Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева

Я осторожно посмотрела на Петера. Нет, похоже, он не шутил, говоря это. Хотя…

– Я рад, что вы целы, здоровы и… и что я вас нашел, – ответил ему, отдуваясь, Юлиус.

– Ага… – снова вздохнул Петер. – Но я же сказал: два дня меня нигде нет.

– Но вообще-то прошло четыре, – заметил Юлиус, садясь перед нами на корточки и ненароком оглядывая меня с ног до головы.

– Сэр… – подсказал ему Петер.

– Сэр! – кивнул головой Юлиус. – Прошло четыре дня, с тех пор, как вы… – Юлиус помотал головой и пробормотал что-то неразборчивое.

Я замерла. Нет, конечно, мне только показалось.

– Я тебя умоляю, вот давай без этого! – негромко сказал Петер, отвернувшись от меня.

Но теперь я точно слышала – он говорил по-русски. О, господи… А это значит… Думаю, что второго такого лица в России просто быть не может. И выглядит он старше, потому что раньше я его видела только на экране, загримированным для телепередач, и на плакатах.

Я машинально села и поправила волосы. Ничего себе… Встреча…

– Погодите! – сказал мне незнакомец по-английски, увидев, что я пытаюсь встать. – Мы еще не договорили…

Юлиус умоляюще посмотрел на своего хозяина и снова заговорил по-английски:

– Сэр! Вас очень ждут дома. Вы там очень нужны, поверьте мне. Больше, чем здесь.

– Увы… – Петер встал и шутливо поклонился мне. – Хотел в кои-то веки, как нормальные люди, познакомиться с девушкой… Даже не успел спросить, из какой страны она прилетела…

– Из далекой, – заверила я его.

– И холодной… – мечтательно сказал Петер. – Могу себе представить – вы живете в домике у самого моря, вокруг мало людей, у вас три огромные собаки и молчаливый жених…

– Лесоруб… – подтвердила я, не очень уверенная, что правильно вспомнила английское слово.

Но Петер меня понял и с явным сожалением засмеялся.

– Вот так всегда. Чуть только встречаешь человека, которого понимаешь с полуслова, тут же труба зовет… Прощайте, Александра. Возможно, когда-нибудь…

– Не сомневаюсь, – ответила я все так же по-английски. Зачем лишать человека такой невинной радости? Поиграть в иностранцев… – Прощайте, Петер.

Юлиус, услышав, как я назвала незнакомца, лишь хмыкнул и покачал головой. И я была с ним абсолютно согласна. Очень смешное имя для нашего одиозного политика.

Я видела, как они почти бегом бежали по склону вниз. Наверно, среди деревьев Юлиус оставил машину, какой-нибудь мощный внедорожник, потому что через некоторое время в тишине я услышала звук взревевшего мотора. И подумала, что, пожалуй, впервые в жизни, сидя на склоне действующего вулкана, ощущаю, что Земля, по которой я тридцать восемь лет хожу, – живая. И это показалось мне важнее того, что я целый час, а то и два, провела в такой компании, и что никто и никогда в эту историю не поверит.

Глава 8

Спросонья мне показалось, что они хотят мне его отдать. Как Лиля и папа Владика отдавали – в надежные руки, на постой. Мать тем временем чуть подтолкнула мальчика вперед, он сделал шаг и, смело глядя мне в глаза, сказал: «Grazie, signora саrа»[7]. И протянул мне мягкого темно-серого мишку, который крепко обнимал своего малыша, крохотного ушастого медвежонка коала. Глазастые и большеголовые, с растрепанными мохнатыми ушками, они были совершенно другие, чем наши с Ийкой, и похожи на растерянных трогательных мышат.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я мальчика, чудесного, очаровательного, с веселыми светлыми глазками и курносым носиком. Просто герой мультика про хорошего озорного мальчика… Взглянув на его мать, улыбавшуюся мне, я обняла малыша и почувствовала под рукой теплое, худенькое плечо. Наверно, такой же едок, как в детстве была моя Ийка. Я вздохнула.

Родители мальчика по-своему поняли мой вздох.

– Scusi[8], Alexandra! – сказал его отец, и я мимоходом удивилась, откуда он может знать мое имя. – Извините нас! – повторил итальянец по-английски. – Еще очень рано, вы хотите спать… Мы сейчас улетаем, у нас самолет через два с половиной часа… Вчера мы вас не застали, а хотели увидеть лично. Это вам! – он протянул мне очень большой и красивый букет из бледно-лиловых роз и нежных темно-розовых веточек, напоминающих вереск. Букет был обернут мягкой золотистой тканью, а в центре его лежал фиолетовый конверт. – Спасибо вам! Жаль, что не успели познакомиться поближе! Я оставил вам телефон и адрес, если поедете в Италию, ждем вас в гости. Это приглашение, действительно приезжайте!

– Спасибо, – ответила я, совершенно растерянная. Я не была готова не только принимать благодарность, но и просто еще раз увидеть этих людей. Мало ли кому я помогала из детишек… Хотя здесь, конечно, случай был особый… – Мне очень-очень приятно, – сказала я. – Я… очень рада вас еще раз видеть. Правда…

Светловолосая итальянка шагнула ко мне и неожиданно поцеловала.

– Спасибо! Спасибо за моего Тонино! – сказала она, очень плохо выговаривая английские слова.

Я тоже поцеловала Тонино, понимая, что в моей душе появился еще один крохотный, но очень светлый кусочек – вот это смеющееся лицо не говорящего на моем языке мальчика из далекой страны, которого уже могло не быть на свете, если бы в тот вечер я прошла мимо ресторана с наивной вывеской между двух старинных фонариков «Мечта моряка»…

Когда они ушли, я вышла на балкон. Я видела, как они садятся в большую белую машину, не такси. Дверцы открывал приземистый курчавый мальтиец, очень парадно одетый. Кажется, мальтийцы больше, чем сами англичане, соблюдают британские традиции, любят одеваться на работу чопорно и торжественно: я вспомнила официантов в ресторане, да и клерки нашей гостиницы одеты как с иголочки, – вряд ли это случайная дань стилю. Может, в этом – уважение к самому себе?

Итальянцы тоже заметили меня и опять все дружно помахали мне рукой. Тонино же высунулся в люк на потолке машины. Мне показалось, что он был не прочь залезть на крышу, но мать затянула его обратно. И когда машина отъезжала, из люка торчала светлая, энергично вращающаяся голова с веселыми глазками.

– Пока! – закричал мне мальчик по-английски. – Ciao![9]

Утром я проснулась оттого, что в комнате сильно и приятно пахло розами и еще чем-то, терпким и приятным. Я открыла глаза и увидела распустившийся букет. Как приятно… Казалось бы – что тут такого, обычная человеческая благодарность… Но ведь папа Тонино и так догнал меня тогда на улице. Им показалось мало, они еще и цветы принесли, и игрушку. И ведь разыскали меня как-то! Я погладила мишек, которых усадила вчера на тумбочку около кровати. Вот самый главный мальтийский сувенир и найден… Мишки коала живут, конечно, совсем на другом континенте, подозреваю, что в Австралии. Но какая разница…

Я решила подрезать розы, как всегда делает моя мама, чтобы они дольше стояли, и достала из середины букета конверт с открыткой, которую ночью или, вернее, очень ранним утром, когда приезжали итальянцы, забыла прочитать.

Дорогая Александра! – было написано по-английски от руки. Я читала с некоторым напряжением, потому что многие буквы были написаны непривычно. – Еще раз благодарим Вас. Я прекрасно понимаю, что могло бы быть, если бы не Вы. Значит, ангел Тонино летал где-то рядом и привел нам Вас. Без сына наша жизнь была бы просто бессмысленной и невозможной.

Мы хотели бы сделать Вам такой подарок, чтобы и Вы тоже помнили о нас долго, так же, как будем помнить мы. Самый лучший подарок для нас был бы, если бы Вы приехали к нам и погостили у нас – неделю, две. Мы будем ждать Вас.

Что подарить Вам, мы думали с Джулией долго, и поняли, что выбрать очень сложно. Мы не знаем, что вы любите, какой у вас дом, есть ли дети…

Нам не составило труда найти Вас, не так много русских туристов с таким именем отдыхает сейчас в Слиме.

Примите нашу благодарность, надеемся, Вас не обидит такая простая и очевидная ее форма, и, пожалуйста, приезжайте в гости.

Александр и Джульетта Тонини и их прекрасное продолжение – неутомимый и драгоценный Тонино Тонини.

В конце были приписаны телефоны и адреса – домашний, электронные…

Я подошла к окну, выходившему на море. Сегодня, пожалуй, впервые не было ветра, и передо мной сейчас сверкала ровная и прекрасная гладь моря. Как хорошо. И… и как приятно слышать и читать такие слова. Вот и еще подарок с Мальты. А я думала – что мне привезти домой! Подарки сами меня находят…

Я перечитала письмо еще раз и положила его обратно в конверт. И только тут обнаружила, что в конверте лежало еще что-то, обернутое в золотую подарочную бумажку. Я развернула ее. Похоже, какая-то визитка или дисконтная карточка… Мне как-то мама одной девочки, пациентки, дарила дисконтные карточки в бутик, где каждая вещь даже со скидкой стоит больше моей месячной зарплаты.

На плотной глянцевой поверхности карточки я прочитала: «Credit-Swiss Bank». На карточке были выбиты золотыми буквами мои имя и фамилия. И правда, итальянцы очень постарались, чтобы и я тоже запомнила их. Узнали, как меня зовут… Хотя я и так бы запомнила Тонино. Не каждый день подобное случается…