Три осколка луны - Аркадий Арно

вполне сносную виллу с бассейном. И еще на пропой останется». – «Здорово», – говорит его любовница. «Еще бы, – отзывается бизнесмен Иванов. – Перед сделкой заедем ко мне?» – «Нет, дорогой, – отвечает дама. – Я пришла, чтобы попрощаться с тобой». – «Попрощаться? – не понимает ее Иванов… Он еще не знает, что может эта женщина. Не знает, что ее стоит опасаться. – О чем ты?» – «Но я поцелую тебя на прощанье», – говорит любовница. Она целует его, а в ее руке уже зажат стилет с жалом длиной в двадцать сантиметров. Во время смертельного поцелуя, когда она мертвой хваткой держит его за шею, оно и входит Иванову за ухо до самой рукояти. Тот издает хриплый вздох. Водитель оборачивается, но руки девушки цепко хватают его за голову, да так, что тот не может вырваться, и ломают ему позвоночник. Десять секунд, и все кончено. Выпад кобры, не иначе. Девушка-блондинка берет «дипломат», выходит из машины и скрывается в темноте.

– Ну ничего себе? – пробормотал Гордеев.

Сон сразу прошел, и теперь он хлопал глазами, глядя на такую разговорчивую в эту ночь жену.

– Это первая часть, – продолжала она. – А вот и вторая. В своем особняке на краю города ждет звонка Иванова другой персонаж этой истории – бизнесмен Петров. Он не понимает, что происходит, ведь у них назначена встреча. И трубку Иванов не берет, и сам не звонит. Что же могло случиться? Зато в какой-то момент ему звонит его новая любовница, от которой он буквально без ума. Она очень хороша собой и такое умеет, что он сгорает от желания, едва только вспоминает о ней. Она говорит: «Хочешь, приеду? Я соскучилась, милый». – «Да!» – отвечает он. Сейчас она станет для него лучшим лекарством. И она приезжает, брюнетка с длинными волосами, привозит с собой бутылку вина. Говорит своему любовнику и двум его охранникам, что сегодня у нее родился племянник и все обязаны выпить за его здоровье. Петров отвечает: «С удовольствием!» – а сам так и пожирает ее глазами. Сейчас они отправятся в постель, и она утешит его! Усмирит бурную кровь. Появляются бокалы, один из охранников разливает вино. Они чокаются и выпивают. Не пьет только гостья – она лишь делает вид. Проходит несколько секунд, и трое мужчин, хватаясь за шею, хрипя и пуская пену изо рта, валятся у стола. Гостья ставит ногу в высоком черном сапоге на грудь умирающего любовника. «Прощай, милый», – говорит она. Девушка уже знает коды от всех сейфов в этом доме, успела подсмотреть, выведать. Она забирает крупную сумму денег и роскошную коллекцию драгоценных украшений, складывает в сумку и покидает особняк.

– И уходит в ночь? – пролепетал Петр Гордеев.

– Именно. Скоро будет светать – новый день на подходе. Ее день, где она – королева. – Ева провела рукой по груди мужа. – Каков триллер?

– Занятный, – не сразу ответил Гордеев. – Обе женщины, как я понимаю, одно лицо?

– Разумеется.

– Мне кажется, она обладает какой-то особой физической силой? Сломать шею здоровому мужику – это надо постараться, а?

– Точно. – Ева вновь поцеловала мужа и улыбнулась ему. – Ты был хорошим слушателем. И теперь можешь получить все, что захочешь.

– Уж больно история похожа на ту, что случилась недавно у нас в городе. С этими бизнесменами и политиками – Матвеевым и Сейфуллиным. А?

– Ну, реальные истории часто вдохновляют авторов на создание литературных произведений. Разве нет?

– Пожалуй, да. Но кто она такая, эта дама – хладнокровная убийца с железной хваткой? Ты придумала ответ? Ее характер, история, прошлое и настоящее? Читателю будет мало того, что ты показала мне. Наконец, что будет с ней дальше? Это ведь важно.

Ева откинулась на подушку, вздохнула:

– А вот этого я еще не придумала… Выключай свет, любимый, или ты хочешь смотреть? На нас, – пояснила она.

Гордеев положил руку на ее грудь, скользнул ниже.

– Хочу смотреть, милая.

– Хорошо. Да, забыла добавить один важный нюанс. – Она вновь повернулась к нему, заглянула в глаза. – Дело в том, что эта прекрасная дама, хладнокровная убийца, и сама точно не знает, кто она.

В начале весны Гордеев вновь выехал в Мохов. Дела шли хорошо. Фабрика работала, многотонными рулонами выкатывая бумагу с конвейера, «Папирус» с удовольствием закупал гигантские партии.

На вокзале Сурова Гордеев пересел на электричку. Нынешнюю поездку он мог перепоручить одному из своих помощников, но поехал сам. Петр пытался разобраться в своих чувствах к чужому провинциальному городку. Точно этот крошечный уголок земли мог что-то открыть ему.

Вновь была ночь. Черные леса сменялись глухими и бескрайними полями, перелесками, деревушки лучились издалека редкими огнями. Железнодорожный путь, по которому летела электричка, был параллелен автомобильной трассе. Гордеев знал, что вот-вот и сверкнет лунным золотом край озера, а следом выплывет метрах в пятистах от дороги трехэтажный дом с высокой крышей.

Так оно и случилось. Утонувший в деревьях дом показался издалека. На этот раз почти все его окна были темны. Кроме одного, на третьем этаже, да узкого оконца на высокой крыше.

«Интересно, – думал Гордеев, – кто живет здесь, на отшибе, на берегу этого удивительного озера? Просто богатый человек или астроном, вооруженный удивительным телескопом, который вот-вот сделает неслыханное открытие из мира звезд и созвездий?»

А вслед за домом уже открывалось путешественнику гигантское зеркало, что пыталось поймать ровной овальной плоскостью сияние ночного неба…

Второй день пребывания Гордеева в Мохове совпал с днем рождения Ивана Крохова – богатырю-блондину исполнилось 30 лет. Петра Петровича пригласили как почетного гостя.

Стол был щедрым, гостей обхаживали матушка именинника и его сестра Катя, быстрая, словоохотливая. После чая Гордееву навязали семейный альбом. Инициатором была Катя. Чужие люди, незнакомые лица…

– А вот мой класс, – сказала она, когда гость перевернул очередную страницу, – десятый «Б».

Петр мельком оглядел лица уже взрослых мальчиков и девочек. Во втором ряду сверху, третьей справа, в школьном фартуке стояла Ева…

– Кто это? – придержав лист, не сразу спросил Гордеев.

– Это?.. Даша. Она погибла девять лет назад, утонула в озере. Ее нашли два рыбака, ходившие с бреднем, в этот же день.

– Сейчас ей было бы двадцать пять лет? – спросил Петр.

Катя кивнула:

– Да, как и мне.

Гордеев не отпускал альбомного листа.

– А где она жила?

Вопрос был странным, но Катя не смутилась:

– Я даже дом ее могу вам показать. Он рядом с нашей церковью. Вы там фотографировались. С Иваном.

Она быстро залезла в другой альбом, новенький, открыла его на середине. Гордеев увидел белокаменную церковь, сады и дома, себя, директора фабрики с плотно закрытыми глазами, точно он решил