Po tu storonu - Chinenkov

– Сделали? Когда успели? – хмуро поинтересовался Кузьма. – Мы весь день в бараке провели, не высовывая носа. И никто даже разочек не взглянул на нас.

– А зачем на вас смотреть, – усмехнулся инженер. – Офицеру из Аненэрбе достаточно было пересмотреть ваши дела и учётные карточки.

– Ну а я-то при чём? Я же связистом служил?

– В тебе их привлекли не высокий рост и крепкое здоровье, а твоя профессия, – вздохнул инженер. – Они долго расспрашивали о твоём мастерстве, и я был вынужден рассказать правду.

– Тогда мне ничего не остаётся, как идти в барак и собираться, – сказал Кузьма, вставая. – Кто ещё попал в список «избранных», можно полюбопытствовать, господин инженер?

– Иди и собирайся, – ответил инженер, снова включая приёмник. – Кто попал в список и поедет с тобой, с утра на построении узнаешь…

*

В просторном бараке от нескольких раскалённых буржуек – нестерпимая жара. В помещении шум сердитых голосов. «Избранные» пленники готовились в путь. Немецкий врач в белом халате, натянутом на шинель, проверял, как обуты и одеты люди. Им предстояло преодолеть расстояние в несколько сотен километров в кузове грузовика, и доктор снабжал каждого баночкой вазелина, на случай обморожения.

После медосмотра люди выходили на улицу, где офицер в чёрной форме СС придирчиво проверял каждого, сверяя с фотографиями в личных делах.

Когда очередь дошла до Малова, врач неожиданно заявил:

– Этот человек болен… В настоящий момент он должен лежать в госпитале и лечиться, а не ехать вместе со всеми в холодном кузове грузовика!

Эсесовец прекратил проверку и внимательно посмотрел на доктора.

– Мы не можем оставить его, – сказал он. – И ждать, когда он поправится, тоже не можем.

– Но он сляжет в дороге! – настаивал доктор. – Вместо живого здорового человека вы рискуете привезти никчёмный труп.

Из стоявшей рядом легковушки вышел человек и, поправив на переносице очки, заявил:

– Вы собираетесь чинить нам препятствие? Я правильно понял ваши намерения, коллега?

– Я… Но… – растерялся доктор.

– Отойдите в сторону и занимайтесь своим делом. Даже если этот человек заболеет и умрёт по дороге, это никоим образом не коснётся вашей репутации!

Когда все приготовления были закончены, люди разместились в крытом грузовике.

– Этого в мою машину! – распорядился человек в штатском, указав рукой на Малова.

Взревели моторы, и машины неторопливо покатили к выезду с территории завода. Доктор подошёл к главному инженеру и, не говоря ни слова, развёл руками.

– Ничего, я видел, что ты сделал всё, что мог, – вздохнул инженер, провожая уезжающие машины долгим взглядом. – Плохо одно, что такого отличного кузнеца и сварщика в одном лице мы вряд ли теперь в ближайшее время отыщем…

15

Мартин Боммер, уехавший в лагерь Дахау на встречу с доктором Рашером, отсутствовал уже неделю…

Азат Мавлюдов облюбовал столик в углу столовой и хмуро наблюдал за происходящим. Жизнь «постояльцев» замка в тот день протекала под знаком двух событий – «неожиданного» отъезда шефа и столь же неожиданного временного назначения доктора Мавлюдова на его место.

Возбуждённый Боммер прощался с каждым сотрудником. Всем своим видом он показывал, как глубоко опечален тем, что пусть на время, но вынужден расстаться с любимой работой и обожаемыми сотрудниками.

– В настоящее время я командирован в Мюнхен к воздушному командованию 7-го округа для медицинского отборочного конкурса, – вещал вдохновенно Боммер на «церемонии прощания» в столовой. – Программа, работу над которой мы осуществляли параллельно с доктором Рашером, благополучно завершена. Наши исследования получили высокую оценку от рейхсфюрера Гиммлера и от рейхсфюрера Геринга за «новаторские эксперементы»! Генерал-лейтенант Хиппке от имени германской науки и авиационной медицины тоже выразил глубочайшую признательность за эксперименты и попросил провести ещё одну серию опытов, которые бы учитывали экстремально низкие температуры, действующие на лётчика на больших высотах!

– А пока вы будете отсутствовать, мы будем отдыхать? – мило улыбаясь, поинтересовалась Инга Фотт. – Резервы человеческого материала исчерпаны, и… Те, кто остался, уже не представляют научного интереса.

«О Аллах, и думают, как мясники-людоеды, и не стесняются высказывать свои мысли вслух, – думал Азат, слушая высказывания коллег. – В начале эксперимента, несколько месяцев назад, у нас было двадцать “морских свинок”, пятнадцать из них умерли прямо в барокамерах и были расчленены хирургами на органы, и… В Дахау, наверное, жертв чудовищных экспериментов во много раз больше?»

– Мнение нашего шефа, доктора Рашера, таково, – продолжал Боммер. – Во время этого курса, при котором исследование высоких полётов играет очень большую роль, что обусловлено немного большей предельной высотой подъёма английских самолётов-истребителей, оставалось только сожалеть, что у нас ещё не проводились опыты на добровольцах, так как они могли быть опасны. Но сейчас ситуация круто изменилась в лучшую сторону.

– Следует понимать, что интерес к нашей работе повышен и нам выделят для работы более качественных «свинок»? – поинтересовался Мартин Пеннер.

– Опыты будут проводиться на местных испытательных пунктах для высотного исследования военной авиации, – словно не заметив его реплики, продолжал Боммер. – А таких всего три… В это число входят и наши лаборатории, коллеги. Для опытов, при которых, само собой разумеется, испытуемые могут умереть, к нам в замок будут доставлены «свинки» особого качества!

Азат натянул губами подобие улыбки, когда Мартин упомянул его при прощании. Все присутствующие в столовой с любопытством отметили про себя, что шеф вручил ему какой-то пакет. Азату ничего не оставалось, как поблагодарить уезжающего Боммера и проводить его до машины.

– В этом пакете найдёшь инструкции, внимательно прочитай их, – строго звучал голос Боммера. – Я верю, что ты оправдаешь мои надежды, коллега. Эксперименты не должны приостанавливаться за время моего отсутствия, и… Одним словом, ты узнаешь, что надо будет делать.

– Я постараюсь не подвести тебя, коллега, – вздохнул Азат, пожимая руку шефа. – Сделаю всё, на что способен.

– Это ты брось! – рыкнул Боммер, глядя ему в лицо. – У тебя всё получится, не сомневайся. И не забывай всё документировать. Ни на минуту не забывай делать это! Считай, что именно в этом заключена наша с тобой правда жизни!

Мартин ещё что-то говорил ему, а Азат глупо улыбался, с сарказмом думая: «Вещей взял дней на десять, не больше. А может вернуться и раньше, такое тоже вполне ожидаемо…»

Азат вспомнил разговор с Боммером накануне вечером. Мартин проходил по коридору мимо и, увидев его, остановился.

– Почему ты не у себя в комнате, а в лаборатории?

– Сверял результаты последних опытов, – ответил Азат.

– Тогда прошу ко мне, – предложил Боммер. – До ужина ещё час, и мы проведём его с тобой за полезной творческой беседой!

Азат вымотался за день, но не посмел отказать ему. В кабинете Боммера они расположились в креслах перед журнальным столиком, и шеф лениво сказал:

– Работа, которой мы скоро займёмся, потребует творческого подхода и большой ответственности. Не знаю, что было бы с тобой в блокадном Ленинграде, но ничего хорошего, это точно.

– Да, я благодарен тебе за заботу о себе, – поморщился Азат. – Только прошу, не надо мне напоминать об этом при каждой нашей встрече.

– Ладно, не буду, – уже в который раз пообещал с улыбкой Боммер. – Во время моего отсутствия проведёшь опыт, который станет началом нашей большой работы.

– Ничего не понимаю, – сознался Азат. – Может быть, ты объяснишь мне всё подробнее?

– Тогда идём в лабораторию, – вдруг предложил Боммер. – Я покажу тебе кое-что, от чего у тебя дух захватит!

*

Лаборатория, в которую его привёл Мартин, располагалась на первом этаже и выглядела внушительно. На столе у окна были установлены различные приборы, похожие на генераторы и реостаты, а к огромной барокамере в середине комнаты даже страшно было приближаться.

Боммер подошёл к аппарату и провёл по нему ладонью:

– В Дахау уже проводят опыты на аналогичном оборудовании. Мне даже привозили результаты экспериментов, и я ознакомился с ними…

Боммер включил рубильник, и внутри поразительной конструкции зажёгся свет.

– Внутри два лётных кресла и полная имитация кабины пилотов в самолёте, – пояснил шеф без тени улыбки на сосредоточенном лице.

Азат заглянул через иллюминатор внутрь и озадаченно поскрёб подбородок:

– В предыдущих барокамерах мы умерщвляли по одному человеку, а здесь можем угробить сразу двух. А что, наверное, и побольше в эту душегубку втиснуть можно, чтоб отправлять на «тот свет» не по одному-два, а сразу десяток?