Торир Рыжебородый - Майк Резник

— Я категорически против этого, — заявил Страмм. — Не думаю, что нам стоит обращать на это внимание.

— Согласен с Элстоном, — сказал Майкл Дрейк. — Пятнадцать лет мы ловили Рыжебородого, а теперь ты хочешь снова вернуть ему свободу.

— Не свободу, — уточнил Барон Алдан Пович. — Не свободу, Майкл. Я не думаю, что Джеральд подразумевал именно это. — Самый старший из собравшихся Баронов, Пович тем не менее выглядел самым впечатляющим, возвышаясь даже над Донахью. Но Дрейк всегда удивлялся, слыша его речь с мягким сюсюканьем, и удивлялся всякий раз, когда ему сообщали, что Пович проводит большую часть времени не на поле брани, а в своих садах.

— Конечно, я имел в виду не совсем это, — фыркнул Рислер, сидящий во главе стола, — и ты знаешь это, Майкл. Я просто пытаюсь подвести нас к логичному решению.

— А это логично: выпустить Урода на свободу, чтобы он убивал Людей? — требовательно, с горячностью спросил Дрейк.

— Я предполагаю сделать совсем не это, — сказал Рислер, пытаясь сохранить мягкость и сдержаться. — Все, что я знаю: Донахью по-своему ненавидит Гарета Кола, и я не вижу, почему мы не можем это использовать.

— Откуда ты это знаешь? — спросил самый молодой из Баронов — Эндрю Крастон. Еще в детстве его ослепила одна из огненных птиц Гарета Кола. Он был не из тех Людей, кто прощает. — Откуда ты знаешь, что это не демонстрация, «дымовая завеса» для того, чтобы использовать каждый промах, который ты совершишь?

— Я не знаю этого, черт побери! — взорвался Рислер. — Но думаю, мы рассмотрим эту проблему со всех сторон.

— Есть только одно решение, — холодно сказал Крастон. — Убить Урода. — Потом, словно эта мысль пришла ему в голову слишком поздно, он добавил: — Медленно.

— Минутку, — вмешался Пович. Он наклонился вперед, и от его огромного тела на деревянный стол легла ужасная тень. — Что бы мы там ни делали, мы должны действовать единодушно. Джеральд внес предложение. Я предлагаю выслушать его.

— Благодарю, — сказал Рислер. — Сейчас, как я вижу, есть три главных вопроса. Первый: почему Донахью пришел сюда один? Второй: на самом ли деле он ненавидит Кола и, если так, почему? И третий: почему Кол не освободил его? Если, особенно в последних двух случаях, ответы меня удовлетворят, я откажусь от своего предложения.

— На первый вопрос легко ответить, — сказал Дрейк. — Он пришел сюда убивать Нормалов.

— Это не слишком хороший ответ, Майкл, — заметил Страмм. — Вопрос не о том, какова его цель. Я думаю, мы все согласимся с этим. Почему он пришел один? И если то, что он враждует с Колом и хотел доказать свою самостоятельность — правда, тогда почему он выбрал хорошо охраняемый район? Почему не какой-нибудь малолюдный форпост?

— Потому что Донахью вспыльчивый эгоманьяк, — ответил Дрейк. — Ты помнишь, как он нашел нас, Элстон. Первое, что он сделал, — разоружился и собрался драться с нами голыми руками. Рыжебородый мог отправиться в центр Ступицы и даже не подозревал бы о том, что может потерпеть поражение.

— Майкл, кажется, ты воспринимаешь происходящее слишком эмоционально, — просюсюкал Пович, запалив большую трубку и выдохнув сильно вонючий дым. — Твои наблюдения согласуются с этим заключением, Элстон?

— Возможно, — уклончиво сказал Страмм.

— Тогда перейдем ко второму вопросу, Джеральд, — сказал старик, усердно выдыхая дым.

— Я повторю его, — сказал Рислер. — На самом ли деле Донахью ненавидит Гарета Кола?

— Как ты можешь ответить на такой вопрос? — с негодованием фыркнул Дрейк. — Как ты можешь быть уверен?

— Если бы он ненавидел его, был бы он генералом Кола? — насмешливо поинтересовался Крастон.

— Я думаю, вы подходите к этому не с той стороны, — воскликнул Страмм. — Майкл прав, когда говорит, что нет способа проверить заявление Донахью. Я думаю, мы можем, в виде аксиомы, принять, что он говорит правду, и попытаться представить себе, почему он и Кол — враги.

— Для этого нет никакой причины! — равнодушно сказал Дрейк. — Если не считать Кола, Донахью самый могущественный человек среди Уродов.

— Разве этого не достаточно? — резко спросил Пович. — Разве второй среди Уродов может получить истинное удовлетворение от своего положения?

— Может, и так, — заметил Дрейк, — но никто не станет свергать Кола.

— Откуда ты знаешь? — неожиданно спросил Страмм. — Откуда ты знаешь, что происходит в этих Туннелях.

— О чем ты говоришь, Элстон? — удивленно спросил Дрейк. — Ты видел его. Разве он показался тебе кем-то вроде Гарета Кола? У этого Урода нет ничего, кроме мускулов. Он выглядит как один из нас.

— Так же как Гарет Кол, — заметил Рислер. — Вот почему они и оставили его в живых в первый момент.

— Я согласен с Джеральдом, — сказал Страмм. — Донахью не сбежал, значит, в нем нет никакого колдовства.

— Рыжебородый мог бы убить тебя в один миг, — настаивал Дрейк. — Однако ты остался невредимым. Донахью даже не пытался защититься с помощью колдовства.

— Может быть, он мог читать мои мысли и понял, что я блефую, — сказал Страмм. — Или, возможно, ему необходима лишь доля секунды, чтобы убить меня, он выжидал до последнего мгновения, не желая показывать нам свои силы, которые хотел сохранить в секрете.

— Пусть все обстоит именно так, — сказал Пович, выпуская огромные кольца дыма и одновременно разговаривая. — Но даже тогда, Элстон, это не объясняет появления Донахью в землях Джеральда. Что он делал там?

— Тут я согласен с Майклом, — сказал Страмм. — Я верю, что он охотился на нас.

— Тогда мы приходим к противоречию, — продолжал Пович. — Как человек, который по силе равен Гарету Колу, позволил поймать себя и едва ли не убить, не прикончив ни одного из нас?

— Может быть, он хотел быть пойманным? — заметил Крастон.

— Что? — недоверчиво воскликнул Дрейк.

— Может, он хотел быть пойманным, — повторил Крастон. — Как можешь ты быть уверен, что это не часть какого-то плана Гарета Кола… или даже самого Донахью? Откуда ты знаешь, что колдовские силы нельзя заморозить на какое-то время, чтобы мы решили, что их и вовсе не существует?

На мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь зловещими криками совы за окном. Бароны обдумывали заявление Крастона.

— Ты еще на что-то способен, Эндрю, — сказал наконец Пович. — Я раньше никогда не рассматривал такую возможность, но если Гарет Кол послал его сюда и позволил, чтобы его поймали, то я не знаю, почему он так поступил.

— Я знаю, — решительно сказал Дрейк. — Он посчитал, что один из нас станет предполагать, как Рислер, что Донахью может оказаться полезнее живым, чем мертвым. Потом он, возможно, приказал Донахью вести себя так, словно они не ладят, в надежде, что мы построим идиотский план, как мы, кажется, и сделали.