Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Болтеры Сынов Гора оставляли в дымовой завесе спиральные инверсионные следы. Ракеты описывали дуги и били по огневым точкам. О точных попаданиях возвещали грибовидные белые вспышки. В центре атаки, словно гиганты, двигались когти дредноутов. Ревели штурмовые пушки, слишком тяжелые даже для легионера, и из роторных установок вылетала одна ракета за другой.

По всей протяженности многокилометрового пляжа прокатывались пылающие бури фырканья выстрелов, ракет, энергетического оружия и сгустков пламени.

Мертвых и умирающих давили рычащие гусеницы «Лендрейдеров». За ними к указанной отметке высоты следовали «Носороги», и обледенелый песок превращался в зернистую красную пасту.

«Лендрейдер» покачнулся, когда ему в борт ударил близкий взрыв. Аксиманд крепко схватился за опору, когда тяжелая машина нырнула в воронку. Двигатель заревел, и она начала карабкаться на противоположную сторону. Броня штурмового транспортера глушила большую часть шума боя, но гудящие басовитые ноты ударных волн стучали все чаще и сильнее.

— Приближаемся, — произнес Йед Дурсо, линейный капитан Пятой роты.

— Беспокоишься? — спросил Аксиманд.

— Нет, — ответил Дурсо, и Аксиманд ему поверил. Чтобы смутить ветерана вроде Дурсо требовалось нечто большее, чем оборудованные огневые точки, роты сверхтяжелой техники и полки Армии.

Подчиненный Аксиманда вертел что-то в руке, с ловкостью опытного окорщика перемещая это между пальцами.

— Что это?

Дурсо глянул вниз, как будто не сознавал, что делает.

— Ничего, — сказал он. — Просто баловство.

— Покажи.

Дурсо пожал плечами и разжал ладонь. Золотой символ на цепочке, который носят на шее. Око Гора светилось красным в освещении отсека.

— Ты суеверен, Йед?

— Как выясняется, теперь мне это можно, Маленький Гор, — отозвался Дурсо.

Аксиманд кивнул, допуская это. Еще недавно подобное поведение стало бы основанием для дисциплинарного взыскания. Теперь же оно выглядело исключительно естественно. Аксиманд оглянулся на своих воинов — десять Сынов Гора с тяжелыми прорывными щитами и мультиспектральными приспособлениями на шлемах. На пластинах брони каждого из воинов были вытравлены символы банд Хтонии. Болтеры украшали отметки убийств, а на поясах висели жуткие трофеи.

Безмолвный Орден возродил старые практики родной планеты. Сергар Таргост, горло которого было замотано антисептичесими бинтами, предложил вернуть хтонийскую символику, и Магистр Войны согласился с ним.

— Я думал, мы покончили с дикарскими тотемами, — произнес он.

— Совсем как в старые времена, — сказал Дурсо. — Это хорошо.

— Но сейчас не старые времена, — бросил Аксиманд.

Дурсо покачал головой.

— Ты действительно хочешь сейчас в это углубляться?

— Нет, — ответил Аксиманд. Его странным образом беспокоила новая, трайбалистская манера держаться его воинов. Он полагал, что с уходом Эреба XVI Легион возродится. Похоже было, что так и произошло, но не в том виде, которого он ожидал. Грани, сглаженные веками согласия, снова заострялись.

Аксиманд соединил визуальный канал своего шлема с внешними трансляциями пиктов «Лендрейдера».

Там было не на что особо смотреть.

Глушащие бомбы затягивали сланцевые пляжи и гранитные утесы впереди волнами электромагнитных помех. Из мглы появлялись призраки сплющенных противотанковых ловушек и акры разорванной снарядами колючей ленты. Дисплей зашипел от помех, и на вершинах скал полыхнули дульные вспышки артиллерии. Спустя считанные секунды «Лендрейдер» содрогнулся от близкого попадания высокомощных фугасов. Машина затряслась, преодолевая останки чего-то, что когда-то могло быть «Носорогом».

Аксиманд беззвучно поторопил водителя.

Кампания на Двелле его испортила. Поспешная яростная толкучка того боя напоминала о первых днях Великого крестового похода, когда Легионы еще разрабатывали свой модус операнди. То было время испытаний, повторного усвоения уроков войн, только начинавших эволюционировать из ада, в котором два бесформенных воинства племен техноварваров, состоявшие из плоти и пота, рубили друг друга.

Новое оружие, новые технологии, новые трансчеловеческие тела и новые братья, с которыми сражаешься бок о бок. Одно дело создать Легион, другое — научиться сражаться как Легион.

— Десять секунд, — крикнул водитель.

Аксиманд кивнул, проверил, заряжен ли болтер, и сдвинул ножны Скорбящего на плечо. Полностью заряжен, полный порядок. Совсем как в прошлый раз. Он вышел на линию готовности. Размял плечи и крепко прижал щит. Сжал и разжал челюсти.

— Пять секунд!

Визг двигателя усилился, водитель выжимал для воинов на борту еще несколько десятков метров. От взрыва машина встала на одну гусеницу. Она приземлилась с сокрушительным грохотом дробящегося камня и протестующего металла.

— Пошли, пошли, пошли!

«Лендрейдер» со скрежетом остановился. Штурмовая аппарель упала вниз, и внутрь ударило ревущее крещендо. Взрывы, стрельба, крики и лязг металла о металл. Громкость мира вышла на красную отметку.

Аксиманд услышал в ухе дыхание и закричал: «Убивайте за живых, убивайте за мертвых!».

Старинный боевой клич невольно сорвался у него с губ, когда он бросился в водоворот.

Его воины взревели в ответ.

По милости Ликс Рэвен едва не стер ноги «Бича погибели» до земли, чтобы добраться к Авадону, но теперь жалел, что утруждал себя. Она разбудила его среди ночи, наведя на мысль, что намечается какое-то чувственное приключение, однако вместо этого его ждали внутренности и пророчество.

— Великий Волк явится в Авадон, — сказала она, бросив ему на колени горсть теплых и влажных органов. — Его горло обнажится, когда к тебе приблизятся огненные волки-близнецы. Перережь его, и Белая Нага из легенды явится к тебе с откровением.

Рэвен поперхнулся от смрада гниющего мяса и уже был готов оттолкнуть ее прочь, когда увидел, что ее глаза молочно-белого цвета и без зрачков. Так бывало с его матерью, когда он был молод, и сказанное ею всегда сбывалось.

— Гор? — спросил он вместо того, чтобы ударить ее. — Гор будет в Авадоне?

Но она обмякла, и ее не смогли привести в чувство ни соли, ни пощечины.

Несмотря на опасения Тианы Курион и Кастора Алкада, Рэвен немедленно собрал домашних и направился на север, к Авадону, с десятью своими рыцарями. С ним отправились двое сыновей, Эгелик и Бэнан, а средний, Осгар, остался в Луперкалии в качестве правителя.

И вот, после целой ночи изнуряющего перехода вокруг отрога плоскогорья Унсар и среди земледельческих пейзажей…

Ничего.

Их почтенные машины, словно обычные пехотинцы, ожидали от Эдораки Хакон сообщения о том, когда можно выдвигаться. По позвоночнику Рэвена проходили спазмы отвращения от того, что эта лишенная юмора свинья из Армии не дала ему места в боевом порядке.

«Бич погибели» отреагировал на его злость, скребя землю когтистой лапой. Предупреждающий ауспик залил сенсориум красным светом, а орудия с визгом сервоприводов набрали энергию. Боевые горны рыцарей взревели, и ближайшие резервы Армии попятились.

— Мы должны быть за этим хребтом, отец, — произнес Эгелик, старший сын Рэвена. — Почему мы не сражаемся?

— Потому что Молех захватили чужеземцы, — прошипел Бэнан, младший. — Когда Империум явился сюда, они отрезали нашему Дому яйца.

— Довольно, — бросил Рэвен. Бэнану было почти тридцать лет, и ему следовало быть умнее, однако мать души в нем не чаяла, и ни в чем ему не отказывала. Его манеры были грубы, а высокомерие настолько же чудовищно, как ощущение своего права.

Сын во многом напоминал Рэвену его самого в юности, только Бэнан не обладал его обаянием и харизмой, которые сглаживали надменность и придавали ей вид уверенности.

Однако в данном случае был прав и Бэнан.

— Идем со мной, — произнес он, покидая область, куда их поставили, и вышагивая среди траншей и редутов. Приблизившись к переднему краю сражения, Рэвен подключился к боевым когитаторам командного бункера Эдораки Хакон. Сенсориум заполонили загружаемые данные, и «Бич погибели» зарычал в предвкушении.

Он чуял кровь и слышал грохот выстрелов. Это была война, настоящая война, возможность испытать себя в схватке с более интересным врагом, чем бродячая маллагра или стая ксеносмилусов. Рэвен чувствовал отголоски всех воинов, кто управлял «Бичом погибели» до него, слышал, как их общая шепчущая жажда боя пульсирует в его теле, будто глоток `сло.

Рэвен сомневался, что смог бы повернуть назад, даже если бы захотел.

Он шагал сквозь мешанину складов боеприпасов, «Троянцев», артиллерийских окопов и войск заднего эшелона. Его рыцари следовали позади, похваляясь врагами, которых намеревались сразить. Впереди земля резко поднималась вверх, а небо бурлило, словно фантасмагорический шторм, сверкая, как схватка богов в небесах.