Избранное - Борис Ласкин

Прилежно работая над текстом, Кущин подчеркнул в обоих разговорниках нужные фразы, что должно было облегчить задачу, стоящую перед ним и перед его завтрашней, и, надо надеяться, не только завтрашней, собеседницей.

Кущин погасил свет далеко за полночь.

Под утро ему приснился странный сон. Он входит в кабинет начальника отдела босиком и с удочкой. Начальник отдела показывает ему рисунок на своей майке «Ну, погоди!» и говорит: «Андрей Николаевич, прошу вас коротко изложить свои соображения по данному вопросу». Кущин говорит: «Подержите удочку и имейте в виду, что для рыбки главный материальный стимул — червяк плюс дополнительный отпуск с сохранением содержания». Начальник отдела кивает: «Вы правильно ставите вопрос, но есть решение главка, что остановка запрещена». Затем он говорит еще что-то и еще, но, удивительное дело, Кущин его слушает, но не понимает, что тот говорит. И ему становится так неловко, что он просыпается.

Уже пробудившись, Кущин полежал немножко с закрытыми глазами, встал, высунулся в открытое окно, вдохнул порцию прохладного утреннего воздуха и сразу же понял, что отдельные сновидения и реальная действительность, к счастью, не всегда совпадают. Одно дело какой-то там сон, другое — волнующая встреча, к которой он уже душевно готов.

День выдался погожий. И девушка, как вчера, сидела с удочкой на том же самом месте.

Кущин явился с загадочным видом. Не произнеся ни слова, даже не поздоровавшись, он наживил червячка, закинул удочку. Затем достал из кармана две книжечки в малиновом переплете, одну вручил девушке, другую оставил себе. Все так же молча открыл свою, жестом пригласил девушку последовать его примеру, и когда она выполнила его безмолвную просьбу, он поднял указательный палец, как поднимают стартовый пистолет, и с неуверенностью второклассника заговорил по-эстонски:

— Тэре. Как поживаете?

В ожидании ответа он сделал паузу, но девушка ждала. Ее молчание вдохновило Кушина. Если она прослушает его речь до конца, это будет лучше и значительней.

— Я Андрей Кущин.

Девушка понимающе кивнула.

— Я живу в Москве.

Девушка кивнула.

— Я отношусь к инженерно-техническому персоналу.

Последняя фраза далась ему не легко, но зато он был вознагражден одобрительной улыбкой и бодро закончил вопросом:

— Как вас зовут?

Кущин замолчал и вздохнул. Право на образование он осуществил, и теперь он пользовался правом на отдых.

Девушка, шевеля губами, загибала пальцы, воскрешая в памяти порядок фраз, сказанных Кущиным, после чего, сверяясь с разговорником, в том же порядке ответила:

— Здравствуйте. Хорошо, спасибо. Я живу в Тарту. Я архитектор. Я Линда Теппе.

— Порядок. Все понял. До единого слова, — сообщил Кущин, что было не так уж удивительно, если учесть, что девушка ответила ему по-русски.

Быстро отыскав нужную страницу, Кущин указал на нее.

— У вас интересная работа?

Линда пробежала глазами столбец и прочитала по-русски:

— «Да, мы соприкасаемся со множеством новых проблем науки и техники. На работе я встречаюсь с интересными людьми. Это расширяет кругозор».

Кущин внимательно слушал. Все происходящее напоминало детскую игру.

Линда, улыбнувшись, перевернула страницу и, помедлив, принялась читать с середины:

— «Я пенсионерка. Заработка моего супруга вполне хватает на двоих. Кроме того, наши дети часто делают нам подарки…»

Глянув на следующую страницу, она продолжала:

— «Мой первый сын бригадир, второй — бурильщик, третий — десятник…»

— Нели?

— Четвертый? «Диспетчер». Здесь алфавит. «Пятый — инженер», как вы. «Шестой — кузнец. Седьмой — литейщик…»

— Деловые ребята, — улыбнулся Кущин. — А дочерей у вас нет?

— Яа. Есть, — ответила Линда, не поднимая глаз от разговорника. — «Первая дочь — машинистка. Вторая — нормировщи́ца…»

— Нормиро́вщица.

— Спасибо. «Третья дочь переплетчица».

— «Поздравляю. У вас хорошая трудовая семья», — прочитал Кущин. — Откройте семьдесят первую страницу. Вот. «Вы живете здесь постоянно или приехали на время?»

— Отвечаю. «Я провожу здесь отпуск. Туристская база в Южной Эстонии находится в Отепя. Отепя маленький городок…»

— Между прочим, Отепя по-эстонски — голова медведя, — к месту вставил Кущин.

— Правильно. Теперь про погоду и природу. Вот здесь. «Вам нравится сегодняшняя погода?»

— Яа. Да.

— «Сегодня хорошая погода. Солнце светит. Сегодня плохая погода. Идет дождь, мокрый снег, снег, снежок. Ветер теплый, холодный, пронизывающий. Ветер крепчает, надвигается буря. Сегодня двадцать градусов тепла, мороза, туман, метель, оттепе́ль…»

— Не оттепе́ль, а о́ттепель, — уточнил Кущин, торопливо перелистывая разговорник. — Могу вам сообщить, Линда, что важнейшими из полезных ископаемых в Эстонии являются горючие сланцы. Это первое. Второе: «Из певчих птиц наиболее известны жаворонок, соловей».

— Спасибо, Андрей, теперь я буду знать. «Количество рыбы, являющейся объектом спортивной ловли, сокращается, а число рыбаков-любителей возрастает».

Линда мельком глянула на воду, и не зря — поплавок дрогнул и лег. Она подсекла — подлещик.

Кущин, не отрывая глаз от Линды, неожиданно для самого себя выпалил по-эстонски:

— Олен валлалине.

В переводе это значило «Я холостой».

Линда лукаво покосилась на Кущина, быстро нашла в разговорнике нужное место и без тени улыбки прочитала:

— «У меня муж и двое детей: сын и дочь. Кто старше: сын или дочь? Сын. Он уже школьник. Старший сын на действительной службе в армии. Дочь младше, она ходит в детский сад. Оба уже ходят в школу. Дети у меня близнецы».

— Вам сильно повезло, я считаю…

Спустя полчаса по берегу Нюпли проходила группа отдыхающих. Над гладью воды на мостках стояли двое. С книжечками в руках, они что-то по очереди читали.

— Видать, артисты, — сказал солидный дядечка в белом детском картузике.

— Роли учат, — добавила молодая женщина в очках.

— Раз такое дело, не будем мешать, — сказал парень в спортивной куртке. — Видите, у артистки знак — «Остановка запрещена». Небось специально надела, чтоб не мешали.

И отдыхающие продолжали путь.

Ни архитектор из города Тарту Линда Теппе, ни инженер из Москвы Андрей Кущин не видели отдыхающих и не слышали их голосов. Они даже умудрились не заметить, что на воде приплясывают оба поплавка.

1977

АНОНИМКА

Они пришли вчетвером в кафе «Чебурашка» — Кудряев, Струйский, Дроздов и Мыльцев. Сели, заказали по стакану какао.

— Значит, так, — начал Кудряев, — в субботу нашему управляющему Николаю Ивановичу стукнет пятьдесят три года. Не юбилей, но все же дата…

— Надо ему что-нибудь отгрузить, — сказал Струйский.

— Чтоб понял, как его коллектив ценит, — добавил Дроздов.

— При чем тут коллектив? — отмахнулся Кудряев. — Нас четверо, от нас подарок, а если коллектив — это уже будет обезличка.

Мыльцев покачал головой:

— Получит подарок, скажет — подхалимы.

— А мы его как анонимку пришлем. Получит и начнет гадать — кто же это расщедрился? Придется этого товарища поощрить.

— Не этого товарища, а этих товарищей, — уточнил Дроздов. — А как он узнает, что именно нас надо поощрить?

Четверо подумали, отпили по глотку какао.

— Все будет как надо, — сказал Кудряев. — К подарку приложим письмо на бланке конторы, а то решит — родственники прислали. Письмо без подписи. А потом при случае намекнем, но, конечно, не грубо, а так. Давайте скинемся и отвалим ему холодильник «Саратов» за сто шестьдесят.

— Может, лучше «Жигули»? — бросил Мыльцев. — Или «Волгу»?

— Зря смеешься. Я внес правильное предложение.

— Лично я — за, — оживился Струйский. — В холодильник вложим конверт, а в нем не письмо, короткое стихотворение. Я его уже почти что сочинил. Вот, слушайте… «Одни привет вам шлют горячий в родной конторе много лет. Решили мы вопрос иначе — мы вам холодный шлем привет!» Слово «холодный» подчеркнем, и получится игра слов. Не холодный шлем привет, а очень горячий, за сто шестьдесят рэ.

Кудряев одобрил инициативу Струйского:

— Молодец!.. Мы руководству хорошо сделаем, и нас руководство не забудет.

Четверо допили какао и покинули «Чебурашку».

К субботе были собраны средства. Струйский перепечатал свое произведение на машинке. Ему же было доверено завершить операцию.

В магазине «Электротовары» к Струйскому обратился небритый дядька по фамилии Кукин:

— Гляжу — вы «Саратов» оформили. Можем доставить.

Они отошли в сторонку.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Струйский, — вот адрес на бумажке — Моисееву Николаю Ивановичу. А этот конверт вложите в холодильник, дверцей прижмете, чтоб был виден. Понятно?