Тридцать девять и девять (СИ) - Джим Вестван
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эля решительно повернулась и воткнулась взглядом в расстегнутый ворот светлой рубашки с выпирающими четкими ключицами. Едва уловимая пульсация была заметна во впадинке между ними, и Элине никак не удавалось оторвать застывший взгляд от этой картины, закрывшей ей весь обзор.
Она уже точно знала, что не ошиблась, когда медленно поднимала глаза сначала к гладкому подбородку, потом к четко очерченным ярким губам, растянутым в кривой улыбке. Он смотрел на Элину с каким-то странным выражением изумления в прищуренных серых глазах. Он в полном ступоре. Ему жарко, и он, кажется, не дышит. По крайней мере, она точно знает, что произнести он сейчас ничего не сможет.
Ей кто-то казался на него похожим? Или на тот романтичный образ из ее собственной сказки? В ее воспоминаниях и домысленных за прошедшие годы деталях он был недосягаемо красивым, совершенным, практически идеальным… Так что же, в таком случае, сейчас перед ней находится? Да на него же смотреть страшно — настолько все это настоящее, мужественное и броское. И явно без нее не погибшее. Злое, опасное и… ну что — ей в обморок падать прямо посреди этого пыльного тротуара? Или чего он хочет сейчас дождаться, уставившись прямо ей в лицо?..
— Здесь бар на втором этаже, — первой опустила она взгляд. — Давай зайдем, если хочешь, — и, обойдя застывшего Давыдова, скрылась за колоннами.
У Данила закружилась голова — такой огромной была порция втянутого им наконец воздуха. Элли Грейс… Он же все правильно расслышал? И все четко увидел еще со спины. Идеально гладкие волосы, поправленные таким спокойным жестом, приталенный брючный костюмчик явно не для прогулок по здешним улицам, ультрамодные кожаные ботинки вместо тех легких летних сандаликов… Она так уверенно шагает перед ним, оставляя за собой шлейф запаха дорогих духов, и так прекрасно ориентируется в расположении гостиничных баров!
Что ж, отлично, что он все это увидел! Видимо, сама судьба распорядилась показать ему тот самый «идеал» перед предстоящими переменами в жизни. Он не ошибался, считая, что она его тогда продала! Променяла на шикарные гостиницы, тряпки и иностранные делегации. На золотые серьги в проколотых ушах и уродливую сумочку в форме небольшой коробки. Он будет наконец свободен с сегодняшнего дня. Вот с этого самого момента, когда выскажет ей все, чего она заслуживает, забрав у него столько лет полноценной жизни!
Элина выбрала столик в самом дальнем от входа углу, просто чтобы пройти еще хотя бы несколько шагов, чтобы подольше не оказываться с ним снова лицом к лицу, и, опустившись на стул, не могла заставить себя на него посмотреть.
— А ты процветаешь, я смотрю? — с презрением на нее глядя, сказал усевшийся напротив Давыдов. — Отели, курорты. И поездки за границу, скажи? Магазины чековые. У нас здесь есть, даже два! Один совсем недалеко, «Черноморочка» называется…
Кто такая черноморочка, о чем он говорит?.. Элина все еще не отошла от первого шока, не понимала вообще ничего из сказанного и, лишь постепенно обретая возможность воспринимать информацию, пыталась уловить в его фразах хоть какой-то смысл. Этого никак у нее не получалось.
— …И, наверное, лайнеры круизные. Стамбул там, Афины! Это ж не по общагам офицерским таскаться, правда?! — Данил продолжал свою обвинительную речь, все больше расходясь от ее смущенного вида и полной безответности. Ну а что она может ответить? Все же очевидно! Пусть даже выглядит она не вызывающе, и ресницы виновато опущены, но они же все равно у нее накрашенные! И так манерно научилась она курить, держа тонкую ментоловую сигаретку в пальцах с отличным маникюром…
Он на секунду замолчал, остановив взгляд на этих нервных пальцах, и, воспользовавшись паузой, она коротко на него взглянула:
— У тебя есть семья?
Вот это было уже вообще интересно! Данил разве что не рассмеялся в это наглое лицо. Человек с фамилией Грейс спрашивает, есть ли у него семья!
— Конечно! — уверенно ответил Давыдов. — А что, не должно быть?!
Она явно сникла, снова посмотрев вниз, а разве Данил сказал неправду? Разве его родители и Светка — не его настоящая семья?
— По-твоему, я все это время должен был по тебе страдать? Ждать, когда ты на белых «Волгах» накатаешься?
— На «Ягуарах».
— Что?.. — он забыл, что еще хотел сказать, когда она резко вскинула на него глаза. Огромные, черные и нахальные. Они были точно такими же!
— На «Ягуарах» я люблю кататься. У меня был оранжевый в Лондоне, теперь как раз белый думаю взять. И круиз по Средиземному морю, давно в Стамбуле не была! — она щелкнула застежкой сумки и, в секунду выхватив несколько купюр, швырнула их на стол прямо перед носом притихшего Давыдова: — Возьми! Здесь дорого. Чтоб семья не разорилась!
Данил даже вскочить с места не успел, так быстро она мимо него пробежала, а когда повернулся ей вслед, она уже скрылась за дверями бара.
— Эля!
Он произнес ее имя вслух впервые за эти девять лет. Девять лет и два с половиной месяца. И звук ее имени, так внезапно и легко прозвучавший, будто включил что-то внутри, мгновенно развеяв туман в его голове. Она только что была здесь. Эля сидела прямо напротив. Она каким-то чудесным образом оказалась в Севастополе и снова исчезла! Он в панике озирался, уже оказавшись на улице и не зная, в какую сторону за ней броситься.
Обогнув фасад гостиницы, Данил выскочил к набережной и, вцепившись руками в ограду, уставился на живописный морской пейзаж. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание, но лишь сильнее впивался пальцами в металлические прутья. Да она же невероятная… Он так много раз вспоминал ее полудетский образ и представить себе не мог, какой она может стать в будущем. А разве можно было это представить? Этот матовый загар нежной велюровой кожи, глянцевый блеск черных прямых волос, в которых переливался свет ламп, когда Данил шел за ней через вестибюль гостиницы… Как необычно выглядят ее миниатюрные серьги со свисающими тоненькими цепочками, и как же хорошо он помнит, насколько мягкий хрящик в этих аккуратных прижатых ушках. Она словно экзотическая статуэтка в своем приталенном костюме и немного бандитских ботинках…
Данил будто бы пленку перед глазами прокручивал, на которую его оглушенное сознание записало все детали ее нового образа. Что он вообще здесь делает, как возле этой решетки оказался? И где его сумка, например?.. Наверное, осталась в баре. Какого черта он рванул на
