Александр Македонский. Наследник власти - Неля Гульчук

Апама долго грезила об этом звездном часе в жизни мужа, а значит, и в своей жизни. Мечтала, что войдет в храм богини Иштар рука об руку с ним. Теперь ей уготована участь одной из жен, правда, первой… Утром Селевк даже не зашел навестить ее. Но нужно уметь ждать! Она все сделает, чтобы вернуть любовь мужа…

Громко пели трубы, отовсюду неслись приветственные крики. Несмотря на раннее утро, город был полон людей. Вавилон точно сошел с ума от радости. Люди танцевали, выкрикивали приветствия, обнимались – все, от рабов до самых знатных сановников.

Каким значительным выглядел Селевк, возвышаясь над толпой, с улыбкой победителя на лице! Как были широки его плечи, готовые выдержать бремя царства! Он сознавал себя обладателем священной власти богов.

Процессия подошла к эспланаде храма, и жрец-прорицатель приступил к гаданиям: по печени, по разлитому маслу, – к вопрошению богов. По выражению лица мужа Апама поняла, что он волнуется.

Первое гадание по печени было благоприятное. Затем главный маг начал изучать форму масляных пятен и нахмурил брови. Апама вздрогнула. Селевк помрачнел.

В толпе повисла выжидающая тишина.

К Селевку подошел хранитель звезд зиккурата с ларцом вопрошений. Селевк вынул табличку и протянул ее прорицателю для прочтения. Жрец-прорицатель промолвил:

– Благоприятно!

Все с облегчением вздохнули. Мрачные предзнаменования побеждены счастливыми, можно приступать к коронации.

Селевк и сопровождающая его свита вошли в храм.

Статуя богини Иштар находилась в боевой колеснице, в которую был запряжен каменный лев.

Верховный жрец надел на Селевка высокую тиару в виде усеченного конуса и подвел к священной статуе.

Встав перед ней, Селевк взял бразды из рук богини и торжественно произнес:

– Мардук повелел, Иштар одобрила, а Вавилон – свидетель.

Верховный жрец возгласил:

– Селевк – царь Вавилона!

Придворные, заполнившие храм, повторили:

– Селевк – царь Вавилона!

Народ, собравшийся вокруг храма и на улицах города, эхом отозвался:

– Селевк – царь Вавилона!..

Из храма богини Иштар торжественная процессия отправилась во дворец, чтобы разбить священные печати, закрывающие двери тронного зала царя Навуходоносора.

Придворные факелами осветили массивные двери.

Все ждали торжественного момента.

Первыми к двери подошли верховный жрец и управляющий дворцом. Управляющий вручил жрецу молоток. Верховный жрец благословил священное орудие, передаваемое от одного вавилонского царя другому, и подал его Селевку.

Селевк вспомнил Александра, – великий царь был последним, кто держал этот молоток. Теперь Александр передал эстафету на царство ему, Селевку. Одним ударом он разбил две глиняные печати, покрытые слоем глазури.

Управляющий дворцом распахнул перед новым царем двери в тронный зал.

В сопровождении двух жезлоносцев Селевк вошел в тронный зал и сел на трон – кресло эбенового дерева с ножками и подлокотниками в виде когтистых лап льва из массивного золота. Над троном в стене было расположено круглое окно, украшенное драгоценными камнями. Из окна на трон падал переливчатый свет. На синем фоне изразцовых стен красными, желтыми и черными красками были изображены сцены основания Вавилона Мардуком.

Придворные проходили перед троном в иерархическом порядке, низко склоняясь перед царем: вельможи в парадных одеждах, жрецы, произносившие молитвы о его здравии, астрологи, сплетавшие гороскопы, прорицатели, доискивавшиеся истины в тени тайн. Все теперь были подчинены одной воле. Царской воле.

На весь тронный зал звучали здравицы во славу нового владыки. Гордость за Селевка и тревога, что он все дальше и дальше отдаляется от нее, бередили душу Апамы. За все время церемонии Селевк ни разу не послал ей даже мимолетного взгляда. Сердце Апамы сжималось от тоски и недобрых предчувствий. Она поняла, что любовь ее была отдана человеку, а не царю. Апама предпочла бы сейчас, чтобы Селевк снова стал лишь одним из македонских военачальников, как в далекие дни ее молодости.

К трону стали подходить представители городов, чтобы сложить к ногам царя богатые дары и засвидетельствовать свое почтение. Один из сатрапов привез Селевку рабынь для пополнения гарема…

В разгар праздника Нового года в окружении пышной свиты и многочисленных телохранителей Селевк отправился в главное святилище Вавилона на исповедь. На нескольких повозках за царским паланкином везли посвятительные дары богу Мардуку.

Верховный жрец вошел в святилище вместе с Селевком и подвел его к статуе Мардука, мудрость которого сделала бога советчиком людей. В святая святых находились изваяния и других богов: супруги Мардука богини Царпанит, их сына Набу – писца таблиц судеб, Эа – бога мудрости, Сина – бога луны, Шамаша – бога солнца. Перед богами стояли жертвенные столы. Жрец снял с Селевка знаки царского достоинства, положил их перед Мардуком и велел царю встать перед богом на колени. Царь исповедовался перед верховным жрецом, который от имени бога выслушал и ободрил нового повелителя Вавилона, посулил ему удачи и пожелал счастливого царствования, а затем вернул царскую тиару и скипетр.

После захода солнца царь и верховный жрец вместе совершили священный обряд: обратились с молитвой к небесному быку. По окончании молитвы к ним подвели белого быка, который был принесен в жертву великому Мардуку.

В парадных одеждах, сопровождаемый многочисленной свитой, Селевк вышел на праздничные многолюдные улицы Вавилона.

На площади Хаммурапи был воздвигнут помост для продажи девушек с торгов. Сначала на продажу выставили самую красивую из всех девушек. Когда ее продали за большие деньги, глашатай представил другую. Богатые горожане наперебой покупали красивых девушек, многих себе в жены. Мужчины из простонародья брали и некрасивых, в придачу полагались деньги, которые выручались от продажи красавиц. Так красавицы в праздник Нового года выдавали замуж дурнушек.

Каждый район города предлагал свои зрелища и развлечения. Хороводы танцующих под флейты и барабаны на одной улице сменялись карнавалами на другой.

С наступлением вечера в последний день праздника Селевк устроил пир для всех жителей города. Слуги недалеко от крепостных стен Вавилона на широкой равнине варили и жарили мясо на кострах. Яства раскладывали на пестрых коврах, расстеленных прямо на земле, выставлялось вино. Пиршество продолжалось до утра…

В один из дней праздника у Селевка с сыном состоялся следующий разговор:

– Отец, ты достиг славы великого Александра!

– Нет. Я еще не уничтожил Антигона.

– Твоя армия готова к этой битве.

– Пока не совсем.

– Мне кажется, способности и сила Антигона сильно преувеличены.

– Антигон – великий полководец. Коварный, непредсказуемый, тщеславный, но великий. И забыть об этом значит обречь себя на гибель. Птолемей недооценил врага и понес огромные потери в Кипрской войне. Правда, эта война оградила нас от нападения Антигона. Теперь он и его сын стали царями, господствуют над морем и готовятся напасть на Египет, чтобы окончательно сломить Птолемея. Но я убежден, что победить Птолемея у границ Египта им не удастся, как это не удалось Пердикке. Одолеть Антигона в одиночку невозможно. Мне нужны сильные союзники. По мощи они должны быть равны неприятелю. Сейчас все преимущества на стороне противника. Но это, надеюсь, ненадолго.

Антиох удивился словам отца:

– У тебя же пятьсот слонов и могучая армия. Ты обязательно победишь Антигона.

Селевк улыбнулся:

– Вместе с тобой, Антиох, мы его, конечно, победим. Но день этот еще впереди. Ошибиться нам в этой смертельной схватке никак нельзя…

Великое столетие приближалось к концу.

Грандиозные замыслы, с которыми Антигон и Деметрий начали войну против Египта, закончились позорным провалом. Антигон, во всеуслышание обещавший полностью восстановить царство Александра Великого, отступил перед Птолемеем, которого самонадеянно посчитал после поражения в Кипрской войне неспособным оказать сопротивление. Исход экспедиции против Родоса был не меньшим поражением, чем отступление из Египта. Египет сломил могущество Антигона на суше, Родос разрушил надежды на господство на море.

И тем не менее Антигон по-прежнему оставался опасным для своих противников. Пир в его дворце по случаю завершения строительства царской резиденции в новой столице Антигонии собрал в зале знаменитых артистов, мимов, музыкантов, танцовщиц, атлетов, акробатов, рапсодов.

Звучали торжественные тосты в честь царя Антигона и его сына царя Деметрия.

Играла музыка. Грациозные танцовщицы скользили по залу, соединялись, разъединялись и снова сплетались в подобие разноцветных букетов цветов.

Танцовщиц сменили два могучих, блестящих от масла атлета, начавших борьбу. Стиснутые челюсти зловеще скрежетали, слышались глухие удары ног о пол, иногда вдруг оба застывали в неподвижности, словно высеченные из мрамора скульптуры.