Из Ночи и Хаоса - Дженна Вулфхарт

Я не стану врываться во вражеский военный лагерь, размахивая мечом. Я могу тебе это обещать.

Мне не нравилась мысль о том, что она может приблизиться к лагерю, но я также знал, что она просто последует за мной, если я попытаюсь оставить ее здесь. Упрямство, да, но это было нечто большее. Я увидел в ее глазах яростное желание защищать – то же самое чувство, которое я испытывал к ней. Узы глубоко вонзили свои когти.

Мы тихо вернулись к краю леса и начали наш путь через поле, пригибаясь, чтобы оставаться скрытыми в высоких зарослях травы. Отдаленные звуки становились громче по мере того, как мы продвигались, и к дыму присоединился новый запах. Он не был похож ни на один из тех запахов, которые я когда-либо ощущал раньше, – приторный, гнилостный и неправильный, как будто сам воздух был пропитан гнилью.

Тессу, стоявшую за мной, чуть не стошнило. Она прижала руку ко рту и последовала за мной вверх по холму. Когда мы добрались до леса, вонь только усилилась. Глаза Тессы наполнились слезами. Когда она посмотрела на меня, я понял, что она отчаянно хочет задать вопрос.

Что, во имя света, это за запах такой?!

Я только покачал головой. К несчастью, мы были близки к тому, чтобы это выяснить.

Туман начал рассеиваться по мере того, как мы пробирались между деревьев, и сияние костра стало столь ярким, что почти ослепило меня. Зловоние становилось все сильнее, а звуки – громче, по мере приближения к опушке леса. Я жестом велел Тессе опуститься на землю. Поморщившись, она убрала руку от носа и прижалась всем телом к земле. Все, к чему прикасались ее руки, обращалось в прах.

Ее глаза блестели от непролитых слез, но она не отступила ни на шаг.

Я опустился рядом с ней. Вместе мы поползли сквозь кусты. Пока мы медленно продвигались вперед, трава и кустарник чернели вокруг – Тесса оставляла за собой смертельный след. Я старался делать вид, что ничего не замечаю, как будто дорожка пепла позади была не более, чем грязью. Но все же я видел стыд на лице Тессы и сожаление в ее глазах. Она пыталась контролировать это – пыталась помешать своей силе убивать все, к чему прикасалась, – но контроль по-прежнему ускользал от нее.

Наконец-то мы добрались до опушки леса, где с небольшого холма открывался вид на военный лагерь, разместившийся в долине внизу. Мои руки сжались в кулаки, и абсолютный ужас лишил меня возможности дышать. Это был не военный лагерь. По крайней мере, это не было похоже ни на один лагерь, который я когда-либо разбивал за все те месяцы, что сражался с Обероном и его кровожадным королевством.

Огромный костер пылал в центре поляны, оставляя после себя идеальный круг обугленной земли. Оранжевый свет отбрасывал жутковатые оттенки на небольшую группу палаток изумрудного цвета, которые вздрагивали на резком ветру, – цвета Королевства Бури. На плоских камнях сидели несколько штормовых фейри, в кожаных доспехах и с луками в руках. Пустыми глазами они наблюдали за остальным лагерем.

Лагерь кишел монстрами.

Оборотни бродили вокруг костра, и свет отражался от их когтей и клыков. Кровь, выглядевшая довольно свежей, пропитала их спутанный мех. Их было не меньше сотни. И среди них в спутанных одеждах танцевали призраки, их костлявые лапы оставляли черные, ядовитые следы.

Но это было еще не самое худшее. Я видел пять или шесть скорпионоподобных существ, с одним из которых мы столкнулись в Итчене. Эти монстры – огромные, как горы, – прятались во тьме. Возможно, их было даже больше, но они были скрыты густым туманом.

Тесса резко втянула воздух.

Я оглядел лагерь в поисках каких-либо признаков Сириуса или других богов. Я никогда не забуду его – жестокое, лукавое выражение лица и то, как он смотрел на Тессу. Но я не заметил Сириуса ни среди фейри, ни где-либо еще в лагере.

И все же ничего хорошего в этом не было. Если бы эти существа кишели на улицах Дубноса… Я содрогнулся при мысли о крови, заливающей улицы, и множестве жизней, утекающих из невинных глаз. Полная ужаса смерть ждала горожан, которые верили, что никто не сможет причинить им вреда, потому что их защищает Король Тумана.

Я выругался себе под нос и двинулся обратно, следуя за Тессой по пятам. Как только мы отошли достаточно далеко, чтобы нас никто не услышал, я наклонился и прижался губами к ее уху.

– Я собираюсь напасть на этот лагерь, – прошептал я.

Тесса зашипела и отстранилась от меня.

– Ты что, с ума сошел?

– Ты видела Сириуса или кого-нибудь еще? Моя сила должна сработать, если богов нет поблизости. Я могу помешать этой армии чудовищ напасть на мое королевство.

– Подумай об этом, – прошептала она мне. – Сириус, может быть, скрывается в тех палатках. Он только и ждет, когда ты сам раскроешь свои карты.

– Ты думаешь, это ловушка. – Я поджал губы.

– Я думаю, что это военный лагерь с ужасающим разнообразием чудовищ, и эти фейри готовятся к походу на Дубнос. Скоро, без сомнения. Но они также уже заподозрили, что ты потерял всех разведчиков и можешь прийти к ним, чтобы разобраться во всем сам. Что может быть лучше для победы, чем уничтожить Короля Тумана еще до начала битвы?

Я сжал челюсти. Уйти, когда я мог бы остаться и предотвратить нападение на мое королевство… Это решение шло против всего, во что я верил, и против того, каким королем я хотел быть для своего народа. Все это походило на трусливое бегство.

Но в глубине души я знал, что Тесса права. Мы не видели никаких признаков Сириуса, но это не означало, что он не был достаточно близко, чтобы ослабить мою силу, если я попытаюсь направить ее на эту армию. Его армию. Армию чудовищ. Я никогда раньше не видел оборотней такими сдержанными, такими… спокойными. Они расхаживали вокруг костра, будто на невидимом поводке. Боги могли управлять ими. По крайней мере один из них был способен.

– Я мог бы сразиться с ними своим мечом, – пробормотал я. – Я силен и быстр.

– Ты хорош, Кэл. Но их слишком много, даже для тебя. Даже со мной и моими смертоносными руками. Они либо убьют нас, либо возьмут в плен, и тогда Дубнос ничего не узнает о враге. Нам нужно вернуться в город и предупредить всех. Нам нужно подготовиться к битве. Потому что она надвигается на нас. Нельзя допустить разрушений. Королевство никогда не падет.