Если раскопать холм… - Анатолий Варшавский

Чтобы после всего сказанного немного реабилитировать австралопитеков, напомним мнение Роберта Брума. Маститый ученый считал, что, для того, чтобы жить в пещерах, охотиться и убивать бабуинов, уметь разыскивать кротов и зайцев в их убежищах, ловить молодых антилоп, нужно было обладать достаточной сообразительностью, большей, чем у любого живущего на свете существа, за исключением человека.

Не всех, конечно, убеждают доводы Лики и его сторонников. Более осторожные считают, что правильнее было бы говорить не о Homo habilis, а об Australopithecus habilis, не о новом виде рода гомо, а об одном из видов рода австралопитековых. Еще нужно доказать, говорят они, что использование орудий, и, может быть, в какой-то степени и их производство составляют привилегию габилисов: оббитые гальки находили и вместе с останками различного рода австралопитековых.

И вообще, не правильнее ли все же было бы начинать гоминид с питекантропов и синантропов? У них уже значительно больший мозг, и, что не сбросишь со счетов, в коре развились области, роль которых в трудовой деятельности человека трудно переоценить. А австралопитеков, при всем их разнообразии, вместе с габилисом включить в самостоятельное семейство двуногих приматов.

…Скептики всегда находят возражения. В науке зачастую это даже полезно. Полезно потому, что заставляет изыскивать новые доказательства, заостряет мысль, делает явными уязвимые места.

Эфиопия, как известно, страна древнейшая. Здесь, как и в соседней Танзании, тоже есть места, поистине заповедные для палеонтологов и антропологов. Места редкостные, удивительные, где на многие миллионы лет вглубь уходят следы былой жизни, где словно бы сама природа позаботилась о том, чтобы сохранить для будущих поколений спрессованные в пласты свидетельства о давным-давно миновавших годах.

Так же, как и Олдовай, до сравнительно недавнего времени они были мало известны даже специалистам. А если и были известны, то в силу тех или иных причин «работали» отнюдь не на полную мощность. Не так-то просто порой организовать экспедиции в далекие земли.

Нечто подобное было до недавнего времени и с одним любопытным уголком Эфиопии - в долине реки Омо, что несет свои воды в озеро Рудольф. Остатки ископаемых животных тут нашли еще в начале двадцатого века - их обнаружила французская географическая экспедиция. Но лишь в 1932-1933 годах удалось послать комплексную экспедицию, уже не столько географическую, сколько геолого-палеонтологическую. Четыре тонны костей ископаемых животных доставили в Париж с берегов далекой африканской реки. Исследователи разыскали немало занятного. Но остатков ни высших приматов, ни человека не обнаружили.

Означало ли это, что их тут не было?

В 1967 году (к тому времени слава Олдовая гремела по всему миру) эфиопские власти обратились к ученым с призывом продолжить изыскания в бассейне Омо. Были все основания считать, что здесь, в этом уже признанном палеонтологами месте, могут сыскаться вещи не менее интересные, чем в Олдовае.

Во всяком случае, хотелось так думать.

И в самом деле, некогда на берегах озера Рудольф и там, где пробирается к нему река Омо, гремели взрывы: с окрестных вулканов стекала лава, в воздух поднимались тучи пепла, он падал на землю, спрессовывался, а кое-где вместе с песком и верхним слоем почвы, попадая на дно, превращался в ил. В застывшей лаве, вулканическом туфе, в иле оставались замурованными кости животных - все шло примерно так же, как в Олдовае, и даже примерно в те же времена, три-четыре миллиона лет назад в эпоху активности смирных ныне или вовсе исчезнувших вулканов и раскола континента: именно тогда и образовался Большой Африканский рифт.

…Экспедиция состояла из трех отрядов. Французским руководил Камилл Арабур, тот самый, что участвовал в изысканиях 1932-1933 годов; американским - известный ныне антрополог, профессор Чикагского университета Кларк Хауэлл; кенийским - Луис Лики, а после его смерти (он умер в 1972 году) Ричард Лики, его сын.

Уже в первый год становится ясно: место выбрано удачно. Тот факт, что предыдущая экспедиция не нашла никаких костей приматов, ровным счетом ни о чем не свидетельствует. Было мало опыта, не в тех слоях искали - после Олдовая на многое стали смотреть другими глазами. И методика поиска, естественно, теперь стала строже, и оснащение экспедиции лучше: тогда просто не было таких возможностей. Так или иначе, но дело продвигается успешно.

Сделанные здесь теперь находки становятся открытиями первостепенного научного значения. И не удивительно: речь идет о фактах, которые совсем еще недавно казались бы просто невероятными.

Представьте себе покрытую множеством кустарников степь, реку (она катит свои волны к озеру Рудольф) и неподалеку от устья - удивительное место: участок длиной в четыре-пять километров и шириной в два-три, в котором выходят на поверхность плейстоценовые слои! Полукилометровая толща, самые молодые слои которой полуторамиллионной давности, а ведь есть и трех- и четырехсполовиноймиллионные!

И в этой толще вулканических, речных, озерных отложений, содержащих такие древние горизонты, что просто оторопь берет, поистине бесценные сокровища.

Давно ли шли споры о том, возможно ли, чтобы «Бэби из Таунга» жил около миллиона лет назад?

Уже находки в Олдовае оказались достаточно красноречивыми. Но то, что находят исследователи теперь, превосходит все ожидания. Не только потому, что правы оказались те, кто предсказывал, что в конце концов австралопитеки сыщутся и здесь - и они действительно сыскались, но прежде всего из-за того, что найдены они были в ряде случаев в таких пластах, которые сначала удвоили, а потом едва ли не утроили их возраст.

Вот цифры. С 1967 по 1971 год экспедиция обнаружила несколько нижних челюстей, неполный череп и сто пятьдесят зубов и множество длинных когтей. Все они принадлежали австралопитековым. Самые древние из этих находок отодвинули горизонты истории австралопитековых до трех миллионов пятисот тысяч лет. Но 19 февраля 1970 года американский ученый Брайан Паттерсон из Гарвардского университета объявляет о том, что тщательные исследования позволяют отнести одну из шести найденных нижних челюстей, самую древнюю, к значительно более ранним временам: ей пять - пять с половиной миллионов лет!

Хотя, как известно, современному человеку и свойственно абстрактное мышление, но все же признаемся честно: подобные цифры воспринимаются плохо. То есть умом их понимаешь, но вот конкретно себе представить такую давность трудно.

И все же дата высчитана с помощью «часов времени», проверена и перепроверена и, надо думать, верна. Но это значит, что еще дальше уходит начало рода австралопитеков, что отметка миллион семьсот пятьдесят тысяч лет, вызывавшая еще так недавно всеобщее удивление и отнюдь не всеми в свое время встреченная с достаточным доверием, уже преодолена, и что как-то все менее значимым становится мнение тех, кто уж очень скептически отнесся к австралопитекам. Все же, как ни говорите, пять миллионов лет - это срок. И потом ведь эта цифра по состоянию, что называется, на сегодняшний день. Кто может поручиться, что завтра она не станет еще большей?

Это был отнюдь не единственный сюрприз, преподнесенный новыми изысканиями.

Позднее Ричард Лики шутливо заметит, что своим открытием он во многом обязан верблюду Джорджу - большущему, неуклюжему животному, к которому он к тому времени уже успел проникнуться симпатией: Джордж был работягой. Именно на нем отправился в путь через каменистую пустыню, простирающуюся к востоку от озера Рудольф, молодой Лики в сопровождении зоолога экспедиции Мив Эппс, которая станет его женой, и двух своих помощников - Ндзюбе Мутвива и Камойя Кимеу. Остальные участники экспедиции остались в базовом лагере на восточном берегу озера.

Итак, верблюды неспешно шагали по пустыне, люди успели устать от не слишком привычной тряски, дело близилось к вечеру и становилось все ясней, что засветло, как предполагалось по плану, добраться до границы Кении и Эфиопии не удастся.

Именно в это время они и увидели довольно значительный каменистый выход осадочных пород. «Если бы мы путешествовали с относительным комфортом, - напишет впоследствии Ричард Лики, - например, на машине, мы бы, безусловно, миновали его». Словно желая, чтобы люди остановились, принялся капризничать Джордж.

– Давайте устроим привал, - предложил Лики. - Осмотрим выход, а завтра двинемся в путь.

…Утром, шагая вдоль русла пересохшего ручейка, Ричард Лики увидел череп. В первый момент он даже не поверил собственным глазам: было просто непонятно, откуда здесь, возле колючего кустарника оказался этот характерный череп: костный гребень, большие надбровные дуги, плоское лицо, невысокая черепная коробка с убегающим, покатым лбом, - никаких сомнений, австралопитек! Более того, своего рода двойник зинджантропа!