Дурацкий кораблик - Алексей Лавров

Помолчали. Хорошо в море молчится, как будто волны несказанное говорят.

– Слышта, тыпер ты говорьи.

– Нас убивать везут, дядя Яша.

– Куда?!

– Не знаю, но что убивать – это точно. Вас тоже.

– А кто?!

– Ты, дядя Яша, не обижайся. Мои друзья знают, что я здесь прячусь. Мой друг по-московитски попросит у тебя позволения меня навестить. Ты ему разреши. Поговоришь с ним об этом.

– Поганец! «Дядя Яша»! Зови меня «господин боцман». А то накажу… как-нибудь, – запыхтел старик и, перейдя на английский, грустно продолжил. – Прям заговор. Ладно. Сейчас я тебе пожрать принесу. А ты пока… Срать с фальшборта умеешь? Хотя, чего это я? Грузно ступая, уходит.

– Неждан, а как мы пацанам передадим, что к боцману надо подойти и что ему сказать?

– Доброе утро, Заки. Они всѐ слышали. Стали слушать, как только боцман сюда притопал, а топает он – будь здоров. Пойдѐм к фальшборту, нам же целый день терпеть.

Успели как раз к приходу дяди Яши. Овсянка с солониной – мням!

– Наелся? Спрячься и спи до вечера. Ночью ещѐ поговорим.

– Слушаюсь, сэр боцман, сэр, – отвечает сытый Захар.

– Голодный, так «дядя Яша», а как нажрался, сразу «сэр боцман» стал. Тьфу, подлиза, – ворчит дядя Яша, уходя, выдав пендаль.

Глава 8

Закари заныкался под канатами, закутался в камзол и быстро уснул. Нас разбудили знакомые голоса. Прикольно сочетаются хриплый рѐв и подростковый дискант.

– Тут твой дружок, только спрятался и спит. Я его сейчас позову.

– Не надо, сэр Джэкоб, пусть поспит. Давайте пока вдвоѐм поговорим.

– Хм. Непонятные вы ребята. Под утро Зак мне про друга сказал. Я уж решил, что он выдумывает, или на авось надеется. Утром ты подходишь. Чудеса! Его полудохлого за борт выбросили, он как-то не утоп, на борт забрался. Прячется тут от смерти. Иди, обними друга! Нет. Спит? Ну и хрен с ним, без него поговорим.

– Сэр Джэкоб, полудохлым я его сам делал, ни капли не сомневаясь, что он сможет выплыть и пробраться сюда. Мы с ним так и договаривались. Что от смерти прячется, тоже фигня, нас всех обрекли на гибель. Тем более что он умеет прятаться. Если бы он не захотел, Вы бы его не обнаружили. Но нам очень нужно с Вами поговорить, – приступил к беседе Пушок, спокойно располагаясь на канатной бухте.

– Вот и Зак говорил, что вас убивать везут, – включился в диалог боцман, неуверенно присаживаясь напротив.

Классическая схема делового разговора – глаза в глаза, полностью на виду друг у друга. Третий там лишний, моѐ место в зрительном зале.

– Сэр Джэкоб, Вы в этом рейсе ничего странного не замечаете? – вкрадчиво спросил Пушок.

– Обычная служба, вроде. – Пожал дядя Яша плечами.

– А! Вы уже ходили в подобные рейсы! – полувопросительно обрадовался Пуш.

– Нет, впервые. Да мне всѐ равно, я пенсию выслужил. Это мой последний рейс.

– Везѐт Вам. Вернѐтесь домой к семье, – искренне так завидует юный каторжанин.

– Некуда мне возвращаться, – а в интонации: «и нечему тут завидовать».

– Гм. А в Вашей команде кто-нибудь ходил в такие рейсы? – как бы из-за неловкости Пушок переводит разговор «на другое».

– Нет, ребята не говорили, – сухо принял дядя Яша невысказанные извинения.

– Ребята у Вас немолодые, – сочувствует юнец ветерану.

– Ну да. Все, как я, женатые на море, – резковато ответил боцман, а вторым смыслом: «а вот тут, сопляк, можешь позавидовать».

– Вы служите с давних пор, знаете много моряков. Вам доводилось слышать о подобных рейсах? – с радостью «завидует» сопляк.

– Конечно. Я знаю много парней, служивших на каторжниках. Только они всѐ по-другому описывали. Совсем по-другому. Главное, они ничего не говорили про убийц. Я всю жизнь считал, что убийц вешают, ан ошибся, – дядя Яша охотно пустился в воспоминания, под восторженным взглядом Пушка.

– А что Вы можете сказать о нашем судне? – робким тоном пионера на встрече с ветераном спросил наш вербовщик.

– Ничего хорошего. У нас в команде есть матрос младше этого судна. Его недавно из старого бомбардира в транспорт переделали. Квартирмейстер Адамс рассказывал, он служил на нѐм оберфейерверкером, – ухмыльнулся боцман, довольный почтительностью и искренним интересом.

– А офицеры? Как Вы думаете, это у них первый такой рейс? – получил дядя Яша первую плюху. Тон и взгляд Пушка стали намного жѐстче.

– Гм. Для Кэпа, Дасти и штурмана точно не первый. Я специально не подслушивал, да они и не таятся. Вспоминают какие-то истории и смеются, – немного растерявшись, ответил боцман.

– А Вы говорите, что всѐ как обычно. Такие рейсы уже были, но никто о них не знает. Для корабля и команды это первый такой поход, – не давая дяде Яше собраться, Пушок влепил ему всерьѐз.

– Ты хочешь сказать, что из таких походов никто не возвращался? – совсем растерялся боцман.

– Да, сэр Джэкоб, никто, кроме офицеров. Это корабль дураков, – чеканя слова, уже избивает ветерана юный каторжанин.

– Ха-ха-ха! Это когда было, да и было ли вообще? В наше время… – неестественно веселится дядя Яша в психологическом нокдауне.

– В наше просвещѐнное время власти стесняются вешать детей. Раньше не стеснялись, а нынче как-то неловко. Что им прикажете делать с малолетними убийцами? Например, с Заком или со мной? – Пушок снисходительно отвешивает боцману пинки презрения, – вот и возродили добрую традицию. Потихоньку. Команду тоже в дураки записали. Чтоб вы в тавернах всякие ужасы не рассказывали. Подобрали корабль и команду на один рейс только туда, без обратно…

– Мда. Дожил, старый я дурак. Малец мне на пальцах очевидное объясняет. А я ещѐ смеялся! И шкипер у нас, и квартирмейстер, ещѐ капрал этот был. Думал, что начальство рехнулось, столько денег без толку платить. А они б… и не собирались, ѐ…! Что думаете делать? – растерянность дяди Яши перешла в ярость унижения.

– Спасаться, – Пушок снова почтителен.

– Ну и спасайтесь, охламоны! Я тебе зачем? – дядя Яша в яростной контратаке лупит воздух.

– Ещѐ кое с кем посчитаться, – уже не так почтительно спокойно добавил Пушок.

– Бунт решили затеять?! Да вам, малолеткам, из трюма не вылезти. А

кто вылезет, тем хана. Посчитаться им! Уж, не с нами ли, умник? – боцман веселится, празднуя «победу».

– Зак как-то вылез и обратно залез, – спокойно напомнил Пушок, – не сам, ему помогали.

– Помогали, тоже мне! Ну, спрятал мальца ради хохмы, дальше что? – чувствует какую-то подначку дядя Яша, но не улавливает смысла.

– Спасибо Вам за спасение Зака от всех нас! – с чувством благодарит его Пушок.

– Хм, да чего там… Стой, от кого это, от вас? – всполошился боцман.

– Ну, Заки ловок, конечно, но такой финт даже ему в одиночку было ни за что не провернуть. Мы ему помогали, в нашей команде есть ребята и половчее Зака. Но без Вас ничего бы не вышло, спасибо Вам, – Пушок переходит к самой вербовке.

– Так с кем вы такие шустрые собрались сводить счѐты? – почти всѐ о нас поняв, деловым тоном интересуется боцман.

– Для офицеров это не первый такой рейс. Они уже водили корабли дураков и сейчас сознательно везут нас, всех нас, сэр Джэкоб, на убой, – клокоча в глотке не наигранной яростью рычит Пушок.

– Злишься? Хотя, за что нам их любить? Ну, угробим мы мразей, что дальше? – как бы безразличным тоном продолжает диалог дядя Яша. Ух, неслучайно он сказал «нам» и «мы».

– Захватим суда, сэр Джэкоб, и удерѐм в колонии. Там нас не найдут, – запросто так просветил его юный отморозок. Даже улыбнулся.

– Шустрые вы, говоришь? Хм, мои ребята тоже ничего, хоть и немолоды. Вы уже придумали план? Ну, конечно, мог бы и не спрашивать. Только дорога через океан – это вам не людей резать. Много вас таких? Ну да, так ты мне и сказал. Что с остальными мальчишками делать? За борт? А если нет, где припасов на всех наберѐм? – Джэкоб деловит и серьѐзен. Он сделал выбор, причѐм не только за себя.

– Про других ребят… Скольких вместе с Заком выбросили? Вот и ещѐ выбросим, пока не добьѐмся послушания. Куда-то мы скоро должны зайти? Вот там мы вместе с послушными награбим припасов для похода, – по-деловому сухо излагает Пушок.

– Немножко попиратствовать, да? – с молодым блеском в глазах восклицает Джэкоб. – Хех, ну излагай, как думаете суда захватывать, да чем мы можем помочь.

Глава 9

Настал день нашего первого масштабного злодейства. Утром, как конвойные заталкивают зэка в допросную, шлюп пропустил каторжника в уютную гавань. Парней не выпустили на оправку. Типа, радуйтесь, сегодня выходной, завтра всѐ почистите. Я затаился в такелажке за канатами в ожидании продолжения. Лежу, закрыв глаза, прислушиваюсь к окружающей среде и вкушаю от Зака английской премудрости. Быстро у нас это дело двинулось. Чем лучше понимаю речь, тем обширнее доступные напрямую сегменты его памяти. Вот почему тогда Руда спрашивал, кто английским владеет. Им с самого начала была доступна почти вся память реципиента. Заки у меня стал немного пришибленный. Он тоже в русском серьѐзно прогрессирует и получает доступ к моим массивам данных. Для подростка восемнадцатого века, мягко говоря, очень непривычно. Ничего, привыкнет. А пока он в тихом шоке от открывшихся перспектив. Его обуяла жадность к новому знанию. Изводит меня языковыми уроками, как я его физподготовкой. Но сейчас оно к лучшему, время ожидания пролетает незаметно.