Я - счастливый человек - Клара Лучко

И вот как‑то вечером, это было в разгар «перестройки», я возвращаюсь усталая после концерта домой и встречаю возле дома сантехника.

Он отозвал меня в сторону и говорит:

— Я, как честный человек, хочу вам сказать заранее, что если так дело пойдет дальше с этой перестройкой, то мы, наверное, придем в этот дом и заставим жильцов поделиться с нами их богатством. И я вас предупреждаю, что приду к вам.

Я просто остолбенела.

— Как же так? Я всегда тебе хорошо платила, угощала водкой. Ты знаешь, сколько я работаю, а ты вот и сейчас болтаешься, ничего не делаешь. И тебе не стыдно?

А он в ответ:

— Но ведь я никого другого в этом доме не знаю! Посоветуйте, к кому пойти.

И вот вновь пришла мода писать о доме, снимать телерепортажи, показывать нашу «высотку» чуть ли не как памятник тоталитаризму. Ко мне часто наведываются репортеры, но меня они щадят — я актриса, и к тому же телеведущая. Заканчивается интервью, и я говорю:

— Ребята, пройдемте со мной. Я познакомлю вас с удивительным человеком. Он живет этажом ниже.

Это Сергей Павлович, член — корреспондент Российской Академии наук, лауреат Ленинской и Государственных премий. Фамилия у него особая — Непобедимый.

Это скромный, интеллигентный человек, у него живые глаза, теплая улыбка. Ему за семьдесят, но он продолжает работать.

Сергей Павлович как‑то встречает меня:

— Вы видели репортаж о выставке вооружения в Абу — Даби?

— Конечно.

— Там мои изделия признаны лучшими, а я их сделал пятнадцать лет назад.

Сергей Павлович был «рассекречен» недавно, и сразу его объявили в России «человеком года». К его слову и совету прислушиваются все, кто имеет дело с новыми технологиями. Он же — Непобедимый. Такая у него русская фамилия.

После интервью с телевизионщиками Сергей Павлович выходит из дома, садится в троллейбус и едет по каким‑то важным делам. У него нет телохранителей, хотя он еще не обо всем может рассказать. Еще многие страницы его удивительной жизни будут раскрыты позже.

Ведь он — создатель военных комплексов, которые обогнали время.

Вот такие люди живут в нашем высотном доме на Котельнической набережной, история жильцов которого — история моей страны.

Возвращение на Круазетт

Воспоминания о прекрасном греют душу. И порой так хочется вернуться в те страны и города, с которыми связаны самые яркие впечатления молодости, побродить по улицам, вспомнить былое.

Ведь это было так давно…. Минули не годы — десятилетия, но все, что было со мной тогда, я и сегодня помню до мельчайших подробностей.

И вот мне выпал счастливый случай — вновь побывать в Каннах и Венеции, в тех фестивальных городах, которые когда‑то поразили мое воображение.

Я была членом жюри телевизионного фестиваля «Бархатный сезон». Мы прилетели на самолете в Пальма — дель — Мальорку, погрузились на белоснежный теплоход и отправились путешествовать по Средиземноморью. Во время этого путешествия и проходил фестиваль.

Одна из первых остановок — Ницца. Оттуда на автобусах мы поехали в Канны. У нас было всего несколько часов. Мы доехали до набережной Круазетт, и я вышла из автобуса.

— Я останусь здесь, — сказала я, — а вы на обратном пути заедете за мной.

И вот я на набережной Круазетт! На той самой набережной, с которой связано столько ярких воспоминаний. Я не была здесь много — много лет, так судьбе было угодно. Я объехала чуть ли не полмира, но мне ни разу не довелось вновь побывать в Каннах…

Стояла осень… Неласковый ветер гнал сухие листья по набережной, неспокойным было и море. Мне стало так одиноко и грустно…

Зябко. Тишина. Только ветер…

А мне вспомнилась «битва цветов». И еще вспомнилось, как через год после Канн я поехала в Хельсинки. Ко мне подошел финский режиссер и сказал: «Я вас помню на «битве цветов». Вы бросили букетик, а я его поймал. И на память о Каннах засушил»…

Такое щемящее чувство охватило меня, что я чуть не заплакала. Мне было грустно оттого, что вот так проходит жизнь. И ничто из минувшего повториться не может.

Но тут же я вступила в спор сама с собой. Почему я должна грустить, ведь это же все было. Было… Это я все прожила.

Я, в первый раз попавшая на Каннский фестиваль, помню каждую мельчайшую подробность. Я помню состояние счастья, молодости, успеха. Так почему же я должна грустить?

Я вновь, спустя годы, на набережной в Каннах, я вспоминаю те прекрасные дни.

Завтра наш теплоход пойдет дальше, в Венецию. И я опять буду вспоминать. Ведь это тоже город счастливых дней моей молодости.

Вновь порыв ветра — и сухие листья закружились у моих ног, возвращая меня к действительности. Я посмотрела на сиротливо стоящий, опустевший Дворец фестивалей, прошла мимо гостиницы «Карлтон», заглянула в окно ресторана, увидела головы каких‑то мужчин, сидящих за столом нашей делегации. Представила себе, что вот сейчас в окне увижу мсье Пьера, нашего официанта, и улыбнулась. Вновь порыв ветра подхватил меня, и я пошла навстречу своим воспоминаниям.

Кто‑то из мудрых сказал: у человека можно отобрать имущество, но память остается с человеком до последнего шага, это его пожизненная собственность.

Вот такие смешанные чувства пережила я, оказавшись в Каннах. Радость встречи с былым и грусть от сознания, что все это скрыто дымкой времени.

Впереди была Венеция… Я снова увижу Дворец дожей, площадь Святого Марка. И я вспомнила, как вышла на привокзальную площадь, меня встретили журналисты с фотокамерами. Я вдруг увидела на площади огромное количество голубей и пошла к ним, кто‑то мне дал пакетик с кормом. Я только собралась бросить его голубям, как они вспорхнули. Только хлопанье крыльев, только облако голубей… Я даже немножко испугалась, подняла руки, как‑то так получилось, что я будто оттолкнулась от земли, и получился экспрессивный снимок. Я как бы стремлюсь в небо, а надо мной облако из голубей. Эта фотография на следующий день висела почти во всех витринах Венеции.

Многое вспомнила я в Венеции после долгих лет разлуки с этим необыкновенным, сказочным городом. Вспомнила — и опять загрустила. Как и в Каннах, на набережной Круазетт.

Потом, вернувшись домой, я сказала себе: не надо грустить. Тебе удалось еще раз пройти по дороге воспоминаний Канн и Венеции. Разве это не подарок судьбы?

Жизнь непредсказуема. Только надо понять, как ты жила. Как ты живешь и как намерена жить…

И вообще, надо быть благодарным судьбе. Надо верить… Надо жить…

Если объективно посмотреть на мою жизнь, то можно сказать, что она была интересной и в итоге все же благополучной. Я думаю, что счастье актера прежде всего в работе, в творчестве. Это любовь и признание зрителей, их верность, их доброта и благодарность. Я ощущаю это всегда. Мне часто кажется, что я в долгу у зрителей, они ждут от меня большего, чем я сделала.