Автограф президента. Роман-воспоминание - Игорь Николаевич Прелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенно большое влияние на мои автоубеждения оказала езда в африканских странах, где я, да и не только я, а все мои соотечественники, как и прочие выходцы с Европейского континента, пользовались неписаными привилегиями, предусмотренными для белых людей в порядке компенсации за то, что они гробили свое здоровье в условиях жаркого и влажного климата, и ездили где хотели и как хотели, не создавая, однако, при этом неудобств другим участникам уличного движения.
Конечно, и в таких чрезвычайно благоприятных условиях для вождения автомобилей случались дорожные происшествия. Но мне везло, и все происшествия с моими автомобилями происходили почему-то в те моменты, когда я был не за рулем, а где-то в другом месте. Видимо, судьбе было угодно не подвергать меня дорожному риску, поскольку мне вполне хватало риска, связанного с моей работой. К тому же некоторые подобные происшествия, в которых я исполнял роль не участника, а стороннего наблюдателя, закончились совершенно неожиданно.
Так, в последней командировке, примерно за год до знакомства с Рольфом, в мою машину, стоявшую на площадке возле нашего посольства, буквально врезалась одна милая дама, управлявшая миниатюрной машинкой марки «Рено-5».
Она никогда бы, наверное, не позволила себе такой выходки по отношению к сотруднику посольства великой державы, если бы на перекрестке ее не зацепил шикарный «мерседес», водитель которого, видимо, посчитал, что более высокий класс его автомобиля дает ему преимущество. Причем ударил он даму так ловко, что ее развернуло на сто восемьдесят градусов, и, если бы не мой бедный автомобиль, который смягчил удар, ее бы, наверное, пришлось соскребать со стены соседнего здания.
Когда дежурный вызвал меня из посольства и я увидел свой покореженный «пежо», на спидометре которого еще не было и тысячи километров, я ужасно расстроился. Но вскоре приехали сотрудники дорожной полиции, и при составлении протокола оказалось, что милая дама замужем, и не за кем попало, а за сотрудником одного очень интересного учреждения, которое проявляло большую «заботу» о советских гражданах, мешая им отклоняться от выполнения своих официальных обязанностей.
Этот инцидент свел меня с ее супругом, мы какое-то время ходили вместе по страховым компаниям и другим учреждениям, обязанностью которых является решение проблем жертв автоаварий, а когда эти хождения благополучно закончились, так привязались друг к другу, что решили продолжить наши отношения. Он, видимо, испытывал большую признательность за то, что я поставил свой автомобиль таким образом, чтобы его жена не врезалась в стену, и со временем стал информировать меня по некоторым деликатным вопросам. Насколько я знаю, он занимается этим до сих пор. Так что иногда и у автоаварий бывает счастливый конец…
Рожков встретил меня крепким рукопожатием, и оно значило для меня больше, чем самые пылкие слова. Мы давно были с ним в одной «команде», хотя нам и не довелось работать вместе. Но, если бы довелось, я был бы уверен, что Сережа никогда не подведет. И для такой уверенности у меня было достаточно оснований.
Когда в разведке комплектуется «команда» для проведения какой-либо операции, ответственный за нее руководитель никогда не доверится только тем аттестациям, которые имеются в личном деле рекомендованного ему управлением кадров работника. Помимо официальных характеристик каждый сотрудник разведки, несмотря на строжайшую конспирацию в работе, не позволяющую широко обсуждать его достижения и промахи, имеет еще неофициальную репутацию, и зачастую она оказывается точнее и объективнее любой характеристики, потому что доподлинно отражает его пригодность для конкретного дела. Ознакомившись с аттестацией, руководитель обязательно наведет справки, позвонит своим друзьям, которым довелось работать с предложенным ему кандидатом, и, если те охарактеризуют его в негативном плане, даже самый положительный официальный отзыв о его работе не перевесит их частного мнения.
А иначе и быть не могло: наши недруги этих аттестаций и отзывов не читали, зато они великолепно умели каждого проверить на прочность.
А вот за Сережу можно было не волноваться, потому что он успешно прошел такую проверку. Однажды он встречался с нашим агентом, прибывшим для этого из другой страны. То ли этот агент при въезде в страну привлек внимание контрразведки, и она установила за ним наблюдение, то ли была еще какая причина, так и оставшаяся до конца невыясненной, но только в тот момент, когда Рожков принял от него кассету с фотопленкой, на которой были засняты ценные материалы, спрятал ее подальше и пошел на автостоянку, где стояла его машина, с двух сторон дорогу ему перегородили два микроавтобуса, из которых стали выскакивать элегантно одетые мужчины крепкого телосложения.
Намерения этих молодцов были настолько конкретны, что Сережа совершил удивительный по высоте и дальности прыжок через зеленое насаждение, окружавшее автостоянку, и бросился к стоявшему на перекрестке полицейскому в форме. Молодцов подвела прыгучесть, и они несколько поотстали. Сережа успел добежать до полицейского и, указав на бежавших за ним крепких мужчин, попросил защиты «от бандитского нападения».
Полицейский хорошо знал свое дело. Он выхватил пистолет и, направив его на преследователей, приготовился защищать честь и достоинство советского разведчика.
Преследователи остановились, и один из них, видимо старший по должности, вступил с полицейским в переговоры. К тому времени, когда ему удалось убедить полицейского, что они являются сотрудниками контрразведки, а он мешает им задержать шпиона с поличным, этого «поличного» у Рожкова уже давно не было: пока коллеги препирались, он незаметно закинул кассету в водосток.
В конце концов полицейский отступил, контрразведчики набросились на Рожкова, надели на него наручники и доставили в полицейское управление. Там его грубо обыскали, но в его карманах, к большому разочарованию сотрудников контрразведки, кроме личных документов и ключей от автомашины, ничего не оказалось.
Тем не менее его поместили в камеру и продержали там несколько дней, пытаясь убедить в том, как хорошо живется на Западе и какие его тут ждут удовольствия, если он останется навсегда. А чтобы окончательно убедить Сережу в самых добрых к нему намерениях, сотрудники контрразведки пообещали, что, в случае отказа, его сыну, находившемуся в тот момент в местной больнице, будет сделана «не та инъекция».
Но Сережа умел не только хорошо прыгать и бегать. Он был беспредельно предан своему делу, и они могли применить и
