, 6–7).

Другой пример.

Согласно Яхвисту, сыны Израилевы были пастухами и, оказавшись в Египте, они по воле фараона заселили землю Гесем. «И сказал Иосиф братьям своим и дому отца своего… Если фараон призовет вас и скажет: „какое занятие ваше?“, то вы скажите: „мы, рабы твои, скотоводами были от юности нашей доныне, и мы и отцы наши“, чтобы вас поселили в земле Гесем» (XLVI, 31–34). Дело кончилось тем, что фараон говорит Иосифу: «Пусть живут они в земле Гесем» (XLVII, 6). «И жил Израиль в земле египетской, в земле Гесем, и владели они ею» (XLVII, 27).

Согласно Элохисту, сыны Израилевы были земледельцами и, поселившись в Египте, они заняли Рамсес. «И поселил Иосиф отца своего и братьев своих, и дал им владение в земле египетской, в лучшей части земли, в земле Раамсес, как повелел фараон» (XLVII, 11).

Библия полна подобными повторяющимися текстами. Но первоначальные тексты обоих источников бесследно исчезли. В Торе они приведены в отредактированном теологами виде. В VII в. до н. э. Яхвист и Элохист были исправлены и объединены в одно целое. Скрытый редактор (R) сохранил повторы и даже разночтения, вызванные повествованиями об одних и тех же событиях разными авторами. Таким образом, в Бытии, как, впрочем, и в других произведениях Пятикнижия, скомпонованы материалы, связанные с Яхвистом, Элохистом и Редактором (REJ). Названные компоненты объясняют генезис деянии двух богов, попеременно заполняющих библейские сюжеты. Однако содержание Пятикнижия нельзя свести только к упомянутым источникам.

Развивая теорию Астрюка, крупный немецкий библеист Вильгельм де Ветте (1780–1849) в своих «Очерках к введению в Ветхий завет» (Галле, 1806–1807) выдвинул общие принципы для периодизации библейских произведений. «Для определения возраста какой-либо книги, — писал де Ветте, — можно пользовать два вида признаков, из которых один наиболее подходящ в интересах получения объективных данных, а другой не менее надежен и убедителен для критиков, стремящихся к установлению истины. К первой категории признаков принадлежит соотношение обстоятельств и событий, которые могут быть исторически и хронологически доказаны и освещены и против которых, безусловно, нельзя ничего возразить. Другая категория заложена во внутреннем духе и характере самой книги. Каждая эпоха окрашена своим цветом, и тот, кто в этом разбирается, легко отличит позднейшее от более раннего» 25. В свете сказанного де Ветте детально рассматривает время возникновения книг Моисеевых и Иисуса Навина. Знали ли их авторы книги Царств? В ответ на поставленный вопрос библейский критик приводит интересные данные: в кн. Иисуса Навина (XV, 63) сказано: «Но иевусеев, жителей Иерусалима, не могли изгнать сыны иудины, и потому иевусеи живут с сынами Иуды в Иерусалиме даже до сего дня». На этом основании, говорит де Ветте, пытались доказать, будто кн. Иисуса Навина была написана до Давида. Исследуем, подчеркивает де Ветте, эту информацию более внимательно. В II кн. Царств (V, 6–7) говорится: «И пошел царь и люди его на Иерусалим против иевусеев, жителей той страны; но они говорили Давиду: „ты не войдешь сюда; тебя отгонят слепые и хромые“, — это значило: „не войдет сюда Давид“. Но Давид взял крепость Сион: это — город Давидов». В параллельном месте (I Паралипоменон, XI, 4) в отношении Иерусалима имеется пояснение: «то есть Иевус». Следовательно, до завоевания Давидом Иерусалима город этот именовался Иевусом, и жители его назывались иевусеями. Что из этого следует? Де Ветте заключает: автор кн. Иисуса Навина вместо древнего Иевус пользуется Иерусалимом, очевидно, возникшим лишь после завоевания этого города Давидом. «Если это верно, — умозаключает де Ветте, — то наш автор (кн. Иисуса Навина. — М. Б.) должен был жить намного позже Давида. В его эпоху должно было уже забыться, что лишь Давид завоевал этот город и из милости оставил в нем прежних жителей. Поэтому наш автор мог перенести завоевание города в эпоху Иисуса Навина и заставить иевусеев уже с этого времени жить совместно с иудеями» 26.