Муж в наказание-2. Свобода любой ценой - Лена Лорен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отвезешь её в укрытие. Не выходите оттуда, пока я не подам сигнал, — в суматохе распоряжается Эмир, пристегивая на мне ремень безопасности.
В его голосе улавливаю помимо тревоги ещё и сильнейшую жажду крови. А меня саму злость охватила настолько, что я не узнаю себя. Её так много во мне накопилось, что мне становится тесно в своем теле. Злость буквально сочится из моих пор и сизым облаком нависает над Эмиром.
Я с силой хватаю его за грудки, притягиваю к себе и трясу в разные стороны, что есть мочи.
— Эмир, найди нашего сына! — обезумивши цежу я сквозь стиснутые зубы: — Делай что угодно, расшибись в лепешку, но без него не возвращайся! Ты должен... Нет! Ты просто обязан вернуть нам нашего сына живым и невредимым, иначе я самолично убью тебя... — резко умолкаю и отпускаю его.
— Я верну Марка! Верну, клянусь тебе! И тогда я позволю тебе сделать с собой все, чего заслуживаю, — рычит он, чувствуя себя виноватым. Только себя и никого больше.
Вдалеке слышен вой сирен машин скорой помощи, полицейские мигалки окрашивают вечернее небо в устрашающий красно-синий цвет.
Эмир на взводе. Он понимает, если ему не удастся улизнуть до приезда полицейских, то поиски Марка могут затянуться на неопределенное время из-за допроса. На силы полиции рассчитывать бесполезно, потому что документально Марка, как и меня, попросту не существует.
Тем временем Эмир достает из заднего кармана клочок бумаги и протягивает мне его.
— Диана, ты должна мне помочь. Скажи, что здесь написано?
Я беру листок, вглядываюсь в надпись, написанную на родном языке и узнаваемым почерком.
Только не это...
Я сминаю в кулаке листок, перевожу затуманенный взгляд на Эмира и судорожно сглатываю.
— Эмир, это... Это был не Рифат, — остолбенев, выдавливаю я кое-как.
— Кто же тогда, если не он?
В его словах таится огромное желание убивать, но в этот раз он ошибся со своей целью. Он нацелился не на того.
— Это почерк Игоря... моего мужа.
Глаза Эмира наливаются кровью, их поглощает загустевшая чернота. Передо мной сейчас стоит не любимый мужчина, а беспощадный зверь.
Он громко чертыхается. Зарядив со всего маху ногой в колесо, он с ненавистью выплевывает: надо было тогда все-таки завалить этого ублюдка.
— Так и что здесь написано? — обращается Эмир, бегло глянув на приближающиеся проблесковые маячки. — Быстрее, Диана! Копы на подходе!
Я проглатываю огромный сухой ком и, заикаясь, проговариваю:
— Здесь написано: "Могла бы просто подать на развод. Необязательно нужно было прикидываться утопленницей, пупсик".
Внезапно воздух сотрясает звериный вой Шаха. Я вздрагиваю и внутренности мои с удвоенной силой скручиваются в тугой узел. Он потерял свой смысл жизни. Он раздавлен и убит...
Эмир заводит ладонь за мою шею, прикасается своим лбом к моему и тихо шепчет:
— Прошу тебя, найди в себе силы пережить этот день.
А затем Эмир закрывает дверь машины и залетает в гараж, откуда уже выезжает верхом на байке. Он останавливается напротив машины Гарнера, поднимает визор на шлеме. Он смотрит на меня таким взглядом, словно прощается со мной. Эмир больше ничего не говорит мне. Он просто прокручивает газ и срывается с места, быстро исчезая из виду.
Вслед за ним Гарнер включает передачу и мы со скрипом прокручивающихся колес тоже отъезжаем от нашего дома. От места, куда я больше не хочу никогда возвращаться.
Что меня ждет?
Не знаю...
Впереди меня только бездна и я готова без раздумий сделать свой последний шаг прямиком в её черную пасть...
Готова, если Эмиру не удастся отыскать Марка.
35. Погоня
Я опустошен. Пуст, как иссушенный резервуар. Во мне не осталось ничего, кроме маниакального желания убивать. Только злость кипит во мне, кровь бурлит, гоняя яд туда-сюда по венам.
Диана... Мне было больно смотреть ей в глаза. Помимо страха и отчаяния, я видел в них ненависть по отношению к себе. В них я увяз, как в засасывающем болоте.
Диана презирает меня. Я не спутаю ненависть ни с чем, поскольку именно с нее наши отношения и завязались, а сейчас они дали трещину.
Огромная пробоина зияет между нами. Мы вернулись к тому, с чего начинали. К ненависти.
Я облажался. Не смог обеспечить достойную защиту нашему сыну. Я, можно сказать, собственноручно убил Кармен, посягнул на жизнь Анастасии. Я заставил Диану смотреть на то, как они умирают, истекая кровью в нашем доме, который, по идее, должен был стать нашим спасительным убежищем.
Я сам себя ненавижу. Но этого мало. Этим не заглушить в себе боль.
Твари. Безжалостные выродки.
Они зашли слишком далеко. Они позволили себе непозволительное. Они приняли неверное решение. И они поплатятся за все своей гребаной жизнью.
Разорву, уничтожу, пущу собакам на съедение.
Ничто меня уже не остановит. Только собственная смерть. Однако, даже будучи в аду, я достану тех, кто в этом замешан.
Игорь... Чертов Игорь...
Кто бы мог подумать на него?
Пока я терялся в догадках, этот ублюдок уже выслеживал нас. Его "Фиат" стоял возле нашего дома на протяжении двух дней, а то и дольше.
Я как предчувствовал, что что-то грядет. Я чувствовал, что что-то здесь не так. Я не мог успокоиться даже, когда пробил номера тачки и убедился, что она не числится в угоне.
С утра я связался с Ферратом, но тот уверил меня, что поводов для беспокойства нет. Рифат был заперт без средств связи.
Тогда я методом исключения подумал на Назара. Вспомнил его детские обиды и желание поквитаться со мной, но Назара я также вычеркнул из списка подозреваемых, как только узнал, что тот был срочно госпитализирован тремя днями ранее, и сейчас находится на реабилитации после удаления аппендикса.
С исключением Рифата и Назара мой список недоброжелателей опустел. Как оказалось, в моей жизни не так уж много людей, которые желают мне зла. София не в счет. Она не пошла бы против меня. Не додумалась бы до этого.
Тех, кто желает поквитаться с Дианой, я также не брал в расчет. Дианы ведь попросту не существует. С человеком, который числится погибшим у себя на родине, уже особо не поквитаешься. Но я ошибся в своих доводах. Этот кусок дерьма все же сумел выйти на её след. И, кажется, я знаю кто ему в этом посодействовал.
Вот только Игорь доверился не тому человеку. Он даже не представляет, что я сделаю с ним, когда догоню его. Он обрек себя на смерть.
Мною движет здоровье и жизнь моего ребенка, а что движет им? Деньги?
Моя чаша весов явно перевешивает.
Я не намерен проявлять снисхождение к тому, кто не пожалел ни пожилую женщину, ни беременную девушку. Тот, кто посягнул на жизнь моего сына, заслуживает только ада. Свои последние дни я оставлю его доживать в муках, а затем он отправится в ад.
Нас с Дианой не было
