Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я стараюсь его не слушать. Просто в качестве поддержки мысленно обнимаю своего внутреннего ребенка и делаю еще один глубокий вдох.
Мне действительно невероятно сложно решиться на публичную исповедь, тяжело вспоминать и уж тем более говорить о том, как жестоко со мной обращались. К тому же я против того, чтобы меня жалели или думали: «Что за странное существо из деструктивного культа? Бедняжка, должно быть, она так страдала».
Но я должна рассказать эту историю, какой бы болезненной она ни была. В течение почти двадцати лет, прошедших с тех пор, как я покинула Семью, мне удавалось держать свое прошлое в секрете ото всех, кроме горстки людей. А теперь я хочу, чтобы все видели не жертву, а сильную и счастливую женщину, ту, которую я сама слепила.
Все эти два десятилетия я размышляла над тем, что изначально пошло не так. Искренне желая стать совершенными учениками Христовыми, мои родные создали целое человеческое сообщество.
Но как могли люди, утверждавшие, что слышат голос Бога, и посвятившие всю свою жизнь служению человечеству, причинить столько вреда своим детям?
Я понимала, что мой дедушка совершал ошибки, типичные для гуру. Он окружил себя подхалимами и соглашателями. В первую очередь это относится к его второй жене — Марии, — которая поощряла его самые абсурдные и развратные помыслы. Он изолировался от всех, кто мог бы усомниться в истинности его учений, в том числе — от собственных детей.
Он применял изощренные методы, типичные для тоталитарных политических систем, вроде самодоносов и общественного одобрения или порицания, чтобы манипулировать жизнью своих последователей «для их же блага». Таким образом, он сеял зло среди тысяч своих адептов, в том числе бесчисленного количества детей. И выдавал все это за открывшуюся ему Божественную истину.
Он делал ставку на ментальность «мы против них», чтобы изолировать своих последователей от внешнего влияния, и приучал их не доверять людям Системы и отвергать любые противоречащие его учению точки зрения. Он добивался того, чтобы члены Семьи не имели материального достатка и всегда оставались экономически зависимыми от группы.
И, конечно, он не был новатором, каким я когда‑то его считала. Он просто-напросто использовал убеждения и взгляды, существовавшие в обществе, но придавал им свой особый колорит. Некоторые из этих жизненных принципов — начиная от порабощения женщин, полигамии и заканчивая телесными наказаниями и свободным сексом — до сих пор встречаются в некоторых слоях нашего общества.
Тщательно анализируя эти идеи, я смогла разобраться в том, как моему деду удалось получить такую власть над людьми, но мне все еще нужно было добраться до сути — отыскать гнилое семя, превратившее добрые намерения в зло.
Отчасти это было важно для меня потому, что, беседуя со своими «нормальными» друзьями, я начинала замечать, насколько широко распространено во всех слоях общества сексуальное насилие над женщинами и детьми. Это не афишируется, и даже кажется, что на это явление почти не обращают внимания. А скорее всего, не говорят об этом потому, что слишком боятся посмотреть правде в глаза.
Но только не я!
Передо мной чистый лист бумаги и ручка. Я рисую круг и в центре его пишу: «Осознание». Я — сознательное существо.
Потом вокруг этого круга появляется еще один — «Тело». Я владею своим телом. Это мое право.
Говоря юридическим языком, мое тело — это моя собственность. Правда, некоторые люди возмущены формулировкой «собственность» в применении к человеческому телу. Они считают, что это унижает природу тела. Для меня же это обозначение вносит мгновенную ясность.
Как юрист я понимаю, что термин «собственность» применяется не только к неодушевленным предметам или земле. Собственность — это все, что имеет ценность, материальную или нематериальную.
В отличие от других видов «собственности», таких как неодушевленные предметы, пока живы, мы не можем отказаться от нашего права собственности на свое тело. Его нельзя у нас отнять, и мы не можем его отдать.
Без этого права собственности на собственное тело никто бы не видел ничего предосудительного в рабстве, изнасиловании или убийстве.
С учетом моего прошлого, это открытие приобретает очень специфическое значение. Я не была жестокой, эгоистичной или «динамисткой», не желая делиться своим телом с мужчинами. Но никто не давал им права лапать меня или принуждать к близости. Сексапильная одежда не оправдывает распускания рук, а флирт со стороны женщины не служит оправданием изнасилования. Точно так же, как забытый на столе бумажник или вызывающий ярко-красный цвет машины — не повод для того, чтобы их украсть. Кража есть кража.
Мое тело принадлежит мне целиком и полностью, и я не обязана предоставлять его кому‑либо. Только если я сама решусь на это по доброй воле, без давления через чувство вины или Бога. И точка.
В Семье мне говорили: «Вы не владеете собой. Вы принадлежите Богу» (1 Коринфянам 6:20). Но лидеры имели в виду следующее: «Ваше тело — это НАША собственность, и вы должны делать с ним все, что мы вам скажем». Эту ложь труднее обнаружить, потому что, окутанная Священным Писанием, она звучит очень величественно.
В этом и кроется ошибка многих членов Семьи и других людей, которые следуют за харизматичными лидерами. Люди, купившиеся на ложь о том, что они не владеют собой, способны оправдывать себя за совершение всех видов преступлений против человечества. Это и жестокое обращение с детьми, и религиозные войны, и миллионы убитых при тоталитарных режимах. Поскольку, передавая право собственности и распоряжения собой своим лидерам, человек также передает им свое чувство моральной ответственности. В конце концов, «если я следую воле Бога (или гуру), то любая причиненная мною боль — это вина Бога (или гуру), а отнюдь не моя. Я просто делаю то, что мне говорят». Но точно так же, как мы не можем отказаться от права собственности на собственное тело, мы не можем избежать моральной ответственности за свои поступки. Люди уклоняются от этого принципа, потому что ответственность пугает.
Наша восприимчивость к культам проистекает из желания иметь авторитет, который будет говорить нам, что делать и что является правдой. К этому нас готовит и школа, которая подсказывает «правильные ответы» и ставит пятерки за их повторение вместо того, чтобы учить нас самостоятельно заниматься поиском истины.
Я рисую третий круг вокруг двух меньших и называю его «Созидание».
Если я владею своим
