Гибель Марса - Михаил Белозеров

  Надо ли говорить, что в марсианском Сестрорецке я жил не в многоэтажке, а в нормальном доме, деревья вокруг которого были высокими и большими. Так вот, в тени одного из этих деревьев - березы -- прятался юмон. Я его сразу узнал. Это был Сорок пятый.

  -- Черт! - я задернул штору и прижался к стене. - За нами следят!

  -- Кто?! - возмутился Леха.

  Конечно, он высунулся из окна по пояс и заорал:

  -- Эй, катись отсюда, а то подстрелю!

  Он явно намекал на мой огромный черный пистолет с вычурной скобой, с которым было связано какое-то приключение, о котором я ничего не мог вспомнить.

  -- Не могли машину поставить где-нибудь подальше! - вспылил я.

  -- Сейчас поедем в редакцию, -- лениво возразил Рем Понтегера, выискивая в банке из-под кильки, которая служила пепельницей, мастырку побольше и потолще.

  Теперь при свете дня Рем Понтегера не казался таким таинственным и, конечно -- не сумасшедшим. Был он в трусах и футболке, из-под которой обильно торчала рыжая поросль, а необычайно светлый цвет глаз, несмотря на похмельный синдром, говорил о том, что передо мной классический абориген во втором поколении. У самого меня были светло-зеленые глаза, а кареглазые на Марсе почти не встречались.

  -- Простите, а какое отношение вы к ней имеете? - удивился я.

  -- Ты что! - возмутился Леха, с грохотом закрывая окно. - Это наш главный редактор... -- он торжественно ткнул в Рема Понтегера пальцем, таким странным образом представляя его мне.

  -- Насколько я знаю, главный редактор Алфен.

  -- А до этого был я, -- равнодушно зевнул Рем Понтегера, расчесывая одной рукой поросль на груди, а другой прикуривая от зажигалки. - Только я в этой самой петле времени застрял.

  Если это правда, то прощай моя карьера главного редактора, отрешенно подумал я и спросил с иронией:

  -- В какой, в какой петле?

  Мне было неприятно, что у меня в доме курят марихуану, и еще мне надоели их недомолвки. Они разговаривали со мной таким тоном, словно я был причиной их несчастий. К тому же я им не верил - ни единому слову. Ну ладно Леха - он мой друг, я к нему привык и все прощал, но Понтегера - едва знакомый человек.

  -- Бабон...

  -- ?..

  -- ...Из которой ты нас и вытянул.

  -- Оп-па!.. - воскликнул я, чувствуя, как у меня вытягивается лицо. - Приехали. Тень на плетень наводить изволите. Я прекрасно помню, как мы попали в форт Кагалма.

  -- Алфен специально послал тебя в командировку, -- заметил Леха и полез в холодильник за водкой. От нетерпения у него дрожали даже уши.

  -- Нет... Не может быть... -- не поверил я.

  -- Может, может, -- многозначительно заверил меня Рем Понтегера, пуская в потолок кольца дыма.

  Я как мог защищал Алфена. Предположим, все вышло так, как он задумал. Но тогда зачем меня увольнять?

  -- А затем, -- веско произнес Леха, выставляя на стол водку и закуску, -- чтобы ты поменьше тявкал!

  Мы действительно работали на Земле в одной газете: Леха - фотографом, я - журналистом. Потом Леха попал в плен к черным ангелам, то бишь - астросам, и через два года объявился на севере Марса. Я же прибыл сюда последней ракетой, и меня считали везунчиком. Марсиане до сих пор не знали, что стало с Землей. Похоже, она кончилась. Я давно уговаривал Алфена отправить меня в командировку. Не лететь же за собственный счет? Но он только дергал щекой и отговаривался. Может быть, на Земле крыта какая-нибудь тайна?

  -- В бабоне прятали неугодных людей, -- поведал Рем Понтегера серьезным тоном. - По земному исчислению это произошло три года назад, а в петле времени бог знает сколько этих годков.

  -- На эту петлю времени -- бабон -- случайно наткнулись, -- будничным голосом сообщил Леха. - Мы тогда с тобой жили на Земле.

  -- Но быстро сообразили, что к чему, -- добавил Рем Понтегера. - У нас тогда люди стали пропадать. Видел африканцев? То-то!

  -- Значит, мы теперь свидетели и покойники в одном лице?

  Они мне так заморочили голову, что я забыл спросить, где мы провели понедельник и за одно позвонить Катажине Фигуре - моей приятельнице. Уж она-то не заслуживала равнодушного обращения, потому что всегда была готова прийти мне на помощь.

  -- Да!!! - дружно и радостно заверили они меня в один голос.

  -- Наконец-то ты сообразил, -- сказал Леха, разливая водку в стаканы.

  -- Тогда это скандал, -- рассудил я в надежде, что они ужаснуться и перестанут пить.

  -- Еще какой, -- подтвердил Рем Понтегера. - Межгалактический! За него и выпьем!

  -- Действительно... -- тупо кивнул я, удивляясь их беспечности. - Только никто не знает, откуда прилетают эти самые астросы с черными ангелами. Ты случайно не знаешь? - обратился я к Лехе.

  Меня удивила их логика. Ведь если они, то есть мы, правы, то человеческий мир накануне войны. И не простой войны, а с астросами, которых мы до сих пор очень плохо знали. Надо было куда-то бежать и что-то делать. А они сидели и лопали водку!

  -- Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, -- ответил Леха старой-старой присказкой.

  -- Хорошо, ладно, -- согласился я. - А как Сорок пятый здесь появился? По идее, он должен остаться в этой самой петле времени, как ее там... бабоне. А где мы были в понедельник?

  Наступила странная пауза: Леха сделал вид, что его не интересуют подобные мелочи, а Понтегера - что с похмелья ничего не соображает.

  -- Водку будешь или нет? - спросил Леха будничным тоном, пододвигая мне стакан и не желая отвечать на мои глупые вопросы.

  -- Я еду в редакцию!

  Пусть хоть это их удивит!

  Леха с Ремом Понтегера равнодушно чокнулись, а я побежал в спальню, чтобы переодеться и между делом звякнуть Катажине. Она была художницей и обладала чувственной натурой. К тому же у нее была большая грудь. Всю жизнь ко мне липли подобные женщины. Полина Кутепова. Таня Малыш, которая погибла на Земле из-за планшетника, тоже по-своему была творческой натурой. Одна Лаврова чего стоила. Я слышал, что в Кинешме она открыла свое рекламное агентство. Сплошной злой рок, которого я не мог избежать, хотя старался изо всех сил.

  Первым делом я посмотрел в зеркало -- на плече у меня действительно была красная точка от укола. Если следы от наручников еще можно было объяснить резвостью комиссара Ё-моё, то кто сделал мне укол и по какому поводу, я, хоть убей, не помнил.

  Надо было бы, конечно, тоже выпить, чтобы трезво оценить ситуацию, но пить мне не хотелось. И вообще, я не имею привычек наливаться с утра в антисанитарных условиях да еще в компании сомнительных личностей - Леха за два года мог стать агентом кого угодно, хоть бы тех же самых черных ангелов. А Рем Понтегера вообще -- темная лошадка.

  К тому же, если мы свидетели, то, как известно, свидетели никому не нужны. От них вовремя избавляются. Черт! Неужели Алфен способен на подлость? Не похоже. Совершенно не в его стиле задумывать такую длинную комбинацию. Может быть, только его заставили? А кто может заставить? Только противники землян и марсиан, то есть нынешней мировой власти -- камены. Эти были готовы идти на союз с любыми силами, даже в инопланетянами, то есть с астросами. Да и Леха почему-то молчал -- вроде, не сидел на пару с Лукой в плену у черных ангелов. Надо его раскрутить, злорадно решил я, зная, что Лехе будут неприятны подобные разговоры.

  В этот момент в дверь позвонили. Балансируя на одной ноге и не сразу попадая второй в штанину, я решил, что это Катажина, а потом - что Сорок пятый с комиссаром Ё-моё. Явились меня арестовывать. Когда я заправлял рубашку в джинсы, звонок уже разрывался от натуги. Катажина не могла так нервничать.

  Я схватил пистолет. В обойме оставалось всего два патрона. Перезаряжать не было времени - в дверь дубасили кулаками. Леха и Рем Понтегера, спьяну стукаясь лбами, метались по дому в поисках одежды. Они безумно боялись метаполиции.

  Я подошел и выглянул в боковое окно прихожей. Конечно, это была глупость. Если кто-то хотел меня застрелить, лучше момента нельзя было придумать.

  На крыльце стояли полицейские в дорожной форме.

  -- Открываю! - крикнул я.

  После секундного замешательства, с течение которого я искал, куда бы спрятать оружие, я открыл дверь и улыбнулся.

  -- Это ваш аэромобиль? - спросил полицейский.

  Второй настойчиво заглядывал мне за спину. Что он там искал? Наверное, их так учили высматривать преступников. Пистолет, между прочим, я засунул в тумбочку с обувью. Дверцу закрыть не сумел, и рукоятка предательски торчала между Катажиниными туфлями.

  -- Простите, я спал. Автомобиль наш... -- уставился я вопросительно.

  -- Он стоит напротив вашего дома, -- возразил полицейский. - По вторникам и пятницам частная парковка запрещена. Вы знаете об этом?

  -- Мы поздно вчера приехали, -- ответил я, ища за деревьями Сорок пятого. Но он пропал.

  -- Кто, мы? - спросил полицейский.