Том 25. Полицейский и призрак - Картер Браун

— Порой, лейтенант, вы словно куда-то мысленно исчезаете.

— Порой мне бы хотелось куда-то скрыться от самого себя, — произнес я задумчиво. — Но пусть будет так, как есть. В сущности, я очень правдив. Возможно, в этом и проблема.

Неплохо было бы добавить еще, как с ними нелегка, и как трудно побороть животные инстинкты, и насколько легче им поддаваться. Но я не рассчитывал на адекватный отклик, поэтому промолчал. Может, представится случай поговорить об этом позже, когда схлынут дела поважнее.

Дорога от Пайн-стрит к новому зданию заняла не больше десяти минут. Поднявшись в лифте на восьмой этаж, я подумал: надо было бы проверить номер квартиры. На этаже их было две, и жильцы здесь считали недостойным себя вешать на двери таблички с именами. «Да плевать, — подумал я, — шансов у меня пятьдесят на пятьдесят», — и нажал на звонок ближайшей двери.

За дверью долго возились с ключами и замками, потом ее открыли, и мне в голову ударил миллион децибел тяжелого рока, нос уловил безошибочный запах. Там явно была вечеринка с каким-то отребьем, где любому нормальному человеку инсульт грозил в первые же минуты.

— Вовремя явился. Тут как раз мужиков не хватает. Все ползают по стенам, и конец. В отключке. На ногах не стоят. Проходи раздевайся. Сейчас все групповуху любят.

Она стояла в дверях, завернувшись в громадное полотенце и выразительно поводя голубыми глазами. Ее желтые волосы были собраны в какую-то кривобокую чалму, которая пыталась свалиться при очередном повороте головы. Конец полотенца покоился на груди, правда, ноги стояли довольно устойчиво.

— Я ищу Чака Генри.

— Чего? — Она прислонила руку воронкой к уху, при этом конец полотенца отогнулся, приоткрыв пышную грудь.

— Чак Генри, — прокричал я ей.

— А, привет, Чак. А я Ирма, тоже не хухры-мухры.

Она постаралась, и ей удалось сосредоточить взгляд на мне. — Заходи, я тебе налью.

— Да не я Чак Генри, — воскликнул я в отчаянии, — я его ищу.

Она сделала надменный жест:

— О’кей. Ты, видать, желаешь поиграть в недотрогу.

В следующий момент дверь передо мной захлопнулась, в ушах наступила блаженная тишина. Я стал звонить в другую дверь — безрезультатно. Так что либо Чака Генри не было дома, либо он не отвечал на звонок. В какой-то миг я испытал облегчение: пойду-ка сейчас домой и хорошенько напьюсь. И тут вновь ворвался безумный рев хард-рока, и опять наступила тишина. Я обернулся и снова увидал создание в банном полотенце.

— Чак Генри, — сказала она. — Я только что вспомнила. — Она показала трясущимся пальцем на дверь позади меня. — Он живет там. Не идет ко мне, а я подумала, надо найти кого-то именно для него. У меня подруга Соня занимается умерщвлением плоти, так этот трясущийся студень ей как раз подойдет и вызовет у нее нужный прилив презрения и отвращения. — Правая рука ее дернулась, пролив несколько капель мартини в ложбинку на груди.

— А, черт! Холодно, — поежилась она.

— Видно, Чака нет дома, — предположил я.

— Он был дома, когда я приглашала его зайти на вечеринку. Чертов дурень сказал, что очень устал. Представляешь? Ну-ка, подержи. — И она сунула мне свой стакан, который я едва успел подхватить. — Для мила дружка и сережка из ушка, вот что старая Ирма всегда говорит.

Она исчезла в недрах своей квартиры, а я тем временем допил ее мартини.

Вот. Она дала мне ключ. — Я ему делаю большое одолжение, поливаю цветы и все такое по выходным, а этот паршивец говорит, что он, видишь ли, устал, чтобы зайти ко мне! Так чертовски устал, что даже забыл забрать свой запасной ключ!

Благодарю. — Взамен я передал ей ее стакан.

Если он там спит или еще чего, так подними и приведи ко мне, — она постаралась мне подмигнуть, — а если вы оба, голубчики, захотите прийти, это будет прекрасно. Понятно?

— Ты, Ирма, прелесть, — заявил я отважно.

Она заглянула в свой стакан, и глаза ее вдруг увлажнились.

— Пустой, — проговорила она жалобно. — Верно, какой-то стервец вылакал, пока я не видела!

Я кивнул в сторону полуоткрытой двери:

— Там, кажется, настоящая оргия. Кто-то мне сказал, они льют мартини в пивные кружки.

— Правда? — Она приосанилась. — Ну, я им сейчас устрою!

Я подождал, пока ее поглотит полянка с групповухой и всем прочим, и позволил себе заглянуть к Чаку. На полную инспекцию всех комнат ушло минут пять. Квартира была пуста; все шкафы и ящики очищены. Было впечатление, что он упаковывался и смывался в спешке. Единственной оставшейся вещью была маска из папье-маше, радостно скалившаяся на меня с верха шкафа.

Теперь точно пора домой. Наверное, на своей собственной подушке я, может, буду в безопасности от тех, кто столько дурачился надо мной.

Глава 6

Войдя домой, я первым делом налил себе виски со льдом и вставил кассету в плейер. Мягкий перебор гитарных струн несколько меня расслабил. Чуть погодя я отправился в ванную и долго плескался под душем.

Обтеревшись насухо, я решил, что мне не повредит еще порция выпивки, и, как был нагишом, потопал на кухню.

Там на столе стояла сумка с продуктами, которые я не покупал, и, пока я пытался сообразить, откуда они взялись, сбоку кто-то вынырнул. Глубоко посаженные серые глаза широко распахнулись, внимательно обозревая мои достоинства. Гостья плотоядно усмехнулась:

— Внешность, допустим, я знаю, но и все остальное впечатляет. На первый взгляд, по крайней мере.

Мне очень хотелось наподдать ей как следует и уйти. Всему свое время и место, я практически ее не знал. Но через десять минут, полностью одетый, я вновь появился на кухне. Мэриан Нортон энергично-весело нарезала сочное мясо. На ней было простое бело-голубое платье, столь тонкое и легкое, что кое-где просвечивалось ее тело. Я мог разглядеть небольшую высокую грудь и тонкую полоску белых трусиков — единственного, что было у нее под платьем.

— Ну вот, — сверкнула она хищными белыми зубками. — Вы и вернулись. Но теперь, когда вы одеты, совсем не интересно.

— Что случилось? — спросил я, не спеша отрывая взгляд от ее персиковых грудок.

— Ну, когда я положила трубку, то решила, что была с вами слишком резка и должна принести извинения. То есть вы не виноваты, что вы… так что я тут. — Она ослепительно улыбнулась. — Ваш консьерж не возражал, чтобы я к вам зашла. По его реакции я поняла, что это обычная вещь. Он и глазом не моргнул. — Она приостановилась и дорезала еще немного мяса. Не хотите ли оказать мне услугу и налить что-нибудь?

Я приготовил нам с ней выпить:

— Что мы едим?

— Бифштекс с каперсами, картофель фри, цуккини в сухарях. Я делаю две вещи по-настоящему здорово, и одна из них — готовка. Теперь убирайся из кухни, ужин будет через пятнадцать минут.

Еда была восхитительна, вино хорошим, гитара создавала прелестный фон. Полчаса спустя я был преисполнен блаженства. Мэриан Нортон убрала посуду, уселась на диван и слегка вздохнула:

— Напоследок неплохо бы выпить. Как ты думаешь?

— Конечно. С содовой, без?

— Со льдом.

Я приготовил и сел рядом с ней, но не слишком близко, опасаясь проявлений чувств после еды, питья и всего остального.

— Твой босс вернулся в офис сегодня? — спросил я как бы между прочим.

— Нет. — Она отхлебнула виски. — Должно быть, где-то задержался.

— Ты давно у него работаешь, Мэриан?

— Несчастные две недели. — Она поморщилась. — Я, наверное, трачу свои таланты. Большую часть времени его там не бывает, да и когда бывает — разница невелика.

— Ты встречала его сестру?

Она слегка повернулась и посмотрела на меня в упор:

— Что это, Эл? Форменный допрос?

— Просто любопытство.

— Нет, никогда.

— Это ее фото на столе?

— Да.

— Ты это знаешь, потому что он тебе сказал?

Она откровенно зевнула:

— Ну да, кто же еще?

— Мэриан, дорогуша, ты замечательно готовишь, но скверно врешь.

— Я — что?

— Врешь неважнецки. Я виделся с Роной Генри два часа назад, и она совсем не похожа на ту девушку на фото. Только не говори мне, что Чак не знает, как выглядит его родная сестра!

— Ну, на самом-то деле Чак не говорил мне, что это фото его сестры. Просто я знаю, что она с ним связана по делам, ну и подумала: это, должно быть, ее фотография. Разве не так?

— Все равно не вяжется.

Она покорно пожала плечами:

— Ну, не знаю. Я думала, ты мне поставишь хорошую оценку за усердие. — Ее глаза сверкнули. — Ты что, собираешься делать из этого судебный процесс?

— Кто-то уже сделал из этого процесс об убийстве, — ответил я жестко, — когда пустил ей пулю в лоб вечером в прошлую пятницу.

Она содрогнулась, лицо ее посерело.

— Ты смеешься! Ты шутишь!

Я продолжил:

— Потом кто-то из ему одному известных дьявольских побуждений решил убрать тело с места убийства. Пока я не смогу найти кого-нибудь для ее опознания, я не могу вести расследование.