Политология революции - Борис Кагарлицкий

Стремление к выработке конкретных позитивных программ и предложений делало Всемирный социальный форум неизбежно реформистским. Однако он оказался местом встречи разных течений. Критика умеренного руководства движения разворачивалась именно на форумах, и в значительной мере – благодаря им. В конце концов, совершенно естественно, что новое антикапиталистическое движение разделилось на умеренное и радикальное крыло. Так происходит со всеми революционными движениями, начиная от гуситов в средневековой Чехии, заканчивая большевиками и меньшевиками в России 1917 года.

Террористические акты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне резко изменили политическую обстановку в мире, и в первую очередь в США. Показательно, что нападение террористов на нью-йоркский Всемирный торговой центр произошло за три недели до предполагаемого открытия в Вашингтоне совместного заседания Международного Валютного Фонда и Мирового Банка. К этому мероприятию активно готовились и представители радикальных движений, планировавшие провести демонстрацию, которая, даже по признанию враждебной движению прессы, «превзошла бы все до сих пор виденное» в США.[408]

После террористического акта в Нью-Йорке и Вашингтоне встреча была отменена, как и демонстрация протеста. Но, разумеется, последствия террористического акта несводимы к отмене той или иной акции, даже очень крупной. Качественно изменилась политическая обстановка в Соединенных Штатах. Общественное мнение резко сдвинулось вправо, и радикальные движения почувствовали себя изолированными. К числу наиболее серьезных проблем можно отнести то, что левые в США утратили столь трудно налаживавшуюся связь с профсоюзами.

В мировой истории начался новый этап. Администрация Дж. Буша немедленно рассказала всему человечеству про зловещую террористическую сеть «Аль-Каиду», возглавляемую загадочным миллионером Осамой Бен Ладеном (бывшим сотрудником американского Центрального разведывательного управления). Неважно, что вся история «Аль-Каиды» была явно скопирована с образов голливудского кино, начиная с гротескных фильмов о Джеймсе Бонде, неважно, что в официальной версии концы с концами не сходились и ни один из ее тезисов не был официально доказан в судебном порядке. Хозяева Белого Дома получили свободу рук для операции возмездия. Чем меньше было ясно относительно «Аль-Каиды», чем более расплывчатым был образ этой организации, тем большей была свобода действий для руководства Соединенных Штатов. Первый удар был нанесен по Афганистану, второй – по Ираку. Как отмечала «Financial Times», сторонники торговой либерализации, свободного рынка и западного либерализма сплотили свои ряды во имя отпора врагам Америки. По их мнению, капитализм больше «не надо объяснять, его надо защищать». Со своей стороны, продолжает газета, радикальное движение должно «создавать себя заново» (reinvent itself).[409] Часть правой к прессы, наряду с призывами жестоко наказать предполагаемых виновников террористических актов, радостно сообщала о смерти «антиглобализма».

Между тем движение против корпоративной глобализации не только не умерло после 11 сентября, но приобрело новые черты. Оно стало основой антивоенных выступлений, которые оказались весьма значительными уже поздней осенью 2001 года. Когда Соединенные Штаты и Великобритания подвергли бомбардировкам Афганистан, на улицы западных городов вышли многотысячные демонстрации. Левые издания отмечали, что эти демонстрации были не только пацифистскими, но и антиимпериалистическими. Они в значительной мере оказались продолжением летних «антиглобалистских» выступлений того же года.[410] Речь идет, по выражению Хиллари Уэйнрайт, о «гибридном движении», объединяющем разные вопросы – война, расизм, гражданские права.[411] Идеолог французских левых Игнасио Рамоне отмечал, что по существу антивоенное движение является формой защиты «Наших принципиальных свобод», которые пытаются ограничить под предлогом борьбы с терроризмом.[412]

События осени 2001 года вызвали не только переоформление лозунгов движения, но и несколько изменили его географию. Если в США радикальные течения столкнулись с безусловным кризисом, то в Европе и странах «третьего мира» сколько-нибудь серьезного кризиса не ощущалось, напротив, движение получило новый импульс, Тем самым европейская и «тьермондистская» части глобального движения вновь укрепили свои позиции. В целом это,означало усиление общей радикальной и антикапиталистической направленности, а также более активную роль в движении групп, связанных с традициями социалистической идеологии XX века.

Война в Афганистане и подготовка войны в Ираке сопровождались нарастающими массовыми протестами, охватившими сначала Западную Европу, затем Латинскую Америку и, наконец, США.

В то же время события 2001 года изменили форму протеста. Организаторы уличных выступлений теперь всячески старались избегать насилия, поскольку это могло бы дать повод властям объявить о связи между «антиглобалистами» и мировым терроризмом. Такие попытки предпринимались правой прессой (особенно в России) сразу же после 11 сентября 2001 года, но не удались. Антивоенные марши отличались теперь крайней организованностью и миролюбивым характером.

Всемирные социальные форумы стали в изменившихся условиях оптимальной формой глобальной самоорганизации. В 2002 году Всемирный экономический форум был перенесен из Давоса в Нью-Йорк – акт «классовой солидарности» мировых элит, выражавших таким образом поддержку политике Дж. Буша. Несмотря на беспрецедентные полицейские меры, протесты в деловой столице Америки все же состоялись. Однако более важен был успех проходившего в те же дни II Всемирного социального форума в Порту-Алегри. Он собрал существенно больше людей и организаций, привлек широкое внимание прессы и завершился впечатляющей массовой демонстрацией.

Форумы 2002 и 2003 годов показали, что после трагедии 11 сентября движение не только не пошло на убыль, но, напротив, приобрело качественно новый масштаб. Если первый форум собрал 12 тысяч участников, то в третьем форуме участвовало уже 80 тысяч человек. Первый Европейский социальный форум во Флоренции в ноябре 2002 года принял 60 тысяч делегатов. С этого момента социальные форумы становились все более локальными. Форумы проводились теперь и на национальном уровне, организовывались региональные встречи. Модель открытой многосторонней дискуссии прижилась. Движение стало частью международного политического пейзажа. Вопреки ожиданиям правящих классов, оно не пошло на спад, не утратило своего радикализма/ Критика системы, звучавшая на социальных форумах, начала находить отзвуки в заявлениях государственных мужей и дискуссиях официальных экспертов. Однако все успехи форумов не играли бы значительной роли и не влияли бы на мировую ситуацию, если бы не набирали силу иные выступления, куда более массовые, вовлекающие в свою орбиту уже не тысячи, а сотни тысяч и миллионы людей. Антикапиталистический протест вновь, как и несколько десятилетий назад, становился фактором борьбы за власть. И если в Западной Европе социальное недовольство периодически вырывалось наружу в виде массового противостояния граждан с правительствами, а на востоке континента население испытывало периодически повторяющие приступы беспричинного отвращения к государству, то в Латинской Америке вопрос и о власти был явственно поставлен в повестку дня.

Глава VIII. Пылающий континент

В начале 1970-х воображение миллионов зрителей в Советском Союзе поразил документальный фильм Романа Кармена «Пылающий континент». Это было время мощного подъема революционного движения в Латинской Америке. Но главное, образы латиноамериканских героев так явно контрастировали с обликом советской номенклатуры. А их борьба – с застойной жизнью Советского Союза времен Леонида Брежнева.

Прошло два десятилетия, и Латинская Америка вновь вошла в моду среди российской интеллигенции, на этот раз в качестве примера либеральных реформ. Революционные движения были разгромлены, герои истреблены, а образы классовой борьбы сменились повестями о «преуспевающем среднем классе», открывающем для себя преимущества западного потребления.

Но прошло совсем немного времени, и континент снова запылал. Латинская Америка восстала против неолиберализма.

Один из очевидцев заметил, что восстание сапатистов в Чьяпасе «покончило с "концом истории"».[413] Повстанцы начали широкомасштабную вооруженную борьбу 1 января 1994 года, заняв город Сан-Кристобаль. В этот самый день представители мирового истеблишмента съехались в столицу Мексики, чтобы отметить вступление в силу соглашения о Североамериканской зоне свободной торговле (NAFTA). Но внимание прессы оказалось приковано не к их сборищу, а к глухому провинциальному штату Чьяпас.