Студия "Боливар" - Радов Анатолий Анатольевич

Внезапно стих ветер и заморосил дождь. Я перевернулся на спину, раскинул руки и открыл рот. Подниматься не хотелось, да и зачем? Я не понятно где, идти некуда, плюс нарастающая боль в ноге. Я решил первым делом утолить жажду, а уже потом думать о чем-то другом.

Дождь шёл не долго. Все это время я оставался неподвижным, ловя ртом маленькие, прохладные капли, и размышлял о том, что делать дальше.

— Сперва нужно разобраться где я — работал мозг — Хотя это и не просто. Можно придумать десятки версий, но как понять, какая из них правильная? Я вышел от режиссёра. Допустим, произошло что-то сверхъестественное, какая-нибудь природная аномалия, и я попал в другую реальность. Например, в прошлое. Как в фильмах. И сейчас у меня есть реальный шанс познакомиться с каким-нибудь древним хищником. Типа тиранозавра. Но это ведь всё грёбанная фантастика. А как реально объяснить происходящее? Как давно в своей жизни я ночевал под открытым небом в абсолютно безлюдном месте? А как давно на меня нападали разъяренные птицы  и несуществующие (в нормальной природе!) щупальца? Ответ? — Ни разу вообще! Позавчера я встретил режиссёра. Само предложение сыграть в фильме вот так вот, с бухты-барахты, было не реальным. Какие на хрен фильмы в нашей глухомани?! А может, режиссёр что-то подсыпал в вино? И я сейчас на самом деле лежу на полу в чем-то типа комы, и всё это только бред или видение. А этот гад точит нож, чтобы разрезать на куски моё тело, поджарить и съесть. Каннибал Лектор сраный. В принципе возможно всё, что угодно. Как определить, что является истиной? Если это всего лишь мой сон или бред, тогда почему я ни разу не встретил людей? Во сне достаточно подумать о них, и они появляются. Да и ощущения. Слишком уж они реальны для сна. Значит — это реальность. Возможно не та, в которой я жил до этого, но реальность.

Дождь прекратился. Я нехотя поднялся, чувствуя боль в ноге, и огромную усталость во всём теле.

— И куда идти? — задал я себе вопрос — Снова по дороге? Но это бессмысленно. Доказано прошедшими сутками.

Я осмотрелся вокруг. Оставалось, чтобы хоть как-то разнообразить эту долгую, идиотскую прогулку, идти по лугу к холмам. Но это опасно. Доказано щупальцем, которое минут тридцать назад тащило меня хрен знает куда. Тем более, если оно тут не одно. Запросто можно наткнуться на ещё одно такое чудо местной фауны. А удастся мне еще раз освободиться или нет, это вопрос открытый.

— Но поднявшись на холм, можно получше разглядеть окружающую местность — принялся уговаривать я сам себя — Да и за холмом может находиться что-нибудь полезное. Тот же водоём.

Я задумался. Нужно было принимать решение. Идти по лугу опасно, по дороге бесполезно. Один раз с щупальцем справился, значит справлюсь и в другой. И не такое уж оно сильное и смелое, стоило только укусить, и дало дёру.

Я решился идти по лугу.

Вглядываясь в траву, медленно и осторожно я направился к холмам. Вспомнилось, как однажды, собирая грибы, я чуть не наступил на змею. Степную гадюку, мать её. После чего я еще долго шарахался даже от лежащих в траве кривых веток. Тогда мне везде мерещились змеи. Теперь мне казалось, что вокруг меня повсюду ползают щупальца, выжидая момент, чтобы вцепиться в меня и задушить.

Я шел, готовый к нападению в любую секунду. Мысль о том, чтобы позвонить, я сразу отбросил. Потом позвоню. В прошлый раз попытка позвонить закончилась не совсем приятно, и повторять такое сомнительное наслаждение не хотелось. Нужно быть предельно внимательным. Бог с ними с щупальцами, здесь могут быть товарищи и посерьёзней.

Мне было уже предельно ясно, что реальность эта, совсем не реальность та. И ожидать можно чего угодно.

— Заберусь на холм, там и позвоню — решил я.

Снова заморосил дождь. Но я не задрал голову, чтобы половить ртом капли. Жизнь она ведь дороже, чем утоление какой-то там жажды.

Я долго шёл, то вглядываясь в траву, то быстро озираясь по сторонам. Дождь начинался, потом заканчивался, потом снова начинался, но я уже не обращал на него никакого внимания.

— Жаль что я не ношу в кармане нож — размышлял я, делая осторожные шаги — Есть же те, кто носит. Причём постоянно. Почему я не те? Сейчас бы чувствовал себя по-увереннее. Не продумал. Хотя разве можно такое продумать? Мы считаем, что тот мир в котором мы постоянно находимся, единственное место в нашей жизни, в котором мы проволочимся до самой смерти. Конечно каждый из нас, иногда, перед сном, мечтает оказаться где-нибудь, где всё будет не так, как обычно. Где ты будешь героем. Сражаться с полчищами  врагов, охотиться на динозавров, или стрелять из лазера по паукам-мутантам на далёкой планете. И эти мечты так приятны. Ведь тело находится под одеялом, в тепле. И когда паук-мутант вцепляется в руку, или пуля выпущенная врагом ранит в грудь, мечтающий не испытывает реальной боли. Боль кажется чем-то безобидным, и ни в коем случае не мешающим довершить героические деяния до конца. И когда в мечтах ты прыгаешь в холодную воду с высокой скалы, спасаясь от преследующего тиранозавра, твое тело, укрытое байковым одеялом не содрогается от страха и холода. Любая проблема — сущий пустяк. Если же что-то пойдёт не так, можно просто перемечтать всё с самого начала. Другое дело, когда ты по-настоящему бредёшь, изнывая от жажды и усталости, по лугу, в некой другой, неизвестной реальности, тогда ты мечтаешь только об одном — побыстрее оказаться под байковым одеялом, в тёплом, безопасном месте, и ну их на хрен, все эти приключения.

Холмы приближались очень медленно. Порой мне казалось, я шагаю на одном месте, и вряд ли вообще до них доберусь.

— Лишь бы резко не потемнело, как вчера — думал я — В темноте я, блин, буду совсем беззащитен. Нападай кто хочешь. Хотя, одну ночь уже переночевал на лугу как-то. Может эти щупальца не везде живут? Или оно вообще тут одно. Это было бы не плохо. Потому что, бороться с ордами щупалец, дело скорей всего бесперспективное...

Я заметил в траве камень.

— О! — только и смог я сказать.

Я поднял его. Камень был небольшим, и удобно устроился в моей руке.

— Да, это максимум против щупальца — грустно подумал я — Против всяких там тиранозавров не прокатит.

И в самом деле, при встрече с крупными представителями здешнего животного мира, лучшим способом было бы успеть этим камешком влепить себе по черепушке, чтобы отрубиться и не чувствовать, как тебя пережёвывают, и не слышать треск своих костей. И это единственный вариант.

Холмы нехотя приближались. Что откроется за ними моему взору? Мне бы хотелось, чтобы за холмом оказался мой родной городок. Я доберусь до него, напьюсь в каком-нибудь баре водки, расскажу случайному собутыльнику о своих похождениях, мы вместе посмеёмся, а утром я проснусь с больной от похмелья головой на своём диване. Но что-то мне подсказывало, что вряд ли события развернуться именно так. И это меня пугало. А больше всего пугала мысль, что там, за холмами окажется очередной такой же луг, с такими же холмами вдалеке, за которыми будет еще один луг. И так до бесконечности.

Я почувствовал что начинаю идти в подъём. Усталость и без того в прямом смысле слова была сногсшибательной, хотелось просто упасть и уснуть. Ноги болели и подгибались. Но идти вверх оказалось просто мучением. Если бы у меня были длинные волосы, и на спине деревянный крест, я думаю никто не отличил бы меня от Христа. Мне с трудом давался каждый шаг, на лбу выступил холодный пот, начало тошнить. Я пару раз приседал на траву, когда перед глазами появлялись сперва белые и яркие мушки, а вслед за ними мушки чёрные.

Во второй раз я чуть было не потерял сознание. В такие моменты лучше присесть и не шевелиться совсем. Я вспомнил, как однажды с утра, после всенощной пьянки, я отправился на работу. Я сидел на автобусной остановке, когда подъехал автобус. Сидевшие рядом люди встали и направились к открывавшимся дверям автобуса, но мне это простое действие не далось. Как только я вскочил на ноги, перед моими глазами распахнулась чёрная бездна, ноги подогнулись и я бухнулся обратно на лавочку. Со стороны, наверное, выглядело, будто подошедший автобус оказался не нужного мне маршрута, и я разочарованно  присел, чтобы дожидаться дальше. На самом деле, я погрузился на дно океана. Звуки стали приглушёнными. Где-то там, на поверхности, далеко-далеко, продолжалась суета, а я, как йог в нирване, был уже к этой суете непричастен. Я был спокоен. Ни страха, ни боли, только бесконечные покой и отчуждение. Так я просидел какое-то время, наверное бледный, как мертвец. И никому до меня не было дела. Наконец, я начал медленно всплывать, всё ближе и ближе к поверхности суетного мира. Черная бездна отпускала меня. Звуки вновь обрели четкость. Я открыл глаза. Ко мне вернулась возможность нормально мыслить. Чёрт с ней, с работой, подумал я, опоздаю, так опоздаю, но раньше чем через полчаса я с этой чёртовой  лавочки не сдвинусь.