Танго втроем - Сергей Соболев

Алочему бы, спрашивается, и не нагрянуть на огонек?

Мокрушин вскинул голову, чутко прислушался к ночным шорохам и звукам. Он переволок спальный мешок на небольшой песчаный холм, отсюда ему открывался обзор на опушку хвойного леска и на дорогу, по которой можно проехить к «хилтону» от поселка. Он уже отчетливо слышал шум автомобильного движка. Кого это еще черт несет?

Безошибочно нащупав рукой «глок», он «выпал» из спального мешка. Примерно метрах в двухстах он обнаружил тачку, которая потревожила его покой. Но что это? Ага, кажется, разворачивается, фары теперь светят в другую сторону… Все, уехал.

Наверное, заплутал кто-то, не в ту сторону поехал, но в конце концов сориентировался и проложил другой курс.

Мокрушин улегся обратно. Закинув руки за голову, уставился на звезды. Через несколько секунд его веки закрылись. «Будильник» выставлен и включен, пару часов можно и прикемарить.

— Андрей, ну почему ты не хочешь лететь со мной в Питер? — в который раз уже спросила Розанова. — Пойми, так будет лучше! У тети дача в Сестрорецке, мы там ка-ак спрячемся! А хочешь, на Чукотку поедем?

— На Чукотку? — опешил Андрей. — Так далеко?

— Ас тобой, милый, — проворковала Розанова, — я согласна даже на Чукотку!

Они сидели, обнявшись, в беседке возле «хилтона», неяркий светильник был подвешен на гвоздике к деревянному шесту, двое находились внутри светового круга, а за его границей была тьма.

Рука девушки забралась под полу куртки Бушмина, погрелась у сердца, затем, шаловливо перебирая пальчиками, стала спускаться вниз, вниз…

— О-о-о, — раздался ее удивленный возглас. — Что это у нас такое… большое? Фи, какой холодный… и железный… Андрюша, ты что, всегда таскаешь с собой пистолет?

— Всегда, — усмехнувшись, сказал Бушмин. — Поэтому меня девушки и не любят.

Он осторожно убрал ладонь девушки с рукояти «беретты», которая торчала у него из-за поясного ремня.

— Еще как любят, — Розанова изловчилась и легонько куснула его за мочку уха. — Вот только попробуй мне тут изменять! Слышишь… Кондор! Вот только-только попытайся хоть на кого посмотреть! Ты, конечно, парень удалой, и от тех ты ушел, и от этих, но от Лены Розановой тебе точно не уйти!

Бушмин, увидев приставленный к носу кулачок, разжал пальчики и поочередно их все поцеловал.

— Мы ведь с тобой, Андрей, в сущности, мало что успели сделать, — закручинилась Розанова. — В кино вместе не ходили или в театр… Цветы… Ах да, цветы ты мне уже дарил… Что еще мы не успели? Да много! Вот, например, не танцевали с тобой ни разу…

Перед ним стоял портативный приемник, настроенный на УКВ, местная радиостанция гнала в ночной эфир музыку, шляге-ры, джаз, рок, классика… Розанова сделала чуть погромче.

— Андрей… А когда все закончится, когда ты разделаешься со всеми своими… делами, ты найдешь меня, да?

Бушмин, подавив вздох, прижал девушку к себе еще теснее. Ему хотелось сказать: да, да, да, конечно, милая, я найду тебя! Но зачем врать? Зачем лгать человеку, который стал тебе так дорог? Конечно, он мог бы ей что-то пообещать, как на его месте наверняка сделал бы другой… Сказать примерно так… Если меня, дорогая Лена Розанова, не убьют те или другие, или третьи, если меня не обманут «столичные товарищи», могут выпотрошить, к примеру, а потом зачистить за ненадобностью, если я сделаю себе пластическую операцию, полностью, включая документы, сменю личину, а потом еще раздобуду деньжат, то да, конечно, я непременно тебя разыщу, и тогда мы счастливой парой, рука об руку, доживем до глубокой старости.

Нет, это несерьезно. Он не имеет права обнадеживать девушку, а вдруг она действительно поверит и будет ждать?

— Андрюша, ну не будь ты таким… серьезным! А то я сейчас… заплачу.

— Не надо, Лена, плакать, прошу тебя. Давай лучше будем…

— Танцы! — объявила Розанова, увлекая за собой на площадку Андрея. — Сеньор, вы слышите эти божественные звуки музыки? Это же танго!

Розанова сделала ударение на последнем слоге. Бушмину никогда раньше не доводилось танцевать танго, и вообще в партнеры ему в последнее время, кроме «костлявой», никто не набивался.

— Да, моя сеньорита! Я приглашаю вас на танго!

Бруно Вальден подкрадывался бесшумно, как матерый хищник, не раз уже выходивший поохотиться. Когда приблизился к какому-то строению, а то, что он наблюдал перед собой, смахивало на барак или щитовой дом, его шаг и вовсе замедлился. Он старался ступать так, чтобы под подошвой не стрельнула ненароком шишка или не хрустнула сухая хворостина.

От дома доносились обрывки музыки. Он заходил к «лесной избушке» не со стороны площадки, частично освещенной каким-то источником света, а с тыльной стороны. В руке у него был увесистый «стечкин», на дуло которого он уже успел навинтить глушитель. В заднем кармане брюк две запасные обоймы, никогда не угадаешь, как обернется та или иная затея, так что лучше иметь при себе запас патронов.

Вальден взял чуть правее, огибая угол дома. Его взору открылась большая часть площадки перед «лесной избушкой» — пространство было неравномерно освещено лампочкой, светившей от деревянной беседки.

Бруно Вальден на какие-то секунды замер, приобняв свободной рукой шершавый, пахнущий смолой ствол приморской сосны. Картина, которую он видел своими глазами, не то чтобы поразила его, но она все же была довольно необычной.

На площадке, едва освещенной неяркой лампой, ночью, в лесу — танцевали двое, мужчина и женщина. И делали они это самозабвенно, с огромной отдачей, глядя друг дружке в пылающие глаза, так, словно это был последний танец в их жизни. Что-то неправдоподобное было в этом зрелище, что-то нереальное; эти двое вели себя так, словно, кроме них, мужчины и женщины, не существовало более людей и вещей, никого и ничего вокруг, только эти Двое, и Вальдена не было, и сам Бруно, наблюдавший поразившую его сцену, даже забыл на несколько секунд о своем существовании и о том жизненно важном деле, которое, собственно, и привело его на это ночное рандеву.

Сбросив длившееся короткие мгновения наваждение, Вальден насторожил глаза, уши и прочие органы восприятия, включая сверхинтуицию. Где-то поблизости должен быть Стрелок. Возможно, он находится внутри дома, к примеру, спит. Велик соблазн пристрелить сначала Кондора, а потом уже попытаться отбиться от Стрелка — этот будет мстить, вне сомнений. Бушмина он, пожалуй, достанет с того места, где сейчас находится, о Розановой пока вообще речь не идет. Но даст ли ему уйти Стрелок? Или лучше все же вначале нейтрализовать «напарника», воспользовавшись эффектом неожиданности, тем более что он наверняка дрыхнет, а уж потом «приговорить» Кондора — тот наверняка не захочет оставить Розанову, вон как они смотрят друг на дружку, и это обстоятельство сделает его уязвимым.

Вальден колебался недолго. К черту Стрелка! Доррст ничего не говорил о Стрелке, зато он дал четкие указания в отношении Кондора. И если Вальден упустит такой шанс…

Блондин медленно стал поднимать руку со «стечкиным», выводя ее на уровень прицеливания. Но он не успел закончить это движение, не успел ни прицелиться толком, ни нажать на курок — неожиданно погас свет.

Вальден чертыхнулся, не понимая, что произошло. Но не успел еще толком ничего решить, как над округой разлилось ярко-малиновое зарево.

Бушмин, мощным рывком оборвав шнур, а заодно, кажется, и свалив шест с лампочкой, как бы продолжая танцевальное движение, увлек Розанову за беседку. Он и сам не понимал толком, зачем он это сделал. Просто в какой-то момент почудилось, что за ними кто-то следит. У Бушмина даже, образно выражаясь, шерсть дыбом встала — взгляд со стороны ощущался плотно и материально, как будто в спину кто-то пытался толкнуть.

Мокрушин не станет за ними подсматривать. Если бы ему что-то нужно было, он дал бы о себе знать. В лесу мог находиться только чужой. Или чужие, если их там несколько.

Бушмин и сам не заметил, как запечатал девушке рот. К счастью, из приемника лилась громкая музыка, если она и вскрикнула что-то, со стороны наверняка не услышали.

Андрей начал испытывать сомнения, а не ошибся ли он, когда ночное небо со стороны поселка прочертила красная ракета.

Бушмин извлек ствол. Дождавшись, когда на землю вновь опустится темень, а она стала еще кромешней, чем прежде, увлек за собой Розанову, стараясь прикрыть своим телом.

Красная ракета во все времена была сигналом тревоги.

— Я здесь, — прошептал Рейндж. —Ну че, Андрей? Ракету видел?

Они сошлись на тропинке, вблизи от опушки леса. Бушмин чувствовал, как дрожит рука Розановой в его ладони. Но девушка вела себя молодцом, пока она не создавала больших проблем.

— Кажется, там кто-то есть, — свистящим шепотом сказал Бушмин.-Возле домика…

— Ты видел?

— Нет, но что-то почувствовал…

— Ладно, дуйте к границе. Документы при себе? Я, если че, прикрою. И не боись, Лена, я вещи в Ниду переволоку, а Андрей знает, где я вас буду там искать…