Путеводная звезда. Том III (СИ) - Извольский Сергей

Говоря это, герцог Медичи смотрел на принца Майкла. Который, выдержав его взгляд, коротко кивнул.

— Второй стационарный портал находится в Москве. Этот портал — путь давления на Россию. Инструмент сдерживания, возможность ударить в самое сердце Империи, — произнес герцог, глядя в глаза цесаревичу Алексею. Который, также выдержав его взгляд, также чуть погодя кивнул.

Некоторое время в зале царило молчание.

— Третий портал? — практически в один голос поинтересовались цесаревич и принц.

— Третий портал находится в Париже.

— И зачем нужен третий портал?

— Мы, Старая Европа, закончив Первую мировую войну, уже начали готовиться ко второй. При этом, как и все думающие люди прекрасно понимая, что во время Великой войны мы остановились на пороге Рагнарека. И, как я уже вам говорил, среди старой аристократии нет поклонников методов Винни и Вилли. Старая Европа считает, что прошло время личностей, и настало время крепких систем, — усмехнувшись, произнес герцог Медичи.

— Вы тоже так считаете?

Раздались два звонких, практически одновременных щелчка. Это герцог положил на столешницу два носителя информации.

— Здесь, — произнес Медичи, — полный план атаки демонов, которые через полгода, во время юбилейной, сотой Генеральной Ассамблеи ООН вырвутся из портала в Париже. Полчища необычайно сильных демонов, мощь которых не идет ни в какое сравнение с теми ордами, которые ждут своего часа под Москвой и в Занзибаре.

Это иной уровень могущества, сметающая все со своего пути сила быстрого удара. Которая готовится для того, чтобы уничтожить всех тех, кто по мнению Старой Европы мешает созданию крепких систем. Всю верхушку Организации Объединенных наций, Гидры корпораций, а также все высшее руководство стран Большой Четверки, которое прибудет на торжества по случаю столетия организации. Эта сила вырвется для того, чтобы уничтожить большинство сильных личностей этого мира.

Старая Европа считает, этого правда прямо вам никто вам не скажет, что французский и итальянский — больше подходящие для владетелей мира языки, чем русский или английский. И ни русская, ни британская модель мира Старую Европу не привлекает — правда, вслух вам этого тоже никто и никогда не скажет.

Долгое время в зале царило молчание.

— Почему вы отдаете это знание именно нам? — поинтересовался английский принц.

— Потому что я не верю в крепкие системы без сильных личностей.

— Но почему именно нам? — повторил вопрос русский цесаревич. — Каков лично ваш мотив?

— Лично мой? Мир стоит на пороге самой страшной в истории войны, войны на уничтожение. Наш мир, который я считаю своим домом. И, если озвучивать первопричину, то я просто не хочу позволить затоптать изумрудные лужайки газонов и разогнать играющих под моими окнами детей, лишив меня их звонкого веселого смеха.

Сегодня я позвал вас сюда для того, чтобы поговорить с вами о будущем планеты. О завтрашнем дне. Поговорить о завтрашнем дне планеты, бразды правления которой вы — именно вы, вдвоем, сможете подхватить уже через полгода. После того, как в Париже закончат свой земной путь все те, кто ставит свои интересы выше интересов моего мира. И те, кто в этом виновен, каждая персоналия, — кивнул на носители информации Медичи, — будут вам известны.

Либо же… вы можете сообщить о сделанном мною вам предложении английскому королю и русскому царю. Чем, несомненно, лишите меня всех перспектив на долгую и счастливую жизнь. Но… выбрав этот вариант, не забывайте, что вы оба при этом так и останетесь наследниками завтрашнего дня. И смею надеяться, что для вас таки очевиден простой и непреложный факт: совершенно неважно, кому принадлежит завтрашний день. Важно лишь только то, кому принадлежит день сегодняшний. Именно тот, кто правит сегодня, решает каким будет завтра.

Выбор за вами.

Глава 26

Варлорд Драго «Массимо» Младич

03 сентября 2021 года

03:09

Темнота. И пришедшее постфактум осознание того, что очнулся.

В голове небольшая спутанность мыслей, но это совсем не мутная тяжесть неушедшего сна; ясность сознания как раз-таки полная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сумбур оттого, что все мысли, чувства, ощущения и эмоции навалились сразу и без раскачки. Как будто меня сначала выключили, а потом сразу включили. И к навалившемуся вместе с памятью событий восприятию примешивалась гамма самых разнообразных эмоций. Главной из которой была радость — я жив. И это осознание наполняло меня самым настоящим восторгом. Я сейчас буквально плавал в океане чистого, незамутненного счастья.

Очнулся.

Вынырнул из темноты забвения.

И перед глазами стоит последнее оставшееся воспоминание — еще яркое, живое. Каюта яхты в остановившемся мгновении времени, уютный диван, с которого я наблюдаю как самый первый я — тридцатипятилетний Артур Волков (в версии старого мира), в остановившемся времени застыл с гримасой боли на лице, а неподалеку так же замерли Вика и Света, которые бросились к нему. Все трое замерли в позах, в которых их застало остановившееся время — в позах, которые в реальности принять и держать просто нереально. И, как организатор подобного зрелища — архидемон Астерот, который устроился напротив меня.

Дословно помню наш диалог, который — по ощущениям, состоялся только что. Который состоялся и закончился несколько секунд назад, а сказанные слова еще эхом звучат в ушах.

— Ты готов к ожиданию в забвении? — улыбается Князь Тьмы.

— Да мне то все равно, промелькнет ведь как один миг.

— Я восхищен, — качает головой архидемон.

— Да я сам… удивляюсь. Поехали, чего тянуть?

— Поехали.

— Поехали, — эхом повторяет Астерот, и его слова еще звучат эхом у меня в ушах. Кивнув мне на прощание, он только что артистичным жестом щелкнул пальцами — я и щелчок этот словно наяву слышу.

— Массимо? — тихий шепот раздался совсем рядом. — Массимо, это ты?

«Так точно», — беззвучно, практически не открывая рта, больше даже мысленно произнес я.

Николетта сразу же обхватила мою руку и заплакала, уткнувшись в плечо. Странное ощущение — я чувствую ее прикосновения, но в то же время тело как чужое, как будто деревянное. Я в нем словно гость.

Внутри колыхнулось беспокойство, и я — усилием, открыл глаза. Впрочем, как открыл, так сразу же и закрыл — чувствуя, как потекли слезы от яркого света. Рядом моментально возникла некоторое суета, несколько фигур засуетилось, свет приглушили, и я вновь, со второго раза, смог открыть глаза. Уже нормально осматриваясь по сторонам.

— Как ты себя чувствуешь?

— Яф… Яф…

Язык не слушался.

— Это нормально, все в порядке вещей. Твое сознание возрождено из полностью цифрового носителя, и у тебя нет связи с астральной проекцией, ты не можешь сразу стать прежним. Скорее всего, ты не сможешь вернуть себе и дар владения. И еще тебе придется заново научиться ходить. Но мы же справимся, верно?

Николетта… просто чудо. Вывалила сразу все, чтобы не мучил себя неопределенностью — мысленно усмехнулся я. Николетта, судя по виду, мои мысли определенно услышала, моментально смутилась и покраснела. После обернулась, и идущим вразрез с ее смущением по-настоящему властным жестом отправила мельтешащих ассистентов прочь. Молчаливые фигуры тут же исчезли, как не было.

Глубоко вздохнув и выдохнув, сжав руку Николетты, я попробовал снова заговорить.

— Я… в… пооа-а-арятке.

Каждый звук требовал серьезного усилия. Как и остальное тело, язык словно не мой, чужой, и его сложно заставить делать то, что мне нужно.

При всем этом, на контрасте, ясность сознания полная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я чувствовал себя сейчас так, словно напился безо всякой меры алкоголя, который влияет только на координацию движений, но не на сознание. И еще отлежал себе сразу все тело.

Вздохнув, я попробовал снова.

— Я… в… порядке, — в этот раз получилось уже лучше.

— Я же говорила, у нас… у тебя, все получится, — сквозь слезы сообщила мне Николетта.