Дороги на Ларедо - Лэрри Макмуртри

Педро стал преступником по случайности, когда жил в Веракрусе. У него было туго с деньгами и, чтобы сэкономить, он стал душить проституток, которых посещал. Подобная практика казалась ему разумной. Проституток в Веракрусе было полно, и он задушил всего нескольких, да еще одной-двум проломил голову. А последние разы он вообще убивал только потому, что был пьян, но власти не приняли во внимание этот довод. Влюбленная в него проститутка помогла ему совершить побег из тюрьмы, и он отправился на запад, пересек Мексику, повернул на север и попал в Аризону, где его нашел Мокс-Мокс. Потом Педро убил старую женщину, которая хотела взять с него слишком много за ужин. Хоть она была и совсем дряхлой, власти тем не менее посчитали это преступлением, и ему пришлось пуститься в бега по Джиле.

Мануэль сидел с Педро в тюрьме и бежал вместе с ним. Простой конокрад, Мануэль был слишком ленив, чтобы убегать достаточно далеко, когда воровал лошадей у гринго. Он оставался с Мокс-Моксом и его бандой, потому что не любил странствовать в одиночку. Привычка Мокс-Мокса сжигать людей казалась Мануэлю противной, и он всегда отъезжал на пару миль и пытался вздремнуть, пока люди горели на костре. Но банду он не покидал, потому что она решала проблему его непобедимой лени и помогала оставаться на свободе. Он мог разводить костры и готовить пищу. В этом и заключались его основные обязанности как члена банды. Его редко звали на мокрые дела, и сейчас он с большой неохотой гонял своего коня через лачугу старой индейской женщины, которой он совсем не знал. Ему казалось, что это опасно, когда семеро бегущих лошадей одновременно бросаются на лачугу, даже такую маленькую, как эта. Как-никак, а лошади на бегу часто падают. Его собственный брат размозжил себе череп как раз из-за того, что лошадь под ним упала на каменистой почве.

— Говорят, что Джо Гарза может подстрелить человека на расстоянии в милю, — задумчиво проговорил Джимми Камса. — Говорят, он не промахивается.

— Я тоже не промахиваюсь, — откликнулся Мокс-Мокс. — Ты мажешь потому, что не целишься. Палишь себе в белый свет как очумелый, и все тут. Думаю, что если бы не я, тебя бы уже припечатали. Пойдем поищем кого-нибудь, кто знает, где этот бешеный парень. Я хочу убить его, пока он не увел из-под нашего носа еще одну получку. А потом отправимся кончать Гуднайта.

Когда они подошли к салуну, Отерос с Мануэлем остались стоять снаружи. Педро Джонс вошел, но тут же вернулся назад. Он не любил помещений с низкими потолками. Пеон зашел внутрь в надежде, что Мокс-Мокс купит ему виски, хотя тот и не упоминал об угощении. Хергардт и Джимми тоже вошли в салун. Голова Хергардта оказалась в дюйме от потолка, когда он распрямил спину.

В салуне было три человека: белый с пятнистым лицом, хромой и ирландец. Мокс-Мокс сразу же узнал Джона Уэсли Хардина по фотографиям, которые не раз видел в газетах. Встреча явилась для него неожиданностью. Мокс-Мокс не предполагал, что может войти в салун посреди песков и носом к носу столкнуться с такой знаменитостью.

— Ты Хардин? — как равный к равному обратился он.

— Не твое дело, косоглазый урод, — буркнул Хардин, окинув банду безразличным взглядом. Подскочивший Красная Нога тут же сообщил ему, что они насмерть затоптали старую Найче.

— Значит накрылась последняя баба, — заметил Хардин в сторону Патрика О'Брайена. — Судьба прокляла этот город. Если бы я был на твоем месте и имел дело в таком городе, как этот, я бы постарался убраться отсюда.

— Уэс, мне только что доставили партию виски, — заявил Патрик. — Сейчас не время менять место.

Мокс-Мокса так поразил оскорбительный ответ Джона Уэсли Хардина, что он молча проглотил его и сел за стол, велев ирландцу принести виски. За грязным столом было всего два стула и второй занял Джимми, которого развеселила реплика знаменитого убийцы. Такие слова в адрес своего босса он воспринимал как музыку. Про Мокс-Мокса точнее не скажешь, «косоглазый урод», да и только.

Хергардт остался стоять. Он, похоже, просто не замечал своего положения. Заметил это Джон Уэсли Хардин.

— Ты слишком велик, чтобы находиться внутри. Иди наружу и подожди, — приказал он Хергардту. — Или хотя бы сядь. Ты загораживаешь свет. Я едва вижу свои карты.

— Для меня нет стула, — пояснил Хергардт.

— Тогда садись на пол, чертов немец, — возвысил голос Хардин. — Если ты не уберешься, то скоро будешь радоваться нескольким дыркам в своей печенке.

Он вытащил из-за пояса пистолет и положил его на стол. Несмотря на полученное оскорбление, Мокс-Мокс почувствовал, что его восхищает безрассудная смелость Хардина. Он не случайно считается на юго-западе самым отважным убийцей. Редко встретишь человека, который говорит все, что ему захочется. И репутация у Хардина, конечно, выше, чем его собственная. Хардин имел привычку убивать и побывал за это в тюрьме, но выжил и привычке своей не изменил. Мокс-Мокс решить оставить оскорбление без внимания. Ему хотелось получше узнать Хардина, но еще больше хотелось, чтобы Хардин признал его за равного. То, что его назвали косоглазым уродом, не было для него новостью. За годы плавания по морям, когда он чаще всего оказывался самым низкорослым на корабле, он слышал и не такое.

— Не надо задираться, Хардин, — миролюбиво сказал он. — У меня здесь семь человек, и мы охотимся за сопляком Гарзой.

— Если так, то семеро мало, — пробурчал Хардин.

— Ну, а если прибавить меня, то восемь, — ответил Мокс-Мокс.

— Нет, не так. Ты должен вычесть мексиканцев, потому что они наверняка не умеют стрелять, — возразил Хардин. — Затем отними этого верзилу, который загораживает мне свет, по той простой причине, что я сейчас убью его, если он не сядет. Несколько дней назад я пришил кузнеца на этом самом месте, а он не был таким громилой и не загораживал столько света.

— Сядь, Гардт, разве ты не слышишь, что говорит господин Хардин?

— А еще лучше, если он вообще свалит отсюда, — заметил Уэсли Хардин. — Тогда бы мне не пришлось смотреть на эти три сотни фунтов дурачины, которые только мешают сосредоточиться на игре.

— Я могу составить компанию, если не хватает игрока, — сказал Джимми Камса. У человека по имени Уэсли Хардин была забавная манера речи. Если бы он предложил поработать на себя, Джимми согласился бы без всяких раздумий. В его нынешней банде разговаривали мало, хотя Педро в определенные моменты становился словоохотливым.

— Только тебя тут не хватало, проклятый чироки, — буркнул Хардин. — Или ты чокто?

Джимми Камса лишь молча посмотрел на него. У этого человека был на редкость грубый язык. Он что, не понимает, что их здесь значительно больше, или ему наплевать на это?