Струны души - Фатима Шарапова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За спиной заиграла приятная мелодия. Я обернулся. В метре от меня стоял человек в распахнутой куртке и протягивал Амалии звонящий телефон. Черные волосы побелели от снега и практически слились с цветом его лица.
– Я не смог им ответить, – произнес мужчина больше на японском, чем на английском. Он выглядел спокойным. Его бесстрастный взгляд скользнул на меня, ненадолго задержался на моих руках, спрятанных в карманы, затем остановился на Михаиле, удерживающим гудящий телефон на весу, – Они оставили его телефон и сказали, что в нем вы найдете ответы на все свои вопросы.
– Что случилось? – Михаил нажал на отбой и прервал мелодию, оставив на морозном воздухе звучать гудки автомобилей и далекие голоса людей.
Замолкший телефон перешел в руки Амалии. Покрутив его, она достала свой смартфон и к звукам улицы примешалась пару отрывистых вибраций, сопровождающихся тихими щелчками кнопок на выдвижной панели клавиатуры.
– Подхватили и затолкали в белый фургон, – рассеяно ответил мужчина, – Я успел сфотографировать номерной знак, – он сфокусировал взгляд на Михаиле и достал свой смартфон.
– Миланский номер, – пробормотал Михаил по-русски, разглядывая фото, – Скорее всего в этом нет никакого смысла, иначе они вели себя более скрытно, но я займусь этим. Когда разблокируешь телефон, сообщи мне, – он остановился указательным пальцем на Амалии, а затем начал кому-то звонить.
Мне оставалось только наблюдать. Японец встал рядом со мной, взглянул на башенные часы и протянул мне руку:
– Кенджи Гото.
– Роман, – совершил я неловкое рукопожатие, – Габриэля похитили? – от растерянности спросил очевидное, за что был вознагражден скупым кивком.
Я вспомнил похищение моей персоны друзьями маленькой хакерши. Мне повезло: в их планах не значилось реальное убийство, они не задавались целью покалечить. А гематомы и ссадины, оставшиеся после похищения, были всего лишь результатом их невежества в области медицины. Я прекрасно понимал, что дела с Габриэлем могли обстоять значительно хуже и сочувствовал стоящему рядом со мной человеку.
– Вы будете помогать с исследованием картины Боттичелли? – предпринял я попытку отвлечь малословного собеседника от мрачных мыслей, и заработал заинтересованный взгляд.
– Это вы обнаружили дату на портрете Иоанна Крестителя? – он развернулся корпусом в мою сторону.
– Да, мы с Амалией.
– Очень интересно! – улыбнулся он глазами и лишь немного уголками губ, – Я слышал, вы использовали для этого Фотошоп. Вы сможете потом повторить для меня весь процесс?
– С удовольствием. Если вспомню все, что делал.
– Благодарю, – спокойно с опущенными глазами и полуулыбкой на лице кивнул мне Кенджи, – Сейчас вы изучаете Боттичелли. Уже пришли к чему-нибудь?
– Мы придерживаемся версии со спрятанным музыкальным посланием, – невольно потер я себе шею.
– Три – один – три – один, – задумчиво произнес мой новый знакомый, – К сожалению, я мало, что понимаю в музыке, но постараюсь быть полезным.
– Я думаю человеческие фигуры на картине – это невмы, – я поделился с ним своей последней догадкой.
– Я тоже так думаю. Даже набросал пару соотношений невм и персонажей. Потом покажу, – присоединился к нашему разговору Михаил, – Сейчас нам нужно укрыться в тепле и подумать, что делать дальше. Я взял на себя смелость и забронировал номера в отеле неподалеку.
– Что за отель? – спросила Амалия, ни на минуту не отрываясь от клавиш смартфона.
– Торре Мейсон, – ответил он и первым тронулся с места.
– Сойдет, – пробормотала себе под нос Амалия, и а мы последовали за ним.
Через пять минут мы стояли возле белого двух этажного здания. Темно-синий навес над крыльцом напоминал козырек коляски. Он собрал на себе серебристо-голубоватую искрящуюся гору, оставив под собой клочок нетронутой земли.
Я вдруг почувствовал тоску по дому. Сию минуту мне захотелось очутиться у себя на кухне, наесться жареной картошкой, заварить горячего чаю и наслаждаться вечером в компании кота, лежащего на соседнем стуле. Мне нестерпимо захотелось остаться одному, проникнуться атмосферой, которой одарила нас приближающая зима.
– Вот. Держи, – Амалия постучала по плечу Михаила смартфоном Габриэля, – Мы сделали то, о чем ты просил, – затем обошла Михаила и открыла заветную дверь. Нас обдало теплом и еле уловимым ароматом корицы. Больше никто не посмел задерживаться у порога. Только Кенджи вдруг обернулся ко мне и спросил:
– Габриэлла, та девушка-адвокат. Ее сегодня не будет с нами?
– Мне, кажется, нет, – тихо ответил я и вошел вслед за ним.
Первое на что я обратил внимание, оказавшись внутри, это были два круглых плоских светильника в виде портретов четы аристократов в красном, висевших на кирпичной сероватой стене справа от регистрационной стойки. Под ними стояла стильная темная деревянная тумба с брошюрами, а рядом с ней уютный маленький синий диванчик с полосатыми подушечками цвета «кофе с молоком». Я снял с себя куртку, сбросил рюкзак и плюхнулся на него одновременно с Амалией.
– Как всегда уютное местечко, – прокомментировала она, перестав ерзать и крутить головой.
Я согласился с ее словами в уме и начал погружаться в сон. После холодной улицы теплая комната и мягкий диван казались сущим раем. И в целом мне не было важно, насколько прекрасной была окружающая обстановка, важным для меня осталось только одно – лишь бы никто не мешал.
– Рома, Рома, проснись, – кто-то тряс меня и надоедливо позванивал колокольчиком, – Проснись! Ты меня слышишь? Вот твой ключ от номера, там поспишь. Давай просыпайся, – потянули меня за шиворот…и я под звонкий смех свалился на пол.
Кое-как разлепив веки, я увидел смеющуюся Амалию и протянутую Михаилом руку. Все уже покончили с регистрацией, собрали свои вещи и терпеливо ждали моего пробуждения. Воспользовавшись помощью Михаила, я принял вертикальное положение и тут же получил от Амалии по лбу чем-то мягким.
– Держи, – сунула она мне в руку ключ с брелком – кисточкой из тонких бордовых жгутов, собранных под золотистым стальным колпачком. На нем черной краской был нанесен номер комнаты и название гостиницы.
Я подхватил с пола свои вещи и последовал за всеми во внутренний двор. Добравшись до номера, я снова отправил на пол свой нехитрый багаж. Вчерашний день буквально трещал от переизбытка событий. Эмоциональная и физическая усталость победила голод – я на
