Протокол «Сигма» - Роберт Ладлэм

— Что ж, в таком случае оставим решение на утро. А теперь пора спать.

— Спать?

Анна окинула комнату взглядом.

— Я...

— Я позвоню распорядителю и закажу себе номер.

— Сомневаюсь, что вам это удастся. Здесь проходит какая-то конференция, и отель забит под завязку. Я получила один из последних свободных номеров. Почему бы вам не лечь на диване?

Он быстро взглянул на нее. Могло ли быть так, чтобы опасающаяся за его жизнь специальный агент Наварро действительно просто так предложила ему провести ночь в ее комнате? Нет, не стоит себя обманывать. Язык ее тела, непроизносимые вслух сигналы четко дали ему понять: она действительно пригласила его именно укрыться от опасности в ее номере, а не забраться к ней в кровать.

— Благодарю вас, — сказал он.

— И еще одна вещь: диван, наверно, окажется коротким для вас.

— Поверьте, мне приходилось ночевать в куда худших условиях.

Она встала, подошла к шкафу, достала одеяло и вручила ему.

— Утром можно будет попросить горничную принести зубную щетку. А потом забрать из гостиницы ваши одежду и багаж.

— Вообще-то я не планировал возвращаться туда.

— Это действительно не слишком хорошая идея. Я приму меры. — Анна, казалось, поняла, что стояла слишком близко к нему, и немного попятилась неожиданно неловким движением. — Что ж, а теперь я собираюсь лечь спать, — сказала она.

Внезапно в его голове прояснилась мысль, которая маячила на заднем плане всех его сегодняшних размышлений с тех пор, как он вышел из виллы Ленца.

— В этом городе живет Якоб Зонненфельд, старый охотник на нацистов, не так ли?

Анна повернулась к нему.

— Очень может быть.

— Я совсем недавно где-то читал, что он пусть и старик, но голова у него все еще совершенно светлая. Плюс к тому у него, вероятно, должны иметься обширные досье. Я подумал...

— Вы рассчитываете, что он согласится встретиться с вами?

— Я думаю, что стоит попытаться.

— Если отправитесь к нему, будьте поосторожнее. Примите все возможные меры. Не позволяйте никому выследить вас. Ради безопасности старика.

— Я с радостью приму любой совет, какой вы захотите мне дать.

Пока Анна готовилась лечь, Бен по своему сотовому позвонил в Бедфорд.

Ему ответила миссис Уолш. Судя по голосу, она очень волновалась.

— Нет, Бенджамин, я все так же ничего не знаю. Ничего! Он, похоже, исчез бесследно. Я... Да, я обратилась в полицию. Я не в силах больше ничего придумать!

Бен почувствовал, что у него началась ноющая головная боль: напряжение, на некоторое время оставившее его, снова вернулось. Борясь с дрожью, он пробормотал несколько пустых успокоительных фраз и выключил телефон. Затем он снял куртку, повесил ее на спинку стула и, как был, в слаксах и рубашке, лег на диван и накинул на себя одеяло.

Что могло означать это исчезновение его отца без единого слова кому бы то ни было? Он добровольно сел в лимузин, значит, это не было похищением. Возможно, он знал, куда отправлялся.

Но где же он может находиться?

Бен принялся возиться на диване, пытаясь устроиться поудобнее, но убедился, что Наварро была права — диван оказался на дюйм или два короче, чем нужно. Он видел, что она сидит на кровати и при свете ночной лампы читает какие-то бумаги. Ее красивые карие глаза были освещены.

— Это касалось вашего отца? — спросила она. — Извините, я знаю, что подслушивать нехорошо, но...

— Все в порядке. Да, мой отец исчез несколько дней назад. Уехал на лимузине в аэропорт, и с тех пор никто его не видел и не слышал.

Анна закрыла папку и выпрямилась.

— Возможно, это похищение. В таком случае этим должны заняться федеральные власти.

Бен сглотнул слюну и почувствовал, что во рту у него внезапно пересохло. А не могли ли отца и впрямь похитить?

— Расскажите мне все, что вы знаете, — сказала Анна.

Телефон зазвонил через несколько часов, разбудив их обоих.

Анна взяла трубку.

— Да?

— Анна Наварро?

— Да. Кто это говорит?

— Анна, я Фил Остроу, из здешнего американского посольства. Надеюсь, что я звоню не слишком поздно. — Слабый среднезападный акцент с чикагским произношением гласных.

— Мне все равно пришлось встать, чтобы подойти к телефону, — сухо ответила она. — Чем я могу быть вам полезна? — Чего ради клерк из Государственного департамента может звонить ей в полночь?

— Я... Ну, в общем, это Джек Хэмптон предложил мне позвонить вам. — Он сделал выразительную паузу.

Хэмптон был оперативником-распорядителем из ЦРУ и не единожды оказывал Анне немалую помощь на ее предыдущем месте службы. Хороший человек, настолько прямой, насколько это вообще было возможно при их извращенной профессии. Анна вспомнила слова Бартлета о “порочной человеческой природе”. Нет, Хэмптон был сделан не из этого материала.

— Я располагаю некоторой информацией по делу, которым вы занимаетесь.

— Что вы... Кто вы такой, если, конечно, вы не возражаете против подобного вопроса?

— Я предпочел бы не говорить об этом по телефону. Я коллега Джека.

Она поняла, что это означало: ЦРУ. Следовательно, контакты Хэмптона.

— А какого рода ваша информация? Или об этом вы тоже не можете говорить?

— Давайте ограничимся лишь тем, что она важная. Прежде всего не могли бы вы завтра с утра подъехать ко мне в офис? Семь часов для вас не слишком рано?

“Что это может быть такое срочное”? — подумала Анна.

— Вы, парни, рано садитесь за столы, не так ли? Да, думаю, что смогу.

— Отлично, значит, завтра утром. Вы уже бывали в нашем офисе?

— Он находится в посольстве?

— Через дорогу от консульского отдела.

Он объяснил, как найти нужный дом. Анна повесила трубку.

— Все в порядке? — поинтересовался Бен из противоположного угла комнаты.

— Да, — неуверенно ответила она. — Все прекрасно.

— Вы знаете, похоже, нам нельзя здесь оставаться.

— Правильно. Завтра мы оба уберемся отсюда.

— Вы, кажется, встревожены, агент Наварро.

— Я всегда встревожена, — сказала она. — Я всю жизнь встревожена. И называйте меня Анной.

— А мне никогда не приходилось слишком много волноваться, — отозвался Бен. — Спокойной ночи, Анна.

Глава 28

Бен проснулся от звука работавшего тепловентилятора для сушки рук. Полежав несколько секунд неподвижно, он наконец понял, что находится в номере венской гостиницы и что у него ломит все тело после ночи, проведенной на неудобном диване.

Он покрутил шеей, услышал хруст позвонков и почувствовал долгожданное облегчение после нескольких часов неподвижности.

Дверь ванной открылась, и свет оттуда осветил половину комнаты. Анна Наварро была одета в коричневый твидовый костюм, немного помятый, но все же вполне аккуратный; на лицо она нанесла косметику.

— Я вернусь через час-полтора, — решительно сообщила она. — Можете спокойно поспать это время.

Прямо напротив консульского отдела американского посольства, как ей описал Остроу, находилось серое современное офисное здание. На плакате-указателе в вестибюле перечислялось множество названий американских и австрийских компаний и учреждений; на одиннадцатом этаже размещалось Торговое представительство Соединенных Штатов — под таким прикрытием действовало венское отделение ЦРУ. Во время расследований Анне неоднократно приходилось встречаться с попытками прощупать ее со стороны объектов следствия, и порой это помогало ей добиться впечатляющих успехов.

Анна вошла в ничем не примечательный вестибюль, где за казенного вида столом сидела и печатала на компьютере, одновременно разговаривая по телефону, молодая женщина. Над головой у нее висело большое изображение государственной печати Соединенных Штатов. Она даже не взглянула на вошедшую. Анна представилась, и секретарша нажала на кнопку и повторила ее имя.

Менее чем через минуту в вестибюль выскочил человек с бледным лицом вечного бюрократа. Его впалые щеки были испещрены шрамами от старых прыщей, а в темно-рыжих волосах пробивалась седина. Маленькие серые глаза прятались за большими очками в тонкой проволочной оправе.

— Мисс Наварро? — сказал он, протягивая руку. — Я Фил Остроу.

Секретарша снова нажала кнопку, открыв ту самую дверь, из которой появился Остроу, и тот проводил посетительницу в маленький зал для совещаний, где за столом из формайки, грубо имитировавшей дерево, сидел стройный, красивый мрачный человек. У него были щетинистые коротко подстриженные черные с проседью волосы и карие глаза с длинными черными ресницами. Около сорока. Вероятно, с Ближнего Востока. Остроу и Анна сели по бокам от него.

— Йосси, это — Анна Наварро. Анна, Йосси.

Лицо Йосси было загорелым, с квадратным раздвоенным подбородком и с глубокими морщинами вокруг глаз, то ли от привычки постоянно щуриться на ярком солнечном свете, то ли от жизни, наполненной стрессами. В его лице таилось нечто такое, отчего оно казалось почти хорошеньким, даже несмотря на то что выдубленная солнцем кожа и суточной давности щетина придавали ему дополнительную мужественность.